— Да тут все повреждено! — застонала Лилечка.
— Это тебе только кажется. Не забудь обложить операционное поле стерильными салфетками.
— Откуда ты все это знаешь?
— Читал когда-то пособие по хирургии.
Спустя некоторое время развороченное чрево Зяблика напоминало яйцо гигантского спрута, из которого, выбросив наружу синие тонкие щупальца, собирается выбраться новорожденный малыш.
— Что дальше? — спросила Лилечка, перемазанная кровью, как заплечных дел мастер.
— Нужно освободить кишки от содержимого. Бери их и пропускай между пальцев.
— Слава Богу, что поесть он был не любитель, — сказала Лилечка, занятая этим не совсем приятным делом.
— Бывалые солдаты вообще стараются не есть перед боем, — сообщил Цыпф. — И белье свежее одевают…
— Сделано, — спустя некоторое время отрапортовала Лилечка. — Уже зашивать?
— Нет, еще рано. Нужно стерильными салфетками очистить полость живота от всего лишнего. А потом хорошенько помыть ее.
— Чем, спиртом?
— С ума сошла! Сожжешь там все… Сейчас поищем… — Цыпф принялся изучать содержимое сумки. — Ну разве вот это, — произнес он не очень уверенно. — Физиологический раствор.
— Слышишь, стрелять совсем перестали, — заметила Лилечка, очищавшая чрево Зяблика с таким проворством, словно это был котел с пригоревшей кашей. — Неужели побили всех наших…
— Не отвлекайся, — Цыпф пинцетом помешивал в баночке со спиртом хирургические иглы и кетгут. — Сейчас тебе предстоит самое сложное. Сшить кишки, а потом брюшину.
— Что я, носков не штопала? — беспечно ответила Лилечка, к концу операции почувствовавшая себя весьма уверенно. — Да и на пяльцах всегда любила вышивать. А там стежок надо делать аккуратненький-аккуратненький.
— Не мешало бы и дренаж установить.
— А это что такое?
— Трубочки, которые на время остаются в прооперированной полости. Для удаления гноя. Тут я их, правда, не вижу, но мы что-нибудь придумаем. В крайнем случае можно использовать марлевые полоски. Или соломки.
Зяблик вдруг мучительно застонал, и все его как на показ выставленное нутро заходило ходуном.
— Поторапливайся, пожалуйста, — попросил Цыпф. — Не дай Бог, если он проснется распоротым.
— А если еще спиртом кольнуть?
— Опасно. Вдруг сердце не выдержит?
Когда все было закончено, Зяблик стал похож на младенца ненормальной величины, сумевшего выпростать из пеленок свои конечности (волосатые, а местами даже татуированные).
— Все, — Лилечка вытерла лоб использованной салфеткой. — Больше ни одного бинта не осталось.
— Больше пока и не надо… А потом их придется кипятить после каждой перевязки.
— Хочется верить, что мы его спасли. А что дальше? Аггелы могут явиться сюда с минуты на минуту.
— Будем уходить. Сделаем носилки или волокушу. А потом придется искать телегу… Ты заметила, как у него рука распухла в запястье. Наверное, перелом. Не мешало бы наложить шину.
— Сам и наложи. На это большой сноровки не надо. А я устала.
В этот момент с окружающим миром стряслось что-то неладное.
Вначале землю и небо озарила вспышка, столь яркая, что от всех мало- мальски крупных предметов вдаль побежали густые черные тени, явление для Отчины чрезвычайно экзотическое. Затем на людей обрушился звук такой мощи, что его действие на психику можно было сравнить только с падением во внезапно разверзнувшуюся бездну или с полетом на крыльях урагана.
Цыпф и Лилечка, заткнув уши, обернулись в ту сторону, где, судя по всему, должен был находиться источник этого звука. Леса, вокруг которого пролилось сегодня столько крови, почему-то не было видно, а над местом, по всем законам предназначенным для него, мерцали какие-то сполохи, похожие на северное сияние, каким его обычно изображают на иллюстрациях к учебнику географии.
Впрочем, они очень быстро угасли, и под серыми сводами мертвого неба вновь установился привычный сумрак. Только тогда Лилечка и Цыпф сообразили, что сокрушительный грохот продолжает звучать только в их бедных головах, а в природе он уже умолк.
— Что это было? — спросила потрясенная Лилечка.
— Говори громче! — Цыпф подкрепил свои слова красноречивым жестом.
— Я и так почти кричу!
— Прости, в ушах заложило…
— Что это было? — повторила она.
— Я не знаю… Звук — это фактор вторичный… Он лишь сопутствует какому- нибудь явлению. Разряду молнии, например. Или взрыву бомбы… И чем грандиозней масштаб этого явления, тем сильнее звук, сопровождающий его… Думаю, что сейчас случилось нечто очень грандиозное. Что-то умерло или, наоборот, родилось.
— Смотри, снег! — Лилечка подняла над головой раскрытую ладонь.
— Снег зеленым не бывает, — покачал головой Цыпф.
Вокруг буквально мела зеленая метель. Мириады пушистых зеленых комочков кружились в воздухе. Они были такие легкие, что взлетали вверх от одного только человеческого дыхания.
— Пахнет хорошо, — Лилечка растерла несколько таких комочков пальцами. — Садом, травами, листвой…
— Это ничего не значит… Некоторые смертельно опасные яды пахнут фиалками, миндалем, сиренью.
— Так ты думаешь, это конец? — Лилечка посмотрела в глаза Цыпфа. — Вообще конец?
— Даже и не представляю, что тебе ответить… Ты сама знаешь, как шаток и непрочен наш мир… Сопля на палочке, как сказала бы Вера Ивановна. А тут случается что-то такое, чего раньше не было… Если так будет продолжаться и дальше, нас с головой засыплет, — заявил Лева. — В двух шагах ничего не видно.
— Жаль, что это не конфеты, — сказала Лилечка. — Я где-то читала, что бывали случаи, когда во время бури с неба сыпались конфеты. И живая рыба. И даже золотые монеты… Ты можешь обнять меня?
— Конечно. Тебе страшно?
