Судьба Шута

пыталась вырваться, но когда убедилась в том, что ее крепко держат, резко ответила:

Кто я такая? А кто ты такой, если осмеливаешься так грубо сюда вторгаться? Отпусти меня.

Дьютифул не слишком удачно ответил на ее упрек:

Кто я такой? Я принц Шести Герцогств. И я иду туда, куда хочу.

Некоторое время она ошеломленно молчала.

Так ты принц? — Ее презрительный голос был полон недоверия.

Да, принц. И хватит попусту тратить мое время, отвечай, когда тебя спрашивают!

Я поморщился от его резкости. Вокруг меня простиралась ужасная пропасть молчания. А потом Неттл ответила так, как я и предполагал.

Ага. Ну конечно, так я и сделаю, поскольку ты так мило задал свой вопрос. Принц-Лишенный-Манер, я Королева-Больших-Сомнений Семи Куч Навоза. Быть может, ты ходишь, куда захочешь, но это место принадлежит мне, и я хочу, чтобы ты никогда здесь не появлялся. Изменяющий, тебе бы следовало заводить более симпатичных друзей.

Я понял, что она сделала. Во время паузы она поняла, как Дьютифул попал в ее сон. И теперь без особых усилий стряхнула его. А потом исчезла.

Я проснулся, ощущая ее пренебрежение, колючее, точно горсть гальки, брошенная в лицо. Раздираемый между восхищением своей дочерью и страхом перед Тинтальей, я попытался собраться с мыслями. В этот момент в мое сознание проник голос Чейда.

Нам нужно поговорить. Наедине. — Его голос дрожал от возбуждения.

Наедине? А тебе известен смысл этого слова? – Ну, почему он выбрал именно эту ночь, чтобы шпионить за мной?

Нет уж, не наедине. – Дьютифул ужасно разозлился на нас обоих и ворвался в наш разговор. – Кто она? И как долго это происходит? Я требую ответа. Как ты осмелился обучать Скиллу кого-то другого и держать это от меня в тайне!

Идите спать! — раздался мрачный голос Олуха. – Идите спать и перестаньте кричать. Это всего лишь Неттл и дракон. Идите спать.

Значит, это всем известно, кроме меня? Нет, это возмутительно! — В голосе Дьютифула слышались ярость и обида человека, которого предали самые близкие люди. – Я требую ответа. Кто она такая? И я хочу знать прямо сейчас.

Я высоко поднял стены и начал молиться, хотя прекрасно понимал, что это не поможет.

Чейд? — Принц заставил его принять участие в нашем разговоре.

Я не знаю, милорд, – изящно и без зазрения совести солгал старик.

Я был готов проклинать Чейда и восхищаться им.

Фитц Чивэл.

Да, называя человека его истинным именем, ты обретаешь над ним власть. Я содрогнулся и тут же попросил принца:

Не называй меня этим именем. Во всяком случае, здесь и сейчас, ведь нас может услышать дракон.

Однако я боялся вовсе не дракона, а своей дочери. Слишком много моих тайн могло попасть в ее руки.

Скажи мне, Том.

Только не так. Если мы должны об этом говорить, то самым обычным способом.

Рядом со мной застонал Олух и накрылся одеялом с головой.

Тогда давай встретимся немедленно, — угрюмо предложил принц.

Это неразумно, — вмешался Чейд. – Лучше подождать до завтрашнего утра, мой принц. Нет никакого смысла вызывать подозрения и лишние вопросы. Ну зачем тебе встречаться со своим стражником ночью?

Нет. Сейчас. Это вы двое поступили неразумно, когда стали обманывать меня относительно этой Неттл. Я должен немедленно знать, что происходит у меня за спиной и почему.

Мне вдруг показалось, что я нахожусь рядом с ним в материнском доме и лежу на скамье под одеялом. Я ощущал, как гнев согревает его тело, он отбрасывает одеяло в сторону и с яростью засовывает ноги в сапоги.

Тогда дай мне время одеться, — устало попросил Чейд.

Нет. Оставайтесь в постели, советник Чейд. Ты же сам сказал, что ничего не знаешь. В таком случае, тебе незачем беспокоиться. Я встречусь с Фитц… с Томом, наедине.

Его гнев разгорелся, как огромный костер, однако Дьютифул постарался больше не произносить мое имя. Часть моего сознания восхищалась самообладанием мальчика. Но мне предстояло принять трудное решение. Мой принц рассердился на меня, и с его точки зрения у него были на это все основания. Как мне отвечать на его вопросы? Кто я для него сегодня ночью? Друг, наставник, дядя или подданный? Тут я обратил внимание на Олуха, который сел на постели и наблюдал за тем, как я одеваюсь.

– Я уйду ненадолго. С тобой ничего не случится, – попытался я его успокоить, но уверенности у меня не было.

Я не хочу оставлять Олуха одного, — сказал я принцу, надеясь, что он не будет настаивать на немедленной встрече.

Тогда возьми его с собой, — жестко приказал принц.

– Ты хочешь пойти со мной?

– Я его слышал, – угрюмо пробурчал Олух и тяжело вздохнул. – Ты вечно заставляешь меня идти туда, куда я не хочу, – пожаловался он, пытаясь в темноте отыскать свою одежду.

Казалось, прошел год, прежде чем он оделся, категорически отказавшись от моей помощи. Наконец мы вместе вышли из хижины и зашагали в сторону материнского дома. Диковинный ночной свет, характерный для Внешних островов, окрашивал весь мир в серые тона. Однако, как ни странно, это меня успокаивало. Вскоре я сообразил почему. Приглушенные цвета напоминали мне мир глазами Ночного Волка по вечерам и на рассвете, когда мы охотились вместе. Мягкий струящийся свет, не обремененный красками, позволял глазу различать малейшие движения дичи. Я шагал легко, словно летел на крыльях ветра, но Олух плелся за мной, спотыкаясь и кашляя. Он все еще болен, напоминал я себе, стараясь приноровиться к его медленной походке.

Над городом кружили маленькие летучие мыши. Я заметил, как мимо бочки с дождевой водой крадется к порогу дома тать-крыс. Интересно, тот ли это, с которым пытался установить контакт Свифт. Но вскоре я выбросил эту мысль из головы. Мы приближались к материнскому дому. Во дворе оказалось пусто. Здесь не было стражи, хотя дозоры охраняли береговую полосу и гавань. Очевидно, тут не боялись нападения со стороны своих. Все ли рассказал мне Пиоттр о Хении? Он и нарческа держались настороженно, к тому же он сказал, что эта женщина не принадлежит к их материнскому дому.