подготовки могли совершить покушение на прославленного командарма путем обстрела президентского Замка с Вантового моста. Доводы латвийской стороны, что ни тяжелой техники, ни, тем более, соответственно подготовленных сил в республике не имеется, были оставлены монголами без внимания.
С другой стороны, присутствие монголов принесло горожанам гораздо меньше неудобств, чем посещение когда-то республики президентом Америки Джорджем Сбушем. Тогда в стране были объявлены принудительные выходные дни; закрыта для движения любого транспорта половина города; вдоль трассы, по которой должен был проехать американский президент, стояли полчища полицейских, в том числе и срочно отозванные из отпусков; район гостиницы, в которой остановился американец, был огорожен переносными решетками, а высшие точки окрестных домов усеялись снайперами, обещавшими открывать огонь без предупреждения по всем, кто вздумает открыть окна в районе пребывания президента. В итоге целых три дня старушки маялись от духоты, не решаясь открыть форточки из-за вероятности немедленно получить пулю в лоб…
– Итак, позвольте перейти к цифрам...
Человек в европейском костюме, стоявший на трибуне, опустил голову и стал перелистывать какие-то бумаги. Зал на сто мест, где в обычное время устраивались президентские пресс-конференции, не был заполнен и на четверть – обстановка требовала соблюдения необходимых мер секретности и на совещании не было посторонних, для протокола, людей – присутствовали исключительно лица, имеющие к предстоящей военной операции непосредственное отношение. Происходящее напоминало некогда устраиваемые в этом зале пионерские и комсомольские собрания, только у присутствующих не было пионерских галстуков или комсомольских значков.
Угедей с заместителями заняли первый ряд, сзади разместились латвийские военные. За трибуной с выступающим сейчас министром обороны специально для сегодняшнего совещания повесили огромную карту Балтийского моря и прилегающих к нему кусков суши.
– Кем он был до того, как занял пост министра обороны? – внезапно тихо спросил Угедей, повернувшись к латышским друзьям. Благодаря хорошо поставленной работе своей спецслужбы и высокой квалификации работавших в ней людей, командарм уже был наслышан об особенностях местной политики, и те привели его в некоторое смущение, посеяв сомнения в профпригодности латвийских специалистов. Так, например, ему доложили, что в различные годы различными министерствами Латвийской независимой республики руководили специалисты слегка не соответствующих своей новой работе профилей. Министерство обороны когда-то возглавлял бывший учитель физкультуры, министерство образования – школьный учитель из сельской глубинки, выдернутый из этой глубинки в одночасье, после неожиданной победы своей партии на выборах, а министерством внутренних дел – специалист молочного хозяйства. Будучи человеком современным и относительно образованным, Угедей, хотя и был слегка удивлен таким оригинальным подходом к системе государственного руководства, одновременно с этим, отдавая должную дань местным традициям, никогда не позволил бы себе критиковать или, тем более, осуждать укоренившиеся здесь порядки. Однако сейчас дело касалось безопасности его армии и непосредственно самого Угедея как личности, от исхода операции зависели жизни примерно ста тысяч человек, опять-таки включая жизнь его, личную, и великому монгольскому полководцу было далеко не безразлично, какие на сей раз специалисты с латвийской стороны разрабатывали план предстоящих мероприятий.
Угедей терпеливо ждал ответа на свой вопрос, в рядах же латышских правителей возникла легкая заминка, что не ускользнуло от внимания наблюдательного монгола. Шестеро высших должностных лиц принимающей стороны переглянулись, затем господин со стрижкой «бобрик» неохотно ответил:
– Бинет Белдре имеет высшее медицинское образование. – И, помедлив, еще более неохотно добавил: – Ветеринарное.
– То есть, он работал обычным ветеринаром? – уточнил Угедей.
– Да, – после вновь возникшей паузы все так же неохотно подтвердил господин с короткой стрижкой.
Против опасений латышской стороны, великий монгольский военачальник восхищенно, как ребенок, присвистнул.
– Ого! Тогда он наверняка имел дело и с лошадьми?
Союзники оживились, заговорили одновременно, вразнобой:
– Да, конечно…
– Господин Белдре большой специалист по лошадям!..
– Он даже поставил вопрос о создании в стране конной гвардии…
Не слышавший вопроса Угедея, министр обороны некоторое время терпеливо выжидал, когда закончится непонятное оживление в рядах присутствующих на совещании, затем тактично негромко покашлял.
– Да-да, продолжайте, – взяв себя в руки, сказал Угедей. Он смотрел на выступающего с откровенной симпатией. – Переходите к обещанным цифрам.
– Итак, – сказал министр, – монгольская армия, – он посмотрел на Угедея и почтительно склонил голову, – насчитывает в своих рядах порядка ста тысяч воинов. Перед нами, – он интонационно выделил это «нами», как бы объединяя латышей и монголов в единое целое, – встала задача переправки армии через Балтийское море. Особенности: это предстоит сделать скрытно для радаров и наблюдателей противника. Сложности: наша страна не обладает столь мощным и, соответственно, технически оснащенным военно- морским флотом. Варианты решения: если…
– А каким флотом обладает ваша страна? – неожиданно опять спросил Угедей и в рядах латышей опять возникла заминка. Некоторое время высшие должностные лица переглядывались, затем министр на трибуне опять покашлял, пошелестел бумагами и сказал:
– Два суперсовременных минных тральщика, списанных Швецией и подаренных нам ею же семнадцать лет назад; десять суперсовременных высокоскоростных катеров, списанных Чехословакией и подаренных нам ею же двенадцать лет назад; пять суперсовременных морских катеров, оборудованных…
Теперь переглянулись монголы.
– Два тральщика и пятнадцать катеров не смогут вместить сто тысяч храбрых монгольских воинов с их мотоциклами и снаряжением, даже будучи суперсовременными, – уверенно сказал заместитель Угедея. Бывший погонщик верблюдов, затем умелый воин, благодаря своей храбрости и знанию русского языка сделавший молниеносную карьеру от рядового стрелка-мотоциклиста до заместителя командующего армией по общим вопросам, он не мог не сказать очевидного, хотя и испытывал к министру латышской обороны чувство изрядной симпатии – их некоторым образом роднила стремительность и неожиданность карьерного взлета.
Теперь атмосфера возникшей паузы опытного Угедея несколько удивила. Растерянности уже не было, теперь лица латышских министров скорее приобрели снисходительное выражение, как бывает, если человек намерен удивить собеседника чем-то неожиданным и очень приятным.
– Зато у нас найдется около двухсот тысяч лодок «Казанок», оснащенных моторами «Вихрь» и «Нептун», – сказал с трибуны Бинет Белдре. – А двести тысяч лодок смогут вместить сто тысяч храбрых монгольских воинов, включая их мотоциклы и снаряжение.
– «Казанки» – это… – после затянувшейся паузы, во время которой переглядывались уже монголы, начал Угедей.
– Это лодки советского образца, – с удовольствием объяснил Белдре. – Не военные, но приспособленные нами для военных нужд; наше секретное оружие, о существовании которого не догадывается ни одна разведка мира.
– Я знаю эти лодки, – задумчиво сказал Угедей. – Они поставлялись в Монголию Советским Союзом для нужд монгольских граждан. Но это речные лодки, они не приспособлены для морского плавания. И откуда у вас двести тысяч таких лодок?
– О, это целая история, – сказал министр обороны. – Однако, если у вас, – он опять почтительно склонил голову, – есть время и желание ее выслушать, я с удовольствием расскажу.
– У меня есть время и желание слушать, – сказал Угедей.
– Извольте, – сказал Бинет Белдре, в то время как Угедей, приготовившись слушать, прикрыл глаза. – Когда наша молодая независимая республика освободилась от гнета русских поработителей, перед нами
