Так нас отрихтуют, что потом хоронить нечего будет.
— Откуда тогда ждать удар? Где сейчас находятся аггелы? — получив такой отпор, Цыпф немного растерялся.
— В том-то и вопрос! — Зяблик стукнул пустой кружкой по столу. — Везде и нигде! Кого мы только не посылали на разведку, и все бесполезно. Пропала вся их кодла. Как в воду канула. По крайней мере, свои здешние лагеря они оставили.
— Может, в Трехградье ушли или еще куда подальше…
— Нет. Где-то здесь они. Сила аггелов в том, что умеют они рассыпаться на мелкие отряды, а потом в нужное время и в нужном месте соединяться. Помню я один такой случай. Под Журавинками дело было, там, где колхоз имени Мичурина. Накануне никого, кроме их разведки, вроде бы и не было, а потом, глядь, вся их сила на нас валит! Ну и агентура у этих упырей завидная, тут уж ничего не скажешь. Тебе это, конечно, не хуже меня известно… Кастильских паханов вместе со Смыковым их мясник красиво замочил. Фугаской противопехотной. Такие когда-то здесь в Талашевске на военных складах хранились. Убойная сила жуткая. Да он, стервец, еще картечи и чугунных черепков в кувшин с миной насыпал… Ты думаешь, я за себя спокоен? Хрен собачий! Чую, и ко мне их мокрятники подбираются. Все ближе круги нарезают. Не дадут, паскуды, спокойно увянуть.
— Что ты тогда конкретно предлагаешь?
— Конкретно… — Зяблик на мгновение задумался, даже левый глаз прищурил.
— Давить их нужно на каждом квадратном метре. Спуску не давать. Сесть на хвост и не слезать. Пусть побегают. А главное, заставить соединиться в удобном для нас месте. И тогда дать решительный бой. Как Кутузов Наполеону. Тем более что численный перевес сейчас на нашей стороне.
— Еще неизвестно, как степняки и арапы между собой уживутся, — сказал Цыпф.
— Они же всегда враждовали. Да и кастильцы совсем не подарок.
— Можно подумать, я этого не знаю, — буркнул Зяблик.
— А местным ты доверяешь?
— Кому? Анархистам? Так их тут три совсем разные банды. Как дискуссию начнут, так иногда до драки доходит… Я, конечно, в тонкостях их идеологии мало петрю. Ну скажи ты мне на милость, чем анархо-радикалы отличаются от анархо-синдикалистов?
— Думаю, суть не в названии…
— И я так, кстати, думаю. То, что они любые догмы отрицают, это хорошо. То, что против государства идут, тоже неплохо. Не бывает хороших государств. Не бывает справедливой власти. Любая власть это палач, вертухай и шулер в одном лице… Идеи у них, конечно, привлекательные… Но ведь не анархисты их первыми застолбили. И до них немало отчаюг было, которые за свободу под топор ложились. Анархизм это вроде как маска. По крайней мере, я так считаю. Многие ее примеряли. Наша братва не исключение. А вот когда эта маска упадет, еще неизвестно, что за рожа под ней окажется. Но пока нам любой союзник мил и дорог. Мы даже бывших плешаковских гвардейцев на службу берем. С испытательным сроком, конечно.
— Не разбегутся?
— Пусть попробуют. Когда резня начнется, они в первых рядах пойдут, как миленькие. Имеют шанс поквитаться с аггелами за своего бугра, чтоб ему ни дна, ни покрышки.
— Ой! — спохватилась вдруг Лилечка и стала вытаскивать из дорожного мешка гостинцы. — Совсем забыла! Из Лимпопо угощение. Моя бабушка вам велела передать. Вот мясо вяленое, вот саранча, вот сыр, вот мед дикий. А это самогоночка. На семенных железах льва настоенная. Очень для мужчин полезная.
— Нет, спасибочки, — Зяблик перевернул свою кружку кверху дном. — Это последняя была. Почирикали мы тут с вами в шаронку, товарищей боевых помянули, а теперь и за дело пора браться. Чуток отдохните и навстречу арапам подавайтесь, а не то они еще заплутают в наших краях. Ну а я завтра хочу шурум-бурум в окрестностях устроить. Авось кто-нибудь из аггелов на крючок попадется.
— Язык нужен? — догадался Цыпф.
— Позарез, — Зяблик чиркнул себя по горлу ребром ладони.
— Аггела расколоть непросто.
— Расколю, — зловеще пообещал Зяблик. — Нос по самые яйца отрежу, но расколю…
Хотя в городе время от времени постреливали, ночевка прошла более или менее спокойно. Едва только сели завтракать (благо было чем полакомиться), как появилась босая Унда, только что вернувшаяся из Лимпопо.
По ее словам, отряд арапов уже подошел к реке и ожидает только сигнала к началу переправы. Численность воинов она назвать не могла. Счетом в саванне владели исключительно мужчины, обязанные охранять стада. Женщинам, ведущим скудное домашнее хозяйство, для любых математических операций вполне хватало пальцев на обеих руках.
Зяблик указал на самодельной карте будущее место дислокации арапов. Теперь лесной массив, занимавший центральную часть Отчины и скорее всего служивший укрытием для аггелов, оказался как бы в клещах. При условии успешного взаимодействия всех союзных армий и наличия точных разведданных враг был практически обречен. Впервые за последнее время появилась реальная возможность покончить с заразою каинизма.
На сей раз Цыпф и Лилечка добирались до границы с комфортом. Зяблик скрепя сердце выделил в их распоряжение пароконную бричку, первым владельцем которой еще при той жизни был главный зоотехник сельхозуправления, а последним — начпрод плешаковской администрации, кормивший своих битюгов отборным зерном, в то время как люди на улицах падали в голодные обмороки. Бричку сопровождали верховые охранники.
Кучером оказался рыжий губастый паренек, явный выходец из «свинопасов сиволапых». Был он молчалив и застенчив, но дело свое знал — кнутом лошадей зря не мучил, но и поблажек не давал, заставляя все время идти ровной размашистой рысью.
Сидевшая рядом с ним на козлах Унда сначала только косилась на молодого кучера, а потом с наивной бесцеремонностью дикарки стала вызывать его на откровенность.
— Как зовут? — спросила она первым делом.
— Кирилл, — буркнул парень, вперив взор в лошадиные крупы.
— Кирь-рь… — попыталась произнести Унда. — Плохой имя. Язык сломаешь.
— Ты его лучше Кирей называй, — посоветовала Лилечка, от нечего делать прислушивавшаяся к их разговору.
— Киря лучше, — согласилась Унда. — Киря, у тебя жена есть?
— Нет, — Кирилл стал нервно нахлестывать лошадей.
— Почему? — продолжала свой допрос бесцеремонная Унда.
— Женилка не выросла, — попробовал отшутиться кучер.
— Что такое женилка? — не поняла Унда. — Молодая жена?
— Почти… — смутился он.
— Давай я твоей женилкой буду, — напрямик предложила Унда. — Я уже выросла. Не веришь? Вот посмотри. — Оттянув лиф сарафана, она продемонстрировала свою грудь, на диво высокую и упругую.
У бедного Кирилла даже уши покраснели. Скакавшие сзади всадники заржали, а Лилечка строго сказала:
— Унда, веди себя прилично.
— Почему? — искренне удивилась девушка. — Что я плохого сделала? Тебе хорошо самой. У тебя муж есть. А у меня… — она задумалась и стала загибать пальцы на левой руке, — а у
