написала, что Баррич был одним из самых любимых друзей покойного принца Чивэла, и она уверена, что ее муж был бы счастлив подарить его семье свое имение в Ивовом Лесу. Соответствующий титул будет немедленно передан вам и останется в вашей семье навсегда.
– Мне снилось, что я был тобой, – тихо сказал Шут, обращаясь к пламени костра.
– В самом деле?
– А ты был мной.
– Как забавно.
– Перестань, – предупредил он.
– Что? – невинно уточнил я.
– Быть мной.
Шут заерзал рядом со мной на плаще. Ночь накрывала нас своим пологом, дул теплый ветерок. Он поднял тонкие пальцы, чтобы убрать с лица золотые пряди волос. Умирающий свет костра почти скрывал синяки на его лице, но щеки все еще оставались ввалившимися.
Я хотел сказать, что кто-то должен играть его роль, раз уж он сам отказался быть собой, но вместо этого я лишь спросил:
– А почему бы и нет?
– Мне от этого становится не по себе. – Он сделал глубокий вдох. – Как долго мы здесь находимся?
Он уже в третий раз будил меня этой ночью. Я привык. Ему никак не удавалось крепко заснуть. Впрочем, ничего другого я и не ждал. Хорошо помню, что в те дни, когда я зализывал раны после пыток в темнице Регала, я спал только днем, когда Баррич находился поблизости. Бывает время, когда ты предпочитаешь спать, ощущая солнечный свет на ресницах. И когда тихий разговор по ночам лучше, чем сон, каким бы измученным ты себя не чувствовал. Я попытался сообразить, сколько дней минуло с тех пор, как я прошел с ним на руках через Скилл-колонну. Неожиданно у меня возникли трудности. Ночи прерванного сна, дни, заполненные теплым солнечным светом, казались бесконечными.
– Пять дней, если считать дни. Или четыре ночи. Не стоит тревожиться. Ты все еще слишком слаб. Я не хочу проходить через Скилл-колонну, пока ты не окреп.
– А я вовсе не хочу пользоваться Скилл-колонной.
– Хм-м. – Я не стал с ним спорить. – Рано или поздно нам придется. Я не могу оставить Олуха с Черным Человеком навсегда. И я обещал Чейду, что мы будем на берегу и встретим отправленный за нами корабль. А это произойдет в течение ближайших пяти дней.
Я потерял счет времени, пока находился в ледяном лабиринте, но почему-то меня это совсем не тревожило. С того момента, как нам не удалось исцелить Шута, я блокировал все контакты с группой Скилла. Несколько раз я ощущал легкое постукивание в мою защиту, но решительно его игнорировал. Вероятно, они беспокоились из-за меня.
– У меня есть жизнь, к которой мне нужно вернуться, – сказал я вслух, чтобы убедить себя.
– А у меня нет. – Как ни странно, в голосе Шута прозвучало удовлетворение.
Меня это порадовало. В течение дня несколько раз возникали моменты, когда он останавливался, словно прислушиваясь, не зазвучит ли в его душе будущее, которое перестало его манить. Я не знал, что он испытывает. В течение всей своей жизни Шут пытался направить время по тому пути, который считал лучшим. И добился успеха – теперь мы жили в созданном им будущем. Мне кажется, он колебался между удовлетворением и тревогой из-за своего места в новом мире, когда задумывался о таких вещах. Иногда он просто сидел, положив изуродованные руки на колени, и смотрел на землю у себя под ногами. Его дыхание становилось медленным и поверхностным, грудь почти не двигалась. Я знал, что в такие моменты он пытался ощутить то, что невозможно ощутить. Я не пробовал его отвлечь. Однако старался поддерживать в нем оптимизм разговорами о будущем.
– Ты прав. У тебя нет забот, к которым необходимо вернуться; нет бремени, которое следует взвалить на свои плечи. Ты умер. Ты видишь, как иногда приятно бывает умереть? Никто не ждет, что ты станешь королем. Или пророком.
Он приподнялся на локте.
– Ты говоришь по собственному опыту. – Он произнес эти слова грустно, не обращая внимания на мой игривый тон.
– Точно. – Я усмехнулся.
Шут вновь опустился на плащ рядом со мной и посмотрел в небо. Его лицо оставалось серьезным. Я проследил за его взглядом. Звезды начали тускнеть. Я откатился в сторону и легко поднялся на ноги.
– Пора отправляться на охоту. Приближается рассвет. Ты сможешь меня сопровождать?
Мне пришлось дожидаться ответа. Потом он покачал головой:
– Честно говоря, нет. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким измученным. Что ты сделал с моим телом?
– Ну, потребуется некоторое время, чтобы ты полностью поправился. Если бы ты успел набрать побольше веса, я бы мог ускорить исцеление при помощи Скилла.
– Нет, – категорически отказался Шут.
Я не стал настаивать.
– В любом случае, мне надоела еда с Внешних островов. Немного свежего мяса не помешает нам обоим. Но если я буду валяться около костра, мясо не появится. И если ты не хочешь есть сырое мясо, то постарайся, чтобы костер не погас до моего возвращения.
– Хорошо, – тихо согласился он.
В то утро удача от меня отвернулась. Я тревожился за Шута и едва не наступил на кролика, но ему удалось ускользнуть. К счастью, в ручье водилась рыба, толстая, серебристая и не знающая страха. С первыми лучами солнца я вернулся с четырьмя тяжелыми рыбинами. Солнце жарко пекло наши спины, пока мы лакомились жареной рыбой, а потом я настоял на прогулке до ручья, где мы вымыли руки и лица. Теперь с полным желудком я мог поспать, но Шут впал в меланхолию. Он уселся возле костра и уставился в огонь. Когда он вздохнул в третий раз, я спросил:
– Ну что?
– Я не могу вернуться.
– Но и здесь тебе нельзя оставаться. Конечно, сейчас в горах хорошо, но поверь мне, зима в Горном Королевстве суровая.
– И ты испытал ее на своей шкуре.
Я улыбнулся.
– Я бывал в соседней долине. Да, я говорю по собственному опыту.
– В первый раз в жизни я не знаю, что мне делать, – признался Шут. – Ты перенес меня в будущее, в место и время после моей смерти. Каждый раз, просыпаясь, я испытываю потрясение. И не имею ни малейшего представления о том, что случится со мной в следующий миг. Я не знаю, что мне делать с моей жизнью. Я ощущаю себя лодкой, которую течение унесло от пристани.
– Но разве это так ужасно? Почему бы тебе не поплыть по течению? Очень многие из нас мечтают о такой возможности.
Он вновь вздохнул.
– Но я не знаю как. Я никогда не переживал ничего подобного. Не знаю, на беду или на благо. Я понятия не имею, что мне делать с лишней жизнью, которую ты мне подарил.
– Ну, ты можешь остаться здесь до конца лета, если научишься сам ловить рыбу и охотиться. Но ты не можешь вечно прятаться от жизни и своих друзей. Рано или поздно тебе
