— Это ты придумал?
— Нет, — сознался Мрак, — Катрин.
— Но ты помог сделать. Достал трос, вырубил молодняк, опилил сучья. Вы, наверное, полдня все это строили. — Дракон глубоко задумался и даже задел плечом ствол дерева. — Опять немотивированный поступок. Мрак, можешь не отвечать, но ведь зверей в цирке из клеток ты выпустил?
— Я! — гордо сознался Мрак.
— Зачем?
— Мне надоело сидеть в клетке.
Дракон потрогал воду лапой, лег на теплые камни, распластал по земле крылья.
— С виду на Зоне все идет естественным образом, — как бы размышлял он вслух. — Крупный капитал рвется к власти, чтобы легализоваться и укрепить свои позиции. Все было бы понятно, если бы за спиной Бугра не стоял некий Стэн Фред, он же Мрак. Этот Мрак — темная лошадка. Никак не могу понять его.
— Это же элементарно. Если Стэн стоит за спиной Бугра, нужно послушать, что говорит Бугор, — в тон ему продолжил Мрак.
— Вот об этом мне и надо с тобой поговорить. Мы проанализировали тезисы речи Бугра, там больше плохого, чем хорошего. То, что вы хотите сделать, разрушит все хорошее, что мы успели построить здесь. Если вы действительно думаете о Зоне, нам надо работать совместно, а не мешать друг другу.
— Это все общие слова. Ты можешь говорить конкретно?
— Конкретно? Могу. Мы просчитывали на моделях, сам факт нашего присутствия поддерживает тоненькую корочку цивилизации, не дает вам скатиться во мрак феодализма и рабовладельчества.
— Не верю.
— Вы уже наполовину превратились в рабовладельцев. Не веришь мне, спроси у Катрин. Так ведь, королева?
— Он прав, Мрак…
— Мы боремся с проблемой женского рабства с момента возникновения колонии на Зоне. Ты же знаешь, тяжелые преступления совершают, в основном, мужчины. К тому же, суды более снисходительны к женщинам. В результате, исходное соотношение мужчин и женщин на Зоне — 100:1. В таких условиях женщина становится редким дорогим товаром. Нашими и вашими усилиями удалось снизить дисбаланс до 10:1. Но для устранения женского рабства необходимо снизить дисбаланс еще в два- три раза. А это уже граничит с теоретически невозможным.
— То есть как это — нашими и вашими?
— Мы продляем жизнь женщин, а мужчины успешно истребляют друг друга.
— Дайте возможность женщинам рожать, и никакой проблемы не будет.
— И дети будут страдать за грехи отцов. А где они будут жить, ты подумал?
— Зона большая.
— Боже! Человек, ты даже не знаешь мира, в котором прожил больше половины жизни! Зона большая, но терроформирование закончено только на небольшом клочке поверхности. Меньше 4 миллионов квадратных километров! А какие ураганы бушуют вокруг! Ты знаешь, сколько сил мы тратим, чтобы отвести их в сторону? Если бы нам тогда дали еще пятьдесят лет! Всего пятьдесят лет! Почему люди смотрят в будущее не больше, чем на несколько десятков лет? На пустой планете, не опасаясь катаклизмов, можно формировать поверхность и климат в десять, сто раз быстрее! Теперь мы вынуждены черпать чайной ложкой то, что могли бы черпать ведром. То, что могли бы построить за год, строим десятилетиями.
В голосе дракона звучала боль и обида.
— Дориан — вас ведь Дориан зовут — расскажите, пожалуйста, — попросила Катрин.
— Хочешь услышать, как рождался этот мир? Это очень долгая история.
— Я бы тоже с удовольствием послушал, — поддержал Мрак.
— Уговорили старика. Началось это больше трехсот лет назад. Мы тогда были все молодые, безумно храбрые и очень сильные. Верили, что мир по природе своей добр, творили великие дела и грандиозные ошибки. Освоение дальнего космоса только началось. Вы не поверите, но заселены были всего две планеты — Земля и Сэконд. Сейчас я сам в это с трудом верю. А все драконы еще знали друг друга в лицо и по именам. Мы решили испытать свои силы, создать свой собственный мир. Выбрали обледенелый каменный шар — Зона тогда находилась в два с половиной раза дальше от звезды — и начали превращать его в обитаемый мир. Это была захватывающе интересная работа. Мы взорвали одну из малых планет, состоящих целиком изо льда, формировали из ее обломков ледяные шары стокилометрового диаметра и направляли их к Аяксу, газовому гиганту вроде Юпитера в Солнечной системе. Гравитационное поле Аякса меняло направление полета наших посылок почти на 180 градусов и направляло их прямиком к Зоне. Эта работа занимала годы и требовала ювелирной точности. Нам нужно было не только опустить орбиту, затормозив планету, но и раскрутить ее вокруг своей оси. Вы не можете себе представить, что бывает, когда стокилометровый ледяной метеорит врезается в планету на скорости шестьдесят километров в секунду! А через сутки — следующий, потом еще один — и так в течении полугода. Мы закрутили эту планету, разогрели ее недра. В конце, уже из чистого пижонства довели длительность года до 365 суток, а сутки — до двадцати четырех часов с точностью до сотых долей секунды. Потом, правда, цифра слегка уплыла. Вся планета тогда дышала и колебалась как шар из ртути, но мы сделали это! После нашего обстрела вокруг планеты образовалось огромное облако каменных обломков. Невозможно было приблизиться на миллион километров без риска напороться на один из них. Нужно было очистить космос, и мы придумали гениальное решение — пригнали Луну. Ее гравитационное поле как пылесосом вымело окружающее пространство, количество обломков быстро падало, но все равно их оставалось много, а мы торопились. Тогда мы пригнали еще один ледяной шар и испарили его на высоте десять тысяч километров. Облако водяного пара окутало планету, метеориты тормозились в нем и дождем сыпались на поверхность. Вскоре можно было безопасно работать рядом с планетой. Как мы тогда работали! Проектировали материки и до потери сознания спорили над каждой бухточкой. А потом трескалась платформа, весь дизайн летел к черту, и надо было строить новый проект, гасить тектонику, тушить вулканы, ровнять горы. Сколько ошибок мы тогда делали, сколько шишек набили! Главной ошибкой было, конечно, создание зоны заповедника. Но слишком много было вопросов, слишком мало опыта, и очень хотелось увидеть, как же это будет выглядеть в будущем. На планете как раз менялся климат, наступил период временной стабилизации, и мы создали заповедную зону. Вот тут-то люди и наложили руку на планету. Мол, это ненадолго, лет на пятьдесят, вы же все равно ждете, пока под другим материком плита стабилизируется, а мы потом всех отсюда уберем. Как я сказал, драконов тогда еще было мало, а общественное мнение складывалось не в нашу пользу. И мы разрешили. Побоялись выйти на конфликт. Так наша недостроенная планета превратилась в Зону. Люди превратили чудесный молодой мир в тюрьму. Во вторую Австралию. Впрочем, это из альтернативной истории, этого вы не поймете. Период стабилизации климата кончился, но никто, разумеется, не захотел отсюда никого эвакуировать. Вот так и получилось, что мы вынуждены охранять заповедник диких человеков. И, между делом, заканчивать работу. С такими темпами нам надо еще лет двести — двести пятьдесят. Есть надежда, что наверху к этому времени преступность практически исчезнет, и Зона станет не нужна. Понимаете, в том, что человечество превратило Зону в тюрьму, тоже есть доля нашей вины. Природу нельзя гнать кнутом, как лошадь на скачках. Человечество морально не было подготовлено к выходу в дальний космос. Но тогда мы чувствовали себя богами. Дали людям знания, техническую базу, но уровень сознания остался феодальным. Бескрайний космос после тесной Земли только затормозил развитие самосознания. Мы, драконы, не заметили вовремя этой опасной тенденции, а потом было
