ледяному лабиринту. В голове шумело. Я не ожидал, что станет теплее. В одном из коридоров по стенам текла вода, а по каменному полу бежал ручей. Но по мере того, как я приближался к перекрестку, где сходились каменный и ледяной коридоры, становилось холоднее. Перед глазами у меня плясали черные точки, тогда я остановился отдохнуть и прижался лбом к ледяной стене. Постепенно черные пятна исчезли, и мне стало лучше. Кажется, помог холод. К тому времени, когда я выбрался из расселины на узкую тропинку, ведущую к пещере Черного Человека, я уже кутался в плащ.
Поднявшись по крутой тропинке, я постучал в дверь. Никто не ответил. Я снова постучал и после коротких колебаний толкнул дверь. Она открылась, и я вошел.
Мне пришлось немного подождать, пока глаза привыкнут к царившему здесь сумраку. Огонь в очаге едва горел. Шут крепко спал на кровати, стоявшей рядом с очагом. Прилкопа нигде не было видно. Я тихо прикрыл дверь, поставил корзинку на низкий стол и снял плащ. Бесшумно подойдя к Шуту, я присел на корточки, вглядываясь в его лицо. Его кожа заметно потемнела. Мне ужасно хотелось его разбудить и спросить, как у него дела. Однако вместо этого я выложил содержимое корзины на стол, нашел деревянную тарелку для хлеба и сыра и миску для фруктов. Бочка для воды была почти пуста. Вылив остатки в чайник, я поставил его на огонь, взял ведра и спустился туда, где с карниза стекала вода. Подождав, когда ведра наполнятся, я отнес их наверх, а потом сходил вниз еще раз. Когда я вернулся, вода закипела, и я заварил ароматный чай.
Вероятно, именно его запах разбудил Шута. Он открыл глаза, но некоторое время лежал неподвижно, глядя в огонь. Он так и не пошевелился, пока я не сказал:
– Шут? Тебе лучше?
Он вздрогнул, повернул голову в мою сторону и весь сжался. Я пожалел, что испугал его, прекрасно понимая его состояние.
Однако в ответ я лишь сказал:
– Я вернулся и принес с собой еду. Ты голоден?
Он сдвинул одеяло в сторону и привстал, но потом со вздохом опустился на постель.
– Мне лучше. Чай замечательно пахнет.
– Абрикосов нет, но я принес сливы.
– Абрикосов?
– Я подумал, что ты все перепутал из-за лихорадки. Но я бы принес их тебе, если бы смог найти.
– Спасибо, – сказал он и посмотрел на меня. – Ты стал выглядеть иначе. И не только из-за того, что успел помыться и побриться.
– Я иначе себя чувствую. Но после бани мне действительно стало лучше. Жаль, что я не мог прихватить с собой бани Баккипа. Тебе бы определенно они пошли на пользу. Но как только ты сможешь ходить, мы отправимся домой. Я сказал Кетриккен, что ты некоторое время поживешь в старой башне Чейда. А когда ты окончательно поправишься, мы решим, кем ты захочешь стать.
– Кем я захочу стать… – Он усмехнулся.
Я не нашел ножа, чтобы разрезать хлеб, поэтому просто отломил кусок. Я отнес ему хлеб, сыр и сливы, а когда чай был готов, протянул чашку.
– А где Прилкоп? – спросил я, когда Шут принялся пить чай маленькими глотками.
Я был недоволен, что Черный Человек оставил Шута одного.
– Ну, он уходит и возвращается. Прилкоп занят изучением крепости Элдерлингов, чтобы понять, как сильно она пострадала. Пока тебя не было, мы с ним беседовали, когда я просыпался. Впрочем, по большей части я спал. Он рассказал мне о старом городе; его истории переплелись с моими снами. Наверное, он сейчас там. Прилкоп говорил, что хочет понять, что там сотворила Бледная Женщина и что ему по силам исправить. Подозреваю, что он пытался сделать город привлекательным, чтобы заставить ее уйти. Теперь он намерен вернуть ему прежний вид. Я спросил у него: «Для кого?» И он ответил: «Пусть город выглядит как должно».
Он прожил здесь много лет после того, как все остальные умерли. Возможно, несколько поколений. Прилкоп не считал прожитые годы, но я уверен, что прошло очень много времени. Он с радостью приветствовал Бледную Женщину, когда она появилась на острове. Прилкоп решил, что она приплыла со своим Изменяющим для того, чтобы осуществить цели самого Прилкопа.
Он вздохнул и отпил немного чая.
– Сначала поешь, а уж потом рассказывай истории, – предложил я.
– А ты расскажи мне свои новости, пока я ем. С тобой произошло нечто важное. Ты изменился, у тебя другие глаза.
И я рассказал ему обо всем – так я не говорил еще ни с кем в жизни. Он улыбнулся, но его улыбка была полна печали. Шут кивал, словно я лишь подтвердил то, что ему и раньше было известно. Когда я закончил, он бросил косточку от сливы в огонь и тихо сказал:
– Хорошо. Я рад, что мое последнее пророчество оказалось верным.
– Что ж, и теперь я буду жить долго и счастливо – как поют менестрели?
Он скорчил гримасу и покачал головой.
– Ты будешь жить среди людей, которые тебя любят и многого от тебя ждут. Твоя жизнь будет ужасно сложной, и они заставят тебя тревожиться. И будут раздражать. И приносить тебе радость. – Он отвернулся от меня, взял чашку, заглянул в нее, как деревенская колдунья, читающая будущее по чайным листьям. – Судьба проиграла в схватке с тобой, Фитц Чивэл Видящий. В найденном тобой будущем ты почти наверняка доживешь до старости – судьба перестанет искать возможности, чтобы сбросить твою фигуру с доски.
Я попытался смягчить его слова.
– Мне уже порядком надоело возвращаться с порога смерти.
– Да, это отвратительно. Теперь я знаю. Ты мне показал. – И почти со своей прежней улыбкой он спросил: – Давай будем считать, что мы квиты? Одного раза вполне достаточно, правда? – Я кивнул. А потом, словно Шут боялся, что я не дам ему сказать, добавил: – Прилкоп и я говорили о том, что должно случиться дальше.
Я улыбнулся.
– Новый план спасения мира? Надеюсь, мне в нем не придется умирать?
– План, к которому ты вообще не будешь иметь отношения, – спокойно ответил Шут. – Мы, в некотором смысле, возвращаемся домой. В то место, где мы стали такими, какие мы есть.
– Но ты же говорил, что никто уже не помнит тебя; и что тебе нет никакого смысла возвращаться. – Меня охватила тревога.
– Не в тот дом, где я родился; я уверен, что там меня не вспомнят. Но в то место, которое подготовило нас к нашей судьбе. Нечто вроде школы. Я тебе о ней рассказывал – как я убежал оттуда. Когда они отказались увидеть правду в моих словах. Там помнят и меня, и Прилкопа. Каждого Белого Пророка, который проходил через школу, там помнят.
– Ну, пусть они и продолжают вас помнить. Мне кажется, они обращались с тобой не самым лучшим образом. Зачем туда возвращаться?
– Чтобы подобное не могло произойти с другим ребенком. Сделать то, чего никогда не совершали прежде, вернуться и объяснить им старые пророчества в свете того, что мы знаем теперь. Чтобы уничтожить свитки, которые оставила в их библиотеках Бледная Женщина, или хотя бы пролить на них новый свет. Принести им опыт мира.
Я очень долго молчал.
– А как ты туда попадешь?
– Прилкоп утверждает, что он может воспользоваться колоннами. Вместе мы сумеем переместиться довольно далеко на юг. Рано или поздно мы доберемся до школы.
