чтобы расти, чтобы в нас было больше сознания, больше любви, больше экстаза, больше творчества, больше молчания — и чтобы окружающий нас мир стал немного более красивым.
Мы ничего не дали этому миру, наше существование стало для него не благословением, а проклятием. Мы принесли в мир гнев, насилие, зависть, ревность, эгоизм и жажду власти. Мы превратили мир в поле боя; мы сами кровожадны и делаем кровожадными других. Мы отнимаем у человечества всю его человечность. Мы помогаем человеку пасть ниже уровня человека, иногда даже ниже уровня животного.
Поэтому Гаутама Будда, или Кабир, или Чжуан-цзы ранят вас самим своим существованием: они расцвели, а вы всё сидите пнём. Одна весна проходит за другой, но в вас ничто не цветет; и не прилетают птицы, чтобы вить рядом с вами гнезда, чтобы петь вам песни. Лучше распять Иисуса или отравить Сократа — как-нибудь от них избавиться, — чтобы ничто и никогда вам не напоминало о вашем духовном убожестве.
Этот мир знал очень мало бунтарей.
Но теперь час пробил: если человечество не научится производить бунтарей во множестве, если человечество не обретет бунтарского духа, наши дни на Земле сочтены. Тогда это столетие может стать для нас кладбищем; мы подошли к этой точке совсем близко.
Мы должны изменить свое сознание, создать в мире больше медитативной энергии, больше любви. Мы должны разрушить старого человека со всем его уродством — со всеми его сгнившими и истлевшими идеологиями, идиотическими дискриминациями, дурацкими суевериями — и создать нового человека, со свежим взглядом, с новыми ценностями. Разобщенная с прошлым новизна — вот смысл бунтарства.
Вот три слова, которые помогут вам понять…
Реформа означает видоизменение. Старое сохраняется, вы придаете ему новую форму, новое обличье — своего рода ремонт в старом доме… Основной остов сохраняется; вы белите стены, наводите порядок, врезаете несколько новых окон, несколько новых дверей.
Революция идет глубже реформы. Старое сохраняется, но происходит больше перемен, которые касаются даже остова, — меняется не только цвет, не только открываются окна и двери, но, может быть, добавляется несколько этажей, и дом растет и становится выше. Но старое остается неразрушенным; спрятавшись за новым, оно сохраняется. По сути дела, старое лежит в самой основе нового.
Революция продолжает прошлое. Бунтарство разобщает себя с прошлым. Это не реформа и не революция; это просто отсоединение себя от всего, что старо. Старые религии, старые политические идеологии, старое человечество — от всего, что старо, вы отсоединяетесь. Вы начинаете жизнь заново, с нуля. И если только мы не подготовим человечество к новому жизненному началу — к воскресению, смерти старого и рождению нового…
Очень важно помнить, что в тот день, когда родился Гаутама Будда, его мать умерла. Пока он появлялся на свет из ее чрева, его мать уходила из существования. Возможно, это исторический факт, потому что Будду растила сестра его матери — он никогда не видел своей матери, при ее жизни. И теперь в буддизме стала традиционной идея, что, когда рождается будда, его мать немедленно умирает; мать не может пережить его рождения. Я воспринимаю это как символическое, очень важное символическое указание. Смысл в том, что рождение бунтаря значит смерть старого.
Революционер пытается изменить старое; бунтарь просто выходит из пределов старого, как змея выскальзывает из старой кожи и никогда не оглядывается вспять. Если только мы не создадим таких бунтарей на всей Земле, у человека нет будущего. Старый человек подвел человечество к окончательной гибели. Старый ум, старые идеологии, старые религии — именно из-за них, именно из-за их совокупности возникла эта ситуация глобального самоубийства. Только новый человек может спасти человечество и эту планету, красоту жизни этой планеты.
Я учу бунту — не революции. Я считаю бунтарство основным качеством религиозного человека. Это духовность в своей абсолютной чистоте.
Времена революций миновали. Французская революция окончилась поражением, русская революция окончилась поражением, китайская революция окончилась поражением. В Индии мы видели поражение революции под предводительством Ганди — она погибла у самого Ганди на глазах. Ганди всю жизнь учил ненасилию, но у него на глазах страна разделилась на части; миллионы людей погибли, были сожжены заживо; миллионы женщин стали жертвой насилия. Сам Ганди был убит; сто застрелили. Странная кончина для ненасильственного святого. И даже он сам забыл все свои учения. Когда его революция еще не свершилась, Льюис Фишер, американский мыслитель, спросил Ганди:
— Что вы собираетесь делать со всем оружием, со всеми вооруженными силами, когда Индия станет независимой страной?
Ганди сказал:
— Я выброшу оружие в океан, распушу армии и отправлю солдат возделывать поля и сады.
— Но ведь кто-то может вторгнуться в вашу страну, — спросил Фишер. — Неужели вы упускаете это из виду?
— Мы встретим завоевателя с распростертыми объятиями, — сказал Ганди. — Если кто-то вторгнется в нашу страну, мы примем завоевателя как гостя и скажем ему: «Ты тоже можешь здесь жить, точно так же, как живем мы. Воевать незачем».
Но он совершенно забыл свою философию — вот как гибнут революции. Очень хорошо рассуждать о подобных вещах; но когда в руки попадает власть… Поначалу Махатма Ганди не хотел принимать никакого поста в правительстве. Ему было страшно: что он теперь ответит всему миру? Что он скажет об оружии, которое должно было быть брошено в океан? О солдатах, которых нужно было отпустить возделывать поля и сады? Он ушел от ответственности за то, за что всю жизнь боролся, увидев, что иначе его ждут величайшие сложности; иначе ему пришлось бы открыто опровергнуть собственную философию.
Но правительство было составлено из его учеников, выбранных им самим. Он не просил их распускать армии — напротив. Когда на Индию напал Пакистан, он не сказал индийскому правительству: «Пойдите на границы и приветствуйте завоевателей как гостей». Вместо того, чтобы это сделать, он благословил первые три самолета, которые летели бомбить Пакистан. Три самолета пролетели над виллой в Нью-Дели, где он тогда находился, и он вышел в сад, чтобы их благословить. И с его благословением они полетели убивать свой собственный парод, людей, которые всего несколько дней назад были братьями и сестрами… Вез всякого стыда, не замечая никакого противоречия…
Русская революция погибла на глазах у Ленина. Он проповедовал, согласно учению Карла Маркса: «Когда придет революция, мы упраздним брак, потому что брак связан с институтом частной собственности; вместе с частной собственностью будет упразднен и брак. Люди смогут свободно любить друг друга; о детях будет заботиться общество».
Но когда революция удалась, он осознал всю бесконечную трудность этой задачи: заботиться о таком множестве детей… кто будет заботиться об этих детях? И с упразднением брака… впервые он осознал, что семья лежит в основе общества. Семья является основной ячейкой общества — без семьи все ваше общество рассыплется. А это опасно — опасно для диктатуры пролетариата, потому что люди, не будучи ответственными за свои семьи, станут более независимыми.
Логика очевидна. Если на людях лежит ответственность за семью — если они должны содержать жену, старого отца, старую мать, детей, — они так обременены, что не могут бунтовать. Они не могут пойти против воли правительства, у них слишком много обязанностей. Но если у людей нет обязанностей, если о стариках заботится правительство — как было обещано до революции, — если о детях заботится правительство, и люди могут жить вместе, пока любят друг друга, и им не нужно никакого разрешения на брак, и им не нужно никаких разводов; это их дело, их личное дело, к которому правительство не имеет никакого отношения…
Но когда случилось так, что власть окапалась в руках Коммунистической партии под предводительством Ленина, все изменилось. Как только власть попадает людям в руки, у них меняются идеи. Теперь возобладала идея, что дать людям такую независимость и до такой степени освободить от обязанностей опасно — иначе они станут слишком большими индивидуалистами. Нет, пусть бремя семьи остается у них на плечах. Тогда они останутся рабами — ради старой матери, старого отца, больной жены, детей и их образования. Тогда у них не останется времени и храбрости, чтобы пойти против воли правительства в чем бы то ни было.
