он исчез во вспышке. Осталась воронка. Странная воронка. Словно отпечаток огромного шара в камне.
– Боже мой, – шепчет Кора. Анна вертит головой. Смотрит то на меня, то на воронку. Думает, наверно, что это опять мои фокусы.
На негнущихся лапах подхожу к воронке. Поверхность оплавлена, но не зеркально гладкая, а в мелких, чуть заметных шершавинках. Драконы окружают воронку.
– Кто это был? – спрашивает Монтан.
– Логично предположить, что наш потомок, – выдвигает гипотезу Платан. – Обратили внимание, сам меньше нас, а голова больше.
– Рога какие маленькие…
– Вырождаемся, братцы. Мельчаем, – замечает Дориан.
– Как сказать. Мне бы такую мускулатуру.
– Зарядку по утрам делай.
– Командор, сколько поколений должно смениться, чтоб рога так укоротились, – спрашивает Платан.
– Не знаю… Если это результат генетической коррекции, то лет десять- двенадцать.
Все удивленно смотрят на меня.
– Сейчас голубых драконов нет, – объясняю я. – Если завтра сделать коррекцию фенотипа, то потом надо ждать десять лет, пока зародыш повзрослеет.
– Кому и на кой черт нужна коррекция?
– Мужики, кто-нибудь из вас когда-нибудь использовал рога по назначению? – спрашиваю я. – Всего двое. Видите, рога оказались не нужны.
– А мне нравятся крупнорогатые мужчины, – заявляет Анна и ехидно косится на меня. Шутки у нее такие.
– Кого-то он мне напоминает, – задумчиво бормочет Дориан.
– Лобасти, – откликается Платан. – Убери рога, перекрась в зеленый цвет – вылитая Лобасти.
– Точно! – восклицает Дориан. – Может, это ее сын или внук?
Спускаюсь на дно воронки, зачем-то нюхаю оплавленный камень.
– Командор, что-нибудь не так? – спрашивает Монтан.
– Все не так. Наша нуль-т может выхватить из пространства параллелепипед. В крайнем случае, если уж очень прогнуться и сделать круглые полюса, будет цилиндр. А тут – сфера. И вспышка. Это не нуль-т.
– Но мы же почувствовали.
– Я хотел сказать – это не наше нуль-т, – поправляюсь я. – Мы не умеем транспортировать сферическую область пространства. Я даже не представляю, как это сделать, и какой в этом смысл.
– Кто еще заметил что-то необычное? – спрашивает Дориан.
– На нем очков не было. И пояса, кажется, тоже, – тут же отзывается Волна. Молодец, девочка. Я не обратил внимания. Оборачиваюсь к ней и застываю. Тонара замерла на полушаге, приоткрыв рот. Уверен, не видит и не слышит ничего вокруг. В глазах удивление и испуг. Не знаю, чего больше. Подхожу к ней, кладу лапу на плечо.
– Что с тобой?
– Да нет, не может быть, – бормочет Тонара и выходит из ступора.
– Что ты увидела.
– Я встретилась с ней… с ним глазами. Нет, это неважно. Показалось.
– Смотрите! – вскрикнул за спиной Платан. Резко оборачиваюсь и вижу, что тележка, которую оставил голубой дракон, плавно заваливается на бок. Коробки наклоняются, верхние падают на камни. В два прыжка оказываюсь рядом с тележкой. Колеса плавятся и растекаются по камням серебристыми лужицами. Дотрагиваюсь до бортика – он очень холодный.
– Замороженная ртуть? – спрашивает Гранит.
– Нет. Более сложный сплав, – отвечает Ламур, который успел сунуть щуп анализатора в серебристую лужицу. – Что-то вроде металла вуда.
– Что за металл вуда?
– Металл вуда плавится при девяноста градусах Цельсия. А этот – при пяти. Плюс-минус три градуса.
Стоим и наблюдаем, как тележка превращается в ручеек жидкого металла. Платан убирает лапу с пути ручейка и глубоко задумывается. А что еще остается делать? Через несколько минут от тележки не остается ничего. Лишь груда коробок на камнях. Платан раскрывает первую.
– Киберзародыш.
– На что настроен?
Платан откидывает крышку, открывая пульт управления, набирает запрос.
– Какой-то специализированный производственный комплекс. Изделие номер два. Это что такое?
– Аккумуляторы, – подсказывает Гранит.
Открываем остальные коробки. Во всех – киберзародыши. Все настроены на разное. Какой – на горнопроходческий комплекс, какой – на развертывание в инженерную базу, какой – в пищевой комбинат. Все вместе разворачиваются в стандартную жилую базу. В принципе, хватило бы и одного киберзародыша, но двадцать четыре сделают все в двадцать четыре раза быстрее. А может, одного на все и не хватит. Износится раньше, чем кончит работать. Никто не пробовал. Всегда пачками запускали.
Тут мне становится грустно. Анна берет за локоть, отводит в сторону.
– Это, – кивает на кучу коробок, – твое?
– Не знаю. Скорее всего, нет.
– А почему расстроился?
– Анна, я вдруг подумал, что база – это надолго. Очень надолго.
Анна произносит крепкое ругательство времен нашей молодости.
– Командор! – зовет Дориан. Подходим к нему.
– Взгляни сюда.
На боку одного из киберзародышей отпечатался текст. Читать неудобно, так как буквы и слова почти не видны и перевернуты как в зеркале. «Резервный фонд музея истории техники. Нимбус.» – с трудом разбираю я.
– Где находится этот музей?
– Сейчас поищу – отзывается Монтан и закатывает глаза, управляя очками. – В моих базах такого музея нет. – сообщает он через минуту.
– Базы полные?
– Да… На конец прошлого года.
– Проверьте, в каком году изготовлены киберзародыши.
Через минуту выясняем, что один – в этом году, два – в позапрошлом, остальные – в прошлом.
– Это о чем-нибудь говорит? – спрашивает Монтан.
– Ни о чем, – отвечаю я. – Запускайте зародыши.
Драконы включают. Зародыши распрямляют паучьи лапки, приподнимаются, осматриваются. Знаю, что сейчас они посылают в эфир позывные, устанавливая связь друг с другом. Теперь они будут действовать как единое целое. Скорректируют индивидуальные задания и развернут под поверхностью планеты строительство стандартной базы космодесантников. Это займет довольно много времени. Больше года. Может быть, пять лет. Не хочу я здесь сидеть пять лет.
Паучки, между тем, уже договорились между собой и разбежались в разные
