Будда: Пустота Сердца

императоре Индии, как о полной луне!»

Император ответил: «Подождите, пусть он вернется. Ему придется отвечать, иначе он лишится головы».

Насреддин вернулся. Он очень понравился индийскому императору и получил много подарков. Император Ирана был очень рассержен и сказал: «Насреддин, ты рискуешь жизнью!»

Насреддин ответил: «Каждый рискует жизнью. Не думаешь ли ты, что ты не рискуешь?»

Император сказал: «Не философствуй, тебе придется дать ответ. Ты назвал индийского императора полной луной. Это оскорбляет меня».

Насреддин засмеялся: 'Ты глупец, ты не понял смысла. Ты — поднимающаяся луна, однодневная луна, это просто маленький серп, который появляется на несколько мгновений и исчезает. Полная луна означает, что пришло время заката. Индийский император — идиот. Он думал, что я восхваляю его, но я просто говорил ему: «Твое время прошло. Тебе не будет больше роста, только разрушение. И ты идиот, что рассердился. Ты поднимающаяся луна — ты будешь расширяться, завоевывать. У тебя достаточно времени, чтобы стать полной луной».

На императора очень подействовала эта интерпретация. Враги Насреддина были просто в шоке. Они никогда не думали, что он даст такое объяснение, все считали это оскорблением.

Насреддин — это суфийский мистик, немного сумасшедший, но всегда очень мудрый. Однажды он собрался вместе со своими учениками посмотреть редкую коллекцию картин, прибывшую в город. Но вопрос в том… Он собирался поехать на осле. И спросил своих учеников: «Что мне делать?» Если я поеду на осле как обычно, тогда я буду к вам спиной. Это оскорбительно, а я не могу оскорблять моих учеников. Если вы поедете впереди меня, вы будете ко мне спиной. Это оскорбительно для меня. Итак, единственный выход — это чтобы я ехал на осле лицом к вам'. Ученики сказали: «Но весь город будет смеяться, мы будем выглядеть глупыми… хотя, конечно, в том, что ты говоришь, есть смысл. Но куда с тобой ни пойдешь, везде возникают проблемы».

Процессия двигалась через город. Все удивлялись — в чем дело? Никто никогда не видел, чтобы на осле ездили лицом назад. В конце концов собралась толпа, и люди сказали: «Мы не пустим вас дальше, пока вы не объясните нам». Насреддин сказал: «Объяснение простое. Я не хочу оскорблять моих учеников, поэтому я не могу ехать спиной к ним. И я не хочу, чтобы мои ученики оскорбляли меня, поэтому они не могут идти впереди меня. Им придется идти за мной. Итак, как же я должен поступить? Это единственный выход».

Люди согласились: «Да, это сумасшествие, но это единственный способ. Если поворот к кому-нибудь спиной — это оскорбление, тогда, конечно, ты делаешь правильно».

У простого человека с полной чистотой каждое действие в жизни полно мудрости, но на поверхности оно выглядит немного сумасшедшим. Он принадлежит к той же категории, что и Бодхидхарма, Махакашьяпа. Но он немного более эксцентричен, чем кто-нибудь из них.

То, что возникает из-за пустоты сердца, необязательно будет пониматься людьми как мудрость. Вам будет очень легко с этим, и тем, кто понимает вас, будет очень легко с вами. В этом мире очень трудно найти людей с пустым сердцем, они попадаются редко. Но в этом нет никакой проблемы. Человек с пустым сердцем не нуждается в каком-либо признании. Он настолько осуществлен, что он может выглядеть сумасшедшим для всего мира, но это неважно, это возникает из-за его самопроизвольности. Важно только, чтобы это не было фальшивым, не было лицемерием, чтобы это не было липой. Это должно идти из вашего сердца, из его пустоты. Тогда все будет мудро, признают это люди или нет.

Кто признавал Муллу Насреддина? Несколько человек. Кто признавал Бодхидхарму? Очень мало людей. Кто признавал Махакашьяпу, когда он внезапно засмеялся? Только Гаутама Будда. Присутствовало десять тысяч монахов, но никто не мог понять это эксцентричное поведение. Оно возникало из-за пустоты сердца, из-за ясности видения. Только человек такой же ясности мог понять это.

Маниша, мудрость пустого сердца понятна только тем, кто вошел в собственную пустоту. Для остальных она останется загадкой, сумасшествием, ненормальностью. И существует так много прекрасных будд — их поведение было абсолютно созвучно пустоте сердца, но оно не было рациональным. Оно не могло быть понято так называемыми интеллектуалами. Оно абсолютно не могло быть понято толпой.

В Японии есть такая кукла… ее можно достать везде, даже здесь. Кукла называется дарама. Дарама — это японский псевдоним Бодхидхармы, и кукла имеет одну особенность. Говорят, куклу сделал сам Бодхидхарма. Она сделана таким образом, что ее основание очень тяжелое, так что вы можете бросить ее в любом положении, она упадет и немедленно после этого сядет на полу в позу лотоса. Когда Бодхидхарма сделал ее, его ученики смеялись: «Что ты делаешь?»

Он ответил: «Это будет уроком, который поймут даже маленькие дети: быть Буддой в любой позиции, в любой ситуации. Посмотрите на эту куклу, бросьте ее любым способом, и она немедленно восстановит свое равновесие и сядет в позе Будды».

Будда, такой как Бодхидхарма, может сделать куклу гораздо более важную, чем любые писания. Чай, который вы пьете… может быть, вы не знаете всю историю об этом. Бодхидхарма медитировал на горе в Китае, которая называлась Т'а. Он не хотел закрывать глаза, но естественно, что глаза закрывались. А он хотел, чтобы они были открыты, когда он медитировал, поэтому он отрезал свои веки и бросил их перед храмом. Из ресниц век выросли первые чайные листы.

Такова эта история. Название «чай» возникло потому, что впервые листья были найдены на горе Т'а, и все названия во всех языках имеют отношение к этой горе Т'а. В Марати — это ча, в хинди — это чай, но происхождение слов от названия горы Т'а. Конечно, это вымысел. Но поскольку эти листья выросли из ресниц Бодхидхармы, они поддерживают вас пробужденными. Поэтому, когда вы захотите проснуться… просто чашка чая. Но помните, он поддерживает вас пробужденным, потому что он вырос из ресниц Бодхидхармы. А Бодхидхарма был человеком абсолютного знания, поэтому какое-то знание остается и в чае.

Это замечательная история, и в ней много иносказательного. Что бы ни вышло из пустого сердца и его мудрости, оно будет нести на себе печать знания и в последующие столетия. Это может показаться вымыслом — это и есть вымысел. Но даже вымысел можно использовать, чтобы указать истину. Чай поддерживает вас пробужденным, потому что Бодхидхарма был человеком с полностью пробужденным сознанием.

Даже если вы будете созерцать молча статую Будды, вы будете удивлены тем, что ваш ум медленно будет становиться пустым и вы начнете входить в весну вашей жизни. Поза статуи как раз такая, какую использовал Гаутама Будда для медитации. Когда вы сидите перед такой статуей, что-то в вас будет синхронизироваться с ее позой. Вы ничего не делаете, просто сидите, и Будда начнет отражаться в вашем зеркале. Но зеркало должно быть чистым, оно должно быть пустым. Это то, что мы стараемся делать каждый день — мыть зеркало, протирать пыль столетий. Каждый день что-то нечистое уходит; проступают какие-то контуры Будды. Может быть, просто проблеск, но скоро этот проблеск станет всей вашей жизнью.

Пока вы не стали Буддами, несколько шуток, над которыми можно посмеяться, потому что после того, как вы станете Буддой, смеха не будет. Будды не смеются. Поэтому всегда хорошо посмеяться до того, как вы стали Буддой, потому что после это вызовет возражения.

Наша старая знакомая Ольга Ковальская спускается вниз и видит своего мужа, который лежит на диване и смотрит футбол по телевизору.

«Ковальский, — начинает она ворчать, — почему мы никогда не разговариваем? Другие мужья беседуют со своими женами. А ты не сказал мне ни слова за целую неделю!»

Потом она в ярости встает перед телевизором и требует: «Скажи хотя бы слово!»

«О'кей! — говорит Ковальский, вытягивая шею, чтобы видеть телевизор, — Заткнись!»

Мисс Гудбоди преподает сексуальное образование в девятом классе. На задней парте, читая «Плейбой» и дымя сигаретой, сидит сын Честера Чиза, умный мальчик Вилли.

«Итак, — начинает мисс Гудбоди, обращаясь к классу, нервно, — сегодня мы будем обсуждать сексуальный акт».

Умный мальчик Вилли откладывает свой журнал, улыбается и подмигивает мисс Гудбоди.

«Э… существует восемь основных позиций сексуального акта» — говорит мисс Гудбоди нервно.

«Девять», — слышен голос Вилли с задней парты. Волнуясь и краснея, мисс Гудбоди начинает снова.