Костином городе ни одна сука не вступилась за демократию. Обидно, знаете ли…
В среду, когда обстановка более или менее прояснилась, знакомый милиционер по секрету рассказал Косте, что генерал, приехавший из центра принимать клятву на верность «чрезвычайщикам», публично разорвал партбилет и отрекся от своего министра-самоубийцы.
Как было не выпить за такое!
Так уж совпало, что буквально через неделю Косте нужно было ехать на очередной семинар. На этот раз путь лежал через столицу, и ему довелось воочию лицезреть и цветы на отмытом от крови асфальте, и остовы сгоревших троллейбусов, и опустевшие гранитные постаменты, на одном из которых белой краской было намалевано: «Здесь будет установлен памятник поэту Осеневу».
Тот семинар запомнился Косте обилием дармовых арбузов, катаниями на пароходике по маршрутам Стеньки Разина и еще тем, что в течение первых пяти дней при каждой новой встрече с ним Верещалкин раскрывал объятия и патетически восклицал:
– Жмуркин, ну наконец-то ты приехал! А мы тебя так ждем!
После этого кто-нибудь из активистов ТОРФа, повсюду сопровождавших своего невменяемого директора, наливал Косте стакан водки. Свою порцию, естественно, получал и Верещалкин, которого тут же уводили под руки. А завтра все повторялось сначала…
Примерно к тем же временам следует отнести и новую встречу с Рабиновичем. Продолжая подвизаться на местном политическом рынке в виде менеджера средней руки, он тем не менее осуществил свою заветную мечту – открыл частное издательство «Эпсилон».
Памятуя о неоднозначных итогах их последней встречи, которая хотя и определила дальнейшую судьбу Кости на годы вперед, однако прошла всухую, он прихватил с собой бутылку водки.
Рабинович принял его в просторном кабинете, где компьютеров (тварей по тем временам редких) было больше, чем унитазов в привокзальном туалете, а от ядовитого запаха новенькой офисной мебели слезились глаза.
От водки Рабинович отказался, сообщив, что пьет только коньяк, да и то исключительно армянского разлива.
– А спишь ты исключительно с королевами красоты, – буркнул Костя, покосившись на миловидную секретаршу, губы которой были намазаны чем-то черным, как вакса.
– Она пока еще только вице-королева… – уточнил Рабинович.
Когда Костя прозрачно намекнул, что хотел бы выпустить в «Эпсилоне» свою книжонку, новоявленный издатель ответил, что всякой мелочовкой не занимается. В настоящее время его фирма была занята по горло – гнала миллионными тиражами сочинения небезызвестного Руби Роида, у нас почему-то считавшегося королем западного детектива.
(Вообще надо сказать, что это была довольно загадочная личность. Писал Руби Роид исключительно об Америке, а сам ни разу не покидал Британские острова. Кровь в его произведениях лилась рекой, хотя автор никогда не держал в руках оружия более опасного, чем столовый нож или самописка. Все нужные для себя сведения Руби Роид черпал из телефонных книг, туристических справочников и рекламных брошюр фирмы «Кольт».)
За свою сравнительно недолгую жизнь он накатал столько романов, что «Эпсилону» их должно было хватить лет на пять-шесть. Первые плоды столь гениально задуманной операции (конкурентов на книжном рынке Рабинович пока не имел, а платить гонорары наследникам Руби Роида никто не собирался) можно было оценить уже сейчас – золотой антикварный перстень на пальце издателя, роскошный интерьер кабинета, импортную компьютерную технику и уже упоминавшуюся здесь секретаршу, которая сама по себе являлась предметом роскоши.
Похоронив Костины надежды на авторский сборник, великодушный Рабинович сделал ему встречное предложение:
– Займись переводами с английского. Дело выгодное. Решишь все финансовые проблемы.
– Я по-английски, кроме «гуд-бай», ничего не знаю, – признался Костя.
– Так оно даже и лучше. Не будешь повторять устоявшихся штампов. Тем более что все более или менее достойное чтиво уже переведено. Лично я против англоязычной литературы ничего не имею. На Киплинге и Конраде вырос. Старика Хема почитывал. Одно время даже Фолкнером увлекался. Достойные авторы, ничего не скажешь. Но такие типы, как этот Руби Роид, пишут на уровне наших пятиклассников. Если их слово в слово переводить, никто читать не станет.
В качестве примера Рабинович предложил Косте три книги, содержавшие разные переводы одного и того же романа.
В первом начальная фраза звучала так: «Зазвонил телефон». Во втором: «Раздался телефонный звонок». В третьем: «Телефонная трель нарушила тишину».
– А что? – пожал плечами Костя. – Мне нравится. Это посильнее, чем «Все смешалось в доме Облонских».
– Телефон там звонит через каждые две страницы. На каждой странице открываются и закрываются двери. Герой постоянно закуривает сигару, не забывая аккуратно срезать ее кончик специальным ножиком. Героиня постоянно пудрится. Ну и так далее… От таких литературных изысков изжога может появиться. Попросту говоря, ты должен не перевести Руби Роида, а переписать его творение по-новому. Внести в его суконный текст некую теплоту, самоиронию, даже фривольность. Понимаешь?
– Более или менее… Но знание английского все равно не помешало бы.
– Английский пусть знают другие. Тебе нужно знать русский. Из трех банальных фраз про зазвонивший телефон ты должен сделать четвертую, свою собственную.
– Не банальную? – уточнил Костя.
– Естественно.
– Хм… – Он задумался. – «Некстати раздавшийся телефонный звонок…». Кто там главный герой?
– Адвокат Ливер.
– «Некстати раздавшийся телефонный звонок заставил адвоката Ливера вытащить руку из-под юбки секретарши». Надеюсь, секретарша у него есть?
– В Штатах у каждого адвоката есть секретарша. Более того, секретарша – непременный атрибут любого детективного романа.
– Приму к сведению. А как ты оцениваешь мою фразу?
– Так себе. Хотя фривольность, безусловно, присутствует. Теплота – угадывается. Недостает самоиронии, но это, я думаю, дело наживное. Берись за работу, – он сложил все три книги стопкой и протянул их Косте.
– А сроки? – немедленно поинтересовался Костя.
– Как только ты получишь первый гонорар, ты перестанешь задавать подобные вопросы.
После этого Рабинович закурил сигару, не забыв аккуратно срезать ее кончик специальным ножичком. Костя попрощался и вышел, сначала открыв, а потом закрыв за собой дверь. Секретарша, старательно пудрившая свой носик, не обратила на это никакого внимания.
Глава 2
Имитатор
Заполучив новую работу, Костя решил не ударить в грязь лицом. Роман надо было переделывать самым коренным образом, и первым делом он сменил название.
