выйти за тебя замуж. Родить детей. К сожалению, все перечеркнул этот эксперимент. Чувство тоски и сожаления заглушила слепая ярость. Минута до срыва, тридцать секунд. Мы направили пистолеты друг на друга. Алик дернулся и кинулся вперед, я нажала на курок и краем сознания отметила, что его выстрел прогремел почти одновременно…
Эпилог
В конференц-зале напротив друг друга в креслах полулежали мужчина и женщина. Баллистическая экспертиза констатировала два самоубийства.
В это время глава проекта «секретный ход» получил письмо на электронный ящик:
«Здравствуйте, уважаемый руководитель, бросивший сорок прекрасных специалистов на произвол судьбы. Вы надеялись, что в экстремальных условиях, когда под угрозой собственная жизнь, мы разработаем противоядие? Увы, но есть вещи, которые нам неподвластны, мы не боги.
Наверно, вы считаете, что незаменимых людей нет, но это не так. Хорошим генофондом и мозгами не разбрасываются ради экспериментов. Возможно, вы сейчас скажете, что мы неудачники, раз не смогли спасти собственные жизни? Там были лучшие светила науки и удивительные умы, а чтобы вырастить новых вам потребуется около десяти лет. Но если вы так не считаете, то предлагаю вам самим попробовать свои силы.
Вы думаете, что моя последняя разработка — противоядие от нашего вируса, но это не так. Когда вы не пустили нас с Аликом на свободу, я уничтожила начавшее помогать лекарство, заменив его неудачным образцом. Кроме того, я заразила этим вирусом оставшихся в лаборатории биохимиков и биологов, а также животных и выпустила их на свободу. И даже если крысы не смогут добежать до города (в чем я очень сомневаюсь), то голуби еще никогда не подводили. Надеюсь, вы оцените мой прощальный привет. И помните, нет на свете более коварного и предприимчивого врага, чем обиженная женщина.
Жду вас на том свете, Андрохина Марина Юльевна».
А через неделю город охватила странная болезнь…
Фамильный перстень
Все имена и события в данном рассказе вымышленные, и автор не несет ответственности за случайные совпадения.
Я с сожалением смотрел, как догорает моя квартира. Нервные пожарники сновали туда-сюда и матерились. Выскочившие на улицу соседи боялись за свои дома и на чем свет кляли мое ротозейство.
Я же стоял и недоумевал, как такое могло произойти. Уходя, я всегда отключаю и воду, и газ, и все электроприборы.
Ко мне подошел полицейский:
— Вы хозяин квартиры?
— Да.
— В доме еще был кто?
— Нет, я живу один.
— А где Сорокин Владимир Витальевич?
— Это мой дядя, он умер полгода назад и оставил эту квартиру мне в наследство.
— Соболезную, — кивнул полицейский. — Вы извините, что задали этот вопрос, но мы должны были проверить.
— Я понимаю. Пожарные не сказали, от чего произошло возгорание?
— Пожар произошел из-за стоящего на плите чайника. Уходя на работу, вы забыли его выключить, вода выкипела, из открытого окна подул ветер, штора попала на конфорку — и вот вам результат. Ничего не осталось.
— Погодите! Я не пользуюсь железным чайником и всегда закрываю перед уходом окна!
— Видно, в этот раз забыли, — пожал плечами собеседник.
Нет, привычкам не так легко изменить. Да и не спешил я сегодня, спокойно собрался на работу, проверил все приборы, воду и отключил газ. Точно! Я еще оцарапался о край плитки, поворачивая вентиль. Я взглянул на белеющую на руке царапину. И пользуюсь я электрочайником. Посудину из нержавейки оставил в память о дяде, который после смерти моих родителей заменил мне и отца и мать. Полтергейст какой-то! И тут меня осенило.
— Скажите, а в каком часу произошло возгорание? — спросил я у полицейского.
— Соседи почувствовали подозрительный запах где-то в три часа дня, а вызвали пожарную в пятнадцать тридцать.
— В это время я был на работе. А если бы я забыл отключить газ и закрыть окно, то несчастье произошло бы раньше.
— Подозреваете, что в вашу квартиру пробрался посторонний? — прищурился полицейский. — Однако я сомневаюсь, что вор поставил бы чайник на огонь, чтобы заварить себе чаю или кофе. Тем более что замки не взломаны.
— Может быть, в квартиру пришел тот, кто раньше здесь жил? Я не знаю, был ли у дяди с кем-нибудь роман. Внебрачных детей у него не было.
— Вы говорите, что квартира у вас уже полгода, — произнес полицейский. — И за это время никто не объявлялся. Очень сомневаюсь, что прочие законные наследники пропустили бы оглашение завещания или не опротестовали бы его. У вас есть враги?
— Нет.
— Так не бывает. Даже у святых были враги.
— Ну я про них не знаю, — пожал я плечами.
— У вас месяц назад разбилась машина?
— Да, я попал в аварию. Это случилось за городом. Второй водитель нарушил правила, не справился с управлением и врезался мне в бок.
— Вас тогда раскрутило и скинуло в кювет. Вы чудом спаслись.
— Не чудом, просто хорошая машинка, сконструирована так, чтобы беречь водителя.
— Вы уверены, что эти случаи не связаны? Может, вам приходили угрозы?
— Нет, это просто случайности. Нелепые несчастные случайности.
— Что ж, тогда не буду больше вас задерживать.
Полицейский отошел к машине, а я с грустью наблюдал, как пожарные завершают тушение огня. После пожара квартиры практически нежилые. Их трудно восстановить. Впрочем, попробовать стоит.
Я взглянул на фамильный перстень на руке — единственная, уцелевшая память о дяде. Кольцо досталось нам еще от прадеда. Когда-то его как старший сын носил мой отец, потом реликвия перешла к дяде. И вот теперь ко мне, а потом — к моим детям. Довольно тонкая оправа из почерневшего серебра и красиво ограненный александрит в форме слегка вытянутого ромба. К каждой стороне камня прилегала узкая полоска, вырезанная из красного янтаря либо почти черного мориона. Камни чередовались, и ромб александрита оказывался в красно-черной оправе, где противоположные стороны были одного цвета.
Будь перстень чуть изящней, выглядел бы женским, а так успешно балансировал на грани. В зависимости от освещения александрит менял цвет, становясь то красным, то зеленым, то синим. Сейчас камень мягко мерцал серо-голубым светом. Прелесть перстня была в том, что он абсолютно ни за что не
