– Это не совсем правильное слово, – извиняющимся тоном проговорил Пиоттр. – Иногда складывается впечатление, что понятие, называемое в одном языке одним словом, в другом может быть передано сразу несколькими. Я бы попросил вас стать… не такими заметными. Постараться не быть на виду. Чтобы вас было не так легко найти или поговорить с вами.
– Недоступными, – предложил принц.
Пиоттр едва заметно улыбнулся и пожал плечами.
– Если это так звучит на вашем языке. У нас есть поговорка: «Трудно оскорбить человека, с которым ты не разговариваешь». Иными словами, я предлагаю сделать так, чтобы Видящий из клана оленя не смог никому нанести оскорбление… став недоступным.
– И при этом позволить говорить от нашего имени клану кабана? – спросил Чейд, подпустив в свой голос немного скептицизма. – И чем же мы тем временем займемся?
Пиоттр улыбнулся. Мне было не слишком хорошо его видно с моего места, но показалось, что я заметил облегчение, промелькнувшее у него на лице. Видимо, он решил, что мы склонны принять его совет.
– Я предлагаю вам покинуть Зилиг. Все ждут, что вы посетите дом матери нарчески. Хетгард был очень удивлен, что вы прибыли сначала сюда. Завтра вы сядете на корабль «Секач», принадлежащий клану кабана, и поплывете в Уислингтон, на земли клана нарвала. Там вас ждет прием, какой вы оказали нам в Баккипе. Я сообщил в своем материнском доме о ваших обычаях и привычках. Они показались необычными, но мои родные считают только справедливым обращаться с вами так, как вы обращались с нами.
Пиоттр с трудом сдерживал волнение, он очень надеялся на наше согласие. Его возбуждение вызвало у меня тревогу. Каковы его цели – вызволить нас из опасности или заманить в ловушку? Я почувствовал, что такой же вопрос возник и у Чейда, когда он спросил:
– Но мы ведь только сегодня прибыли сюда и устали после морского путешествия. Слуга принца Олух очень плохо чувствует себя на корабле. Он болен и нуждается в отдыхе. О том, чтобы снова отправиться в путь завтра, не может быть и речи.
Я знал, что очень даже может и что Чейд обдумывает, чего нам будет стоить такое решение. На мгновение мне даже стало жалко Пиоттра Блэкуотера. Он не мог знать, что принц и Чейд мысленно переговариваются друг с другом, что я стою в соседней комнате – и не только слушаю весь разговор, но и делюсь с ними своими соображениями. Я увидел в его глазах смятение и поделился с Чейдом и Дьютифулом уверенностью, что он искренне смущен, хотя в следующее мгновение он воскликнул:
– Но вы должны! Оставьте своего слугу с кем-нибудь, кто будет за ним ухаживать. Здесь ему ничто не угрожает. Совершить убийство в доме-крепости клана – это страшное оскорбление материнскому дому, а клан кабана очень силен. Никому даже в голову такое не придет.
– Но зато может прийти, если он покинет стены дома? Или если сегодня вечером я выйду на улицу, чтобы перекусить в какой-нибудь таверне? – Несмотря на изысканную вежливость тона Чейда, вопрос прозвучал совершенно недвусмысленно.
Из своего укрытия я видел, что Пиоттр пожалел о своих поспешных словах. Он собрался было солгать, но потом набрался храбрости и решил говорить правду.
– Вы должны были знать, что до этого может дойти. С головой у вас обоих все в порядке. Я видел, как вы изучаете людей и тщательно взвешиваете свои предложения, учитывая желания всех сторон. А еще я видел, как вы ловко используете политику кнута и пряника, чтобы заставить людей делать то, что вам нужно. Не сомневаюсь, что, отправляясь сюда, вы прекрасно понимали, какое огромное значение для некоторых из нас имеет Айсфир. И должны были предвидеть возникновение оппозиции.
Я почувствовал, что Чейд велел Дьютифулу помалкивать, он решил сам ответить от имени принца.
– Оппозиция – да. Даже разговоры о войне. Но угроза жизни слуги принца или самого принца – нет. Дьютифул – единственный наследник престола Видящих. У вас с головой тоже полный порядок. И вы прекрасно знаете, что это означает. Мы позволили ему рискнуть своей жизнью, чтобы исполнить данное слово. А теперь вы заявляете, что его могут убить только потому, что ваша племянница назначила ему дурацкое испытание. Ставки стали непомерно высоки, Пиоттр. Жизнь принца – слишком большая цена за помолвку с нарческой. Ее требование с самого начала казалось мне абсурдным. Так что назовите хотя бы одну вескую причину, почему мы должны совать свою голову в петлю.
Принц кипел от негодования. Его возмущение резкостью Чейда заглушило даже мои собственные мысли. Мне казалось, я понимаю, что задумал Чейд, однако я чувствовал лишь ярость Дьютифула, который решил, будто советник намекает на то, что он, Дьютифул, может отказаться от своего слова. Под напором принца даже Олух с глухим стоном перевернулся на другой бок.
Пиоттр мельком посмотрел на принца. Ему не нужно было обладать Скиллом, чтобы понять его мысли.
– Принц Дьютифул сказал, что сделает это. Если сейчас он откажется от своего обещания и вернется домой, он будет выглядеть трусом. Возможно, война не начнется сразу, но рейдов вам не избежать. Я уверен, вы слышали нашу поговорку: «У труса ничего долго не задерживается».
Мы в Шести Герцогствах говорим: «Единственное, чего нельзя отнять у труса, – это страх». Практически то же самое. Если принц окажется трусом, жители Внешних островов будут по нему судить о Шести Герцогствах и решат, что пришла пора снова организовать парочку рейдов на наши земли.
Я видел, каких усилий ему это стоило, однако он ответил Пиоттру невозмутимым ледяным тоном:
– Кемпра Нарвал, вы меня неправильно поняли. Я не говорил, что принц намерен отказаться от своего слова и не выполнит обещания, данного нарческе. Видящие так не поступают. Но я не вижу необходимости связывать его жизнь с женщиной, совершенно сознательно подвергающей его опасности, которая может угрожать ему как от вашего народа, так и от самого дракона. Он сдержит данное слово, но мы не считаем себя обязанными после этого заключать брак с нарческой.
Я старался изо всех сил, но не смог разобраться в череде эмоций, промелькнувших на лице Пиоттра. Естественное удивление тут же сменилось смущением. Я понимал, что пытается выяснить Чейд. Чего больше хотят Пиоттр и нарческа: смерти дракона или союза с Видящими? Однако мы не получили ответа на свои вопросы, когда Пиоттр, с трудом подбирая слова, сказал:
– Но разве не брака с нарческой больше всего хотят Шесть Герцогств? Брака, который станет основой союза и дружеских отношений между нашими странами?
– Нарческа не единственная женщина, занимающая высокое положение на Внешних островах, – спокойно ответил Чейд, и Дьютифул оцепенел от потрясения. Я чувствовал, как в его голове проносятся самые разные мысли, но прочитать их не мог. – Вне всякого сомнения, принц Дьютифул сможет найти женщину, которая не будет столь же легкомысленно рисковать его жизнью. А если нет, есть и другие возможности. Как, по-вашему, отнесется Чалсед к заключению подобного союза с Шестью Герцогствами? Одна наша старая поговорка гласит: «В море больше одной рыбки». Подумайте, что это значит.
Пиоттр по-прежнему пытался разобраться в неожиданно изменившихся правилах игры.
– Но зачем рисковать жизнью принца, если он не получит за это никакой награды? – удивленно спросил он.
Наконец пришла очередь Дьютифула ему ответить. Чейд подсказал принцу слова, но я не сомневаюсь, что он справился бы и без его помощи.
– Чтобы показать Внешним островам, что если принц Видящих обещал что-
