длительной борьбы. Нельзя было заранее оказаться готовым к тому колоссальному бедствию, которое разворачивалось в те дни. Весь мир перевернулся — вся расстановка политических сил изменилась, враги превратились в союзников, соседи — в смертельных врагов. Сталину требовалось спокойно, без нервов обдумать исторический опыт нашей страны и наметить пути выхода из кризиса. Безусловно, происходила переоценка многих ценностей, переосмысление многих личных установок со стороны самого Сталина.
Относительно причин поражений на фронте ответ также в основном содержится в выступлении Сталина. В последнее время стало модно и даже нормально искать какие-то социальные причины, чуть ли не массовое нежелание красноармейцев воевать и поголовное неприятие советской власти. Это чушь!
Генерал-полковник Шмидт доносил в сентябре 1941 года Гитлеру: «Молодая интеллигенция из рабочего класса мыслит по-коммунистически. Никто не должен предполагать, что война приведет к революции в Советском Союзе». Собственно, нам-то данный факт и без Гитлера известен — тем, кто подзабыл, напоминаем.
Мой дед — гвардии полковник М.П. Журавлев в 1941 году еще красноармейцем был и.о. начальника связи батальона Тяжелотанковой бригады резерва ГК, входившей в лучшую танковую дивизию Красной Армии — 34-ю ордена Ленина и ордена Красной Звезды, из состава 8-го мехкорпуса Киевского Особого военного округа. Это был типичный советский парень — окончил техникум, занимался спортом, считал советскую власть своей властью. Так же думало огромное большинство красноармейцев — это было поколение советской молодежи, выросшей на коммунистических идеалах. Уже в 1937 году 93,5% крестьянских хозяйств входило в колхозы — о каких крестьянах в армии можно говорить в 1941-м? Это были сельские пролетарии, так же точно «обструганные» советской действительностью.
Поэтому говорить надо прежде всего о военном, организационном и техническом превосходстве германской армии и недостатках Красной Армии, к числу которых относились следующие:
— план прикрытия государственной границы был составлен без учета реальных планов вермахта и не мог предусмотреть боевой обстановки в начале агрессии;
— не был принят единый Мобилизационный план, а фактический характер мобилизации эшелона прикрытия был рассчитан на нереально длительный период;
— дислокация частей и соединений Красной Армии, разбросанных по гарнизонам, не позволяла быстро поднять и развернуть войска;
— театр военных действий не был в должной мере подготовлен: сеть дорог была крайне неразвита, укрепленные районы не дооборудованы, а с началом войны не обеспечены гарнизонами;
— боевые действия начались на земле Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии, где имелось антисоветское подполье и разведывательная сеть врага;
— Красная Армия не имела развернутых тылов, обеспечения боеприпасами, топливом, питанием, чекистским обслуживанием;
— железнодорожный транспорт не был переведен на режим работы военного времени, выполнял большой объем народно-хозяйственных перевозок;
— в Красной Армии действовали отпуска, происходил призыв молодых бойцов и увольнение в запас;
— в местах дислокации Красной Армии находилось большое количество женщин и детей из состава семей командиров;
— в моральном отношении советские военнослужащие не считали районы Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии своей Родиной;
— красноармейцам были неясны характер и причины начавшейся войны;
— в особых военных округах слабо действовала авиация, система управления и взаимодействия авиачастей была неэффективна;
— механизированные корпуса (главная ударная сила особых округов) и их командиры не имели опыта совместного маневрирования и боевых операций, раздутые штаты мехкорпусов не позволяли твердо ими управлять;
— в мехчастях Красной Армии очень слабо работала служба техпомощи и эвакуации;
— не была установлена персональная ответственность за потерю боевой техники;
— совершенно недостаточное внимание уделялось вопросам связи;
— уровень дисциплины не соответствовал военному времени;
— рядовые бойцы не имели боевого опыта, а командиры всех степеней — опыта руководства в условиях войны.
Естественно возникает вопрос: откуда взялось качественное превосходство вермахта над другими европейскими армиями и нашей армией? Дело здесь не только в мобилизующей составляющей нацизма. Немцам надо отдать должное — национальные черты этого народа: упорство, организованность, храбрость делают их самыми лучшими в Европе воинами. Германия имела лучшую армию и во время Первой мировой войны. Это факт. Факт также и в том, что слабая, размагниченная Россия германской армии противостоять не могла. Нам всегда необходимо помнить, что победа над Германией в поединке один на один могла состояться только при полной, безусловной и безжалостной мобилизации усилий СССР.
Обратим также внимание на то, что все страны, которые подверглись нападению в ходе Второй мировой войны, оказались неподготовленными к ней. Ни США, ни Англия, а тем паче Франция, Чехословакия или Польша ни в политическом, ни в экономическом, ни в военном отношении не были готовы встретить войну. В чем тут дело? Дело тут в том, что страна, которая ни на кого не собирается нападать, а живет нормальной мирной жизнью, НЕ ИМЕЕТ ФИЗИЧЕСКОЙ ВОЗМОЖНОСТИ находиться постоянно в состоянии боевой готовности. В 1940 году в общей структуре промышленного производства СССР доля военной продукции составляла около 23%, причем эта цифра уже рассматривалась как экстренная. Если же СССР пошел бы на перевод своей экономики на военные рельсы, увеличил бы долю расходов на оборону до 70—80% еще в мирное время, он перестал бы развиваться и надорвался даже без иностранной агрессии.
Как говорится, безличностей, заметим, что сегодня ряд стран оказывается неготовым к противостоянию не то что организованному тотальному нашествию, но и к противодействию каким-то виртуальным сдвигам на иностранных финансовых рынках.
Особо не вдаваясь в рискованную область, отмечу также, что при сравнении мобилизационных возможностей СССР и Германии население СССР считается все поголовно. Вместе с тем необходимо откровенно сказать, что по боевым качествам представители различных республик Союза были далеко не равнозначны. Невозможно было также задействовать в сложной военной промышленности представителей ряда народов, культурный и образовательный уровень которых не соответствовал еще требованиям времени.
Также обстоит дело и в чисто военном аспекте. Держать войска в полной боевой готовности можно неделю, ну месяц. Это значит, что в танки и самолеты загружены полные и дополнительные комплекты боеприпасов и топлива, выданы пайки, активно используются моторесурсы и т.д. и т.п. При этом мирная жизнь в приграничной полосе практически исключается, поскольку огромная масса армии выходит из городков и расположений, мобилизует транспорт, «забирает» под себя линии связи, автомобильные и железные дороги. Полная боевая готовность такой стратегической массы войск, по сути всей армии, — это пружина, которая, будучи взведена, должна быть спущена, а это — война.
Красная Армия была сильна. Не надо думать, что мы не умели воевать, были, как говорил Жуков, такие простачки перед войной. Это неверно. Факт, что немцы на тот момент были сильнее во всех компонентах, во всех звеньях — Генштаб под руководством Галь-дера и Йодля работал лучше Генштаба Жукова, группы «Центр» и «Юг» дрались под руководством Клюге и фон Бока лучше, чем наши фронты под командой Павлова и Кирпоноса. Гудериан и Клейст били танки Рябышева и Карпезо, в воздухе какой-нибудь
