принуждением, конечно… Кое-что ваша братва подсказала, которая здесь шатается. А до остального он своим умом дошел. Если назад вернется, не иначе как колдуном станет. Ты его берегись.
– Я уж и так каждого придорожного столба берегусь, – вздохнул Синяков, примеряя ключи к замкам.
Когда дверца шкафа приоткрылась, Синяков, которому из арабских сказок было известно о коварстве выпущенных на волю духов, предусмотрительно отступил назад.
Однако ничего чрезвычайного не случилось. Пленник, не забыв поблагодарить своего избавителя, сразу устремился к форточке, расположенной напротив двери. Выглядел он как простой смертный, только весь был каким-то неестественно гибким, словно цирковой артист, специализирующийся на номере «человек-каучук».
– До скорого. Буду ждать тебя там, где договорились. Только шкаф не забудь запереть. – Дух ловко нырнул в открытую форточку.
Синяков выждал немного, аккуратно запер шкаф, вернул ключи на прежнее место и со скучающим видом покинул пост.
Инспектор Решетняк к тому времени уже приступил к практическим занятиям по изучению правил проезда нерегулируемых перекрестков. Духи стонали от досады, однако вынуждены были изображать из себя различные транспортные средства, включая трамвай и карету «Скорой помощи».
– До свидания, – сказал Синяков, проходя мимо. – Спасибо за угощение.
– Что-то мало побыли, – фальшиво опечалился Решетняк. – Не понравилось у меня?
– Времени, знаете ли, в обрез. Надеюсь, еще встретимся.
– Дай-то бог… Если кого из моих начальников увидите, напомните насчет очередного звания. Мне в этом месяце срок подходит.
– Постараюсь, – пообещал Синяков, а сам подумал: «Фиг тебе!»
– Да, вот еще что! – вспомнил инспектор, когда Синяков удалился уже на порядочное расстояние. – Если сможете, достаньте мне компостер.
– Зачем вам компостер? – удивился Синяков. – У кого здесь техталоны есть?
– Инспектор дорожно-патрульной службы без компостера то же самое, что змея без жала, – наставительно произнес Решетняк. – Не могу я без него, и все тут…
Глава 13
Паче чаяния обретший свободу дух оказался хозяином своего слова. Еще издали Синяков заметил его фигуру, неподвижно торчавшую на обочине дороги в том месте, где эта дорога обретала статус городской улицы.
За несколько часов пребывания в Пандемонии Синяков уже успел подметить некоторые характерные детали поведения, отличающие духов от людей. Например, те стояли, когда можно было сесть, долго не меняли одну и ту же позу и нередко замирали в весьма неестественном положении – задрав ногу или прогнувшись дугой. Человеческий облик был для духов чем-то вроде одежды, к которой они еще не успели как следует привыкнуть.
Эти наблюдения и послужили поводом для первого вопроса, который задал Синяков.
– Устраивает тебя эта шкура? – Он деликатно потыкал пальцем в грудь духа. – В преисподней ты, наверное, не так выглядел.
– В преисподней я никак не выглядел. Там мы пребываем в бесплотном состоянии. С вашей точки зрения, конечно. Вот… Ну а покинув родную среду, мы сразу материализуемся.
– Во что?
– Кто во что горазд… Ты ловил когда-нибудь медуз?
– Не приходилось.
– Зря. Много потерял. В воде медузу почти не видно, а вытащишь ее на поверхность – словно куча живого хрусталя. Вот так примерно и с нами получилось. – Дух был разговорчив и дружелюбен, но от прежнего заискивания не осталось и следа.
– Стало быть, не по своей воле вы здесь?
– Кто же по своей воле насиженное место покидает? Беда, как говорится, подкралась незаметно. Вроде как подцепил нас кто-то огромным неводом и вверх тянет.
– А город этот откуда взялся?
– Оттуда же, откуда и все мы. Между небом, которое, что бы там ни говорили, есть основной источник жизни, добра и света, и преисподней находится мир людей. Все, что есть там, отбрасывает тень на наш мир. Но опять же, тень не простую, а мистическую. В преисподней можно найти любой ваш город, любую реку, любой холм. Пусть и в иллюзорном виде. То же самое касается и событий. У вас они уже давно отгремели, но в мире духов по-прежнему живут их тени. Этот неведомый невод, о природе которого я судить не могу, вместе с обитателями преисподней захватил и все, что их окружало. По мере того, как наши образы, прежде бестелесные, обретали плоть, материализовалась и тень города.
– Тень, надо сказать, весьма искаженная, – заметил Синяков.
– Это уж непременно. В нашем мире не может исчезнуть ни одна тень, даже самая ничтожная. Тень современного города существует наравне с тенью десятивековой давности. Извлеченные из преисподней, все эти тени стали накладываться друг на друга самым причудливым образом. То, что ты видишь, – дух указал пальцем себе за спину, – картина, составленная из множества разнородных фрагментов. Поэтому ничему не удивляйся… В конце концов город-призрак соединится со своим реальным прототипом и тогда… – он умолк, словно не решаясь завершить фразу.
– Что – тогда? – нетерпеливо спросил Синяков.
– И тогда в нем не останется места для людей. Это будет город бесов. Уцелеют только те из вас, которые смогут перенять нашу сущность.
– Просто кошмар какой-то. – Синяков верил и не верил своему собеседнику. – Кто же такое безобразие мог устроить?
– Великих магов везде хватает. И в преисподней, и в мире людей, и на небесах. Откуда мне знать, кто задумал и осуществил это мрачное чудо… Хотя вполне возможно, что здесь имеет место не умысел, а неосознанное желание. К примеру, человек может и не подозревать о своих магических способностях. Тем не менее это не мешает ему творить чудеса. В сердцах пожелал соседу зла – и тот на следующий день удавился. Приглянулась соседка, и она сама прыгает в его постель.
– Да, – вынужден был согласиться Синяков, – в жизни такое случается.
– Как бы то ни было, результат налицо. Города медленно, но верно сближаются. Пространство, разделяющее их, – не банальное пространство, к которому вы привыкли, а пространство мистическое, – все больше напоминает трухлявую колоду. В нем имеется множество слабых мест, через которые бесы проникают в мир людей, а люди проваливаются сюда. Как же иначе объяснить случай с Решетняком, будь он трижды неладен!
– Кое-что мне непонятно, – перебил его Синяков. – Ведь ты же дух. Исчадие преисподней. Тварь лукавая. Враг рода человеческого. Откуда тогда у тебя такой лексикончик? «Иллюзорный вид…» «Разнородные фрагменты…» «Реальный прототип…» Сидя в шкафу, ты совсем не так выражался.
– Одну минуточку. Только не называй меня духом. Дух – это нечто эфемерное, невещественное. В такой форме мы существуем в преисподней. Покидая ее, мы материализуемся, становясь уже бесами. Понял разницу?.. А что касается всего остального… Бесы ведь тоже бывают разные, как и люди. Злые и добрые. Могучие и так себе. Хитрые и простодушные. Глупые и не очень. До того, как угодить в эту переделку, я опекал одного очень достойного человека. Ученого- полярника, между прочим…
