Пуля-Квант

- Да. Курортник…

- Лепите мне тут сказку! - Курортник вскинул го­лову. - Это вы Пригоршне сочиняйте, он любит истории про честных сталкеров. Ты еще скажи, что у тебя на ствол разрешение имеется, охотничий билет, как у Лесника…

- Лексей, ну меня-то ты знаешь, - перебил Лесник.

- Знаю, а его вот, - Курортник ткнул пальцем в Химика, - впервые вижу. А ты? - развернулся он ко мне. - Ты, смотрю, выздоровел. Щечки порозовели. Нога не болит?!

И чего он так завелся? Я чувствовал, как напряжен Курортник, как жаждет, чтобы хоть кто-то сказал ему гадость, и тогда он сорвется, выпустит пар.

- Что произошло на Янтаре?! Что? Говори! - Я помотал головой:

- Не помню. По-прежнему не помню…

- С лагерем нет связи больше двух суток! Что с От­мелем, что с Янтарем?..

- Остынь! - вдруг резко произнес скрипучим го­лосом Лесник. - Ты очумел совсем, парень? Эти лю­ди тебе ничего не сделали, так и умерь тон. Химик это­го… Давыдова остановил, когда ты кулем под ногами его лежал. Щегол тебе чего сделал? Ты, Лексей, злой стал до людей.

Курортник уставился на него блестящими глазами. Дед возвышался над ним, широко расставив ноги, вы­пятив бороду.

- Поменялся ты. Что-то сильно внутри тебя муча­ет. Что?

- Не время сейчас. Потом. Потом… - Курортник вдруг сник. Медленно убрал ПДА, поморщился, помас­сировал шею.

- Ладно, я отвар сготовлю. И поговорим заодно. - Лесник стянул рюкзак со спины.

- Давай. - Курортник явно нуждался в передыш­ке и сам пока не хотел продолжать разговор. - Химик, пошли трупы уберем.

Они вдвоем направились к убитым сталкерам, лежа­щим у края поляны. Дед подошел ко мне, поставил под ноги рюкзак.

- Подсоби. Тебя, кажется, Кириллом зовут?

- Да. А вас?

- Лесником кличут. - Он присел у рюкзака и от­крыл клапан. Порылся, дал мне примус. - Обращать­ся умеешь?

- Разберусь. Дело нехитрое.

- Тогда давай, вот тебе фляга с кружкой. А вот спич­ки. - Дед протянул коробок, встал, подхватил ружье. - Я пройдусь, соберу кое-что на местном огороде.

Он скрылся за сараем. Я поколдовал с примусом, разжег. Залил воды в кружку и поставил на горелку.

Курортник и Химик убрали одно тело с поляны, по­тащили второе к кустам. Я передернул плечами - тру­пы меня не пугали, я просто почувствовал, что стало с человеком, которого атаковали ежи. Военстал и стал­кер с трудом удерживали мертвеца на весу. С виду те­ло как тело, но я точно знал, что кости сломаны, будто человек упал с большой высоты, поэтому труп трудно поднять и перенести, он словно кукла, набитая ватой, без каркаса внутри. Не повезло этим ребятам. Не по­везло…

Вернулся Лесник с небольшим свертком, положил на землю, развернул - я увидел на мешковине порублен­ные стебли молодых побегов волчьей лозы.

- Ну что, - сказал дед, - сейчас заварим. Лю­дям в себя прийти необходимо. Поможем. Видал, - он кивнул то ли на хромавшего к нам Химика, то ли на кусты, куда только что оттащили трупы, - что ежи с человеком могут сделать? Зона породила разных тва­рей. От мутаций этих обычная свинья стала псевдопло­тью, да к тому же болтает, что твой попугай в клетке, звуки всякие коверкает, слова повторяет. Зомби - тут объяснять долго не нужно, с псевдособаками тоже, ду­маю, понятно, а вот кровосос откуда взялся? Чей от­прыск? Или контролер - от человека произошел или… И ежи эти - загадка. Не знаю, как лучше их обозвать. Химик утверждает, что ежи навроде живых аномалий…

- Ежи - как аномальная граната, оружие, - ска­зал подошедший Химик. Он попробовал пошатать ван­ну, но та стояла на боку мертво. Сталкер присел на кра­ешек со сбитой эмалью, рядом пристроился Курортник, положил оружие на колени. Химик продолжил: - Еж перенял свойства аномальной энергии, но при этом он живой. Ну, слово «организм» тут не слишком уместно, но если хотите, то можно и организмом назвать. Еще ежей называют «морскими», с виду похожи, а еще - артефактами, но тут мнения разделяются. Я предпочи­таю называть ежей живыми аномалиями, Лесник - ар­тефактами. В спокойном состоянии еж не опасен, его можно взять в руку, только сначала надеть специальную рукавицу или перчатку. Иголки острые, крепкие, но не ядовитые.

Я заметил, что Курортник с любопытством наблюда­ет за Химиком. И еще вспомнил, как Григорович рас­сказывал мне о живых аномалиях под названием «глюонный субстрат». Из них какое-то вещество выработа­ли в лаборатории, которая в восточном Могильнике была…

С мысли сбил голос Химика, который вещал, будто лекцию в институте читал:

- Еж не выделяет никаких отравляющих веществ и нерадиоактивен. Если его взвести, - Химик щелкнул пальцами, - сжать, бросить в преграду, на землю, громко хлопнуть в ладоши рядом - он, как граната, встанет на боевой взвод. Дальше уже достаточно дунуть на иголки, плюнуть, зацепить, чихнуть, слово сказать - еж рванется с места, причем внутри у него включится что-то типа радара, распознающего крупные биологиче­ские объекты, которые он сразу начнет атаковать. Ри­кошетит еж как каучуковый мяч от препятствий. Энер­гии хватает на то, чтобы с минуту скакать в замкнутом пространстве. Если в помещении находятся живые су­щества, еж превратит их в губку. Иглы при такой силе удара дробят кости, как бы измельчают их, поэтому те­ло становится как пакет с желе. Скорость в полете у ежа фантастическая, не как у пули, но близко. Он спо­собен пробить доску в полсантиметра с расстояния в не­сколько метров.

Я покосился на Курортника, потом снова взглянул на Химика. Тот наблюдал, как Лесник добавляет в воду стебли лозы.

- Еще один брось, - посоветовал Химик. Лесник нахмурился. - Брось, брось, не повредит. Я серьезно.

Дед добавил в кружку стебель. Неожиданно лекцию продолжил Курортник:

- Ученые на Янтаре выяснили, что, столкнувшись с преградой, еж как бы трансформируется, иглы втя­гиваются внутрь, закручиваются и выстреливают напо­добие бура, локатор внутри определяет, способен ли артефакт преодолеть преграду или нет. Затем проис­ходит перераспределение масс и энергии, это влечет за собой новый «старт» и поиск биологического объекта в пространстве. - Военстал отлепил от рюкзака ци­линдр армейской «сборки», продемонстрировал, дер­жа пальцами за донышко. - Вот эта штука спасла нам жизнь.

Химик жадным взглядом впился в аномальную гра­нату.

А я вдруг осознал: мне достаточно увидеть анома­лию - и в голове всплывают знания о ней, словно рас­крывается файл на компьютере, главное увидеть близ­ко, мысленно дотянуться, почувствовать…

Курортник покрутил цилиндр, произнес:

- Давыдов, Давыдов… - Его взгляд стал отсутст­вующим.

А я все думал о ежах. Они атакуют живые организ­мы, потому что те выделяют тепло…

- Ну так что за Давыдов? - не вытерпел Химик. Курортник тихо заговорил, уставившись перед собой:

- Давыдов командовал группой военсталов. Я знал его лично. Не друзья, не товарищи, просто соседи по от­ряду. Полгода назад мы выполняли специальное задание штаба ОК. Десантировались в Зону тремя группами в разных районах с задачей найти упавший вертолет. Груп­пы спецов начали работать против нас - открыли огонь на поражение. В живых остались я и Лабус. Мы всех спецов потом положили, не сразу - полдня вое­вали, но нам счастливый билет выпал… После боя хо­тели похоронить тела - и товарищей, и тех, кто про­тив нас воевал, - гон помешал. Мы еле ноги унесли с Костей. Когда волна мутантов схлынула, хоронить было почти нечего, тела превратились в отбивные, кто где - не разберешь… - Курортник поднял винтовку, сжал рукоять, хрустнули пальцы. - Уже практически стем­нело, мы в убежище решили укрыться. А утром оказа­лось, что одного тела не хватает. Мы тогда значения не придали. А вон как все обернулось… - Курортник опу­стил винтовку. Встал. Спросил, не глядя на Химика: - Почему ты Давыдова Вивисектором назвал?