тяга к справедливости и задатки лидера. Ей скоро тридцать, а она до сих пор не потеряла любознательности и свежести восприятия. Это драгоценный камень, который нуждается в огранке. Чем дольше я с ней нахожусь, тем больше восхищаюсь. А дракон просто с ума сойдет от такого подарка. Так что думай, чем займешься, когда избавишься от браслета.
Дора яростно захлопнула медальон.
– Предательство! Кругом предательство! – шептала она, сжимая кулаки. – Мири, как ты могла?! Я тебе верила. У тебя не кости, у тебя душа из холодного железа. В подруги набивалась. Добренькой прикидывалась! Отдать меня дракону! За какой-то браслет. – Дора закусила зубами угол одеяла.
Говорил старый кэптэн, что подслушивать плохо, – думала она. – А как не подслушивать? Любая рабыня каравана только этим и живет. Нам же никто новостей не говорит. А как еще привлечь караванщика? Только рассказав ему раньше других, что в шатре совета делается. За это, может, всю ночь любить будет. Но я же не рабыня. На меня Крис ошейник надел! Я свободная… Ага, у ручья тоже свободная была, а Рэй дубинкой по темечку, и кем я стала? Нет, Крис не отдаст меня дракону. Караван мертвецов!!! Тавия! У него же Тавия будет. Их ведь Черная Птица послала. Черная Птица все разрушит. Счастье отравит, любовь в ненависть превратит. Забудет Крис про меня. Отдадут меня дракону, точно отдадут. Белая Птица, посоветуй, что делать?
Вернулся из леса Крис. Усталый, мокрый от росы, замерзший, с двумя тяжелыми заплечными мешками. Дора поднялась разогреть ему еду. В будущем он ее забудет, но пока любит. И не поверит ведь, если рассказать ему, что будет. Черная Птица его держит.
Крис поел, завернулся в одеяло и сразу уснул. Дора до утра ворочалась, думала, как жить. Телим предал. Мириам предала. Крис предаст. Греб всегда как на рабыню смотрел. Рэй? Убежать с Рэем? Рэй заведет себе десяток рабынь постели, о ней будет вспоминать раз в месяц. И слово давала не убегать. А Норика и остальных кто спас?
Уснула так ничего и не придумав.
Утром, расстегнув ошейник, положила его под руку Криса и занялась лошаками. Поднялась Мири, весело напевая занялась завтраком. Мужчины встали последними. Перед завтраком Крис хотел надеть на Дору ошейник, но она мягко отстранила его руку:
– Не надо, хозяин. На ком нет ошейника, с того его не снять.
– Что такое? – удивился Крис.
– Ниже пола не упадешь, – перевела поговорку Мириам.
– Госпожа поняла Дору. Дора признательна ей, – отозвалась девушка.
– Послушайте, какая кошка между вами пробежала? – встревожился Крис.
– Дора, девочка моя, что случилось? – Мириам удивилась не меньше Криса.
– Госпожа сама знает. Дора вчера подслушала, как госпожа предлагала подарить Дору дракону, – голос зазвенел от обиды. – Дора сняла ошейник, чтоб госпоже было проще. Дора знает свое место.
– Подслушивала… Мири, ты это имела в виду, когда говорила об активной жизненной позиции? – Греб, казалось, был доволен.
– Да что вчера произошло? – рассердился Крис.
– Ничего страшного, – отозвался Греб. – Дора не разобралась в контексте нашей с Мириам беседы. Зато теперь ситуация стабилизировалась. Поведение рабыни – в отличие от поведения свободной – строго регламентировано. Мы избавимся от сюрпризов и выкидонов твоей жены. А там, наверху, она сама разберется в ситуации. Тем более, что ошейники там не в моде.
– Дора, объясни, что произошло.
Стараясь быть максимально точной, Дора пересказала беседу.
– Да-а, – задумался Крис. – По другому понять ты и не могла. А если я дам слово, что Мириам имела в виду вовсе не то, что ты подумала?
– Если хозяин прикажет, Дора сделает вид, что верит ему.
Увидев огорчение Криса, она взяла его за руку.
– Хозяин, так будет лучше. Представь, к тебе вернется Тавия, а тут я в ошейнике… А на рабыню она и не посмотрит.
Крис сморщился, словно неспелого крыжака в рот взял.
Перед выходом все съели пилюли, чтоб не уснуть от сонных шариков. Крис раздал всем и сами шарики. Именно за ними он ходил вчера в лес. Пустив лошака шагом, Дора размышляла об этом. Таинственных лесовиков в этих лесах не было, это точно. Места людные. В любую сторону поезжай, от форта до форта меньше двух дней пути. А то и два форта в день миновать можно. Были бы лесовики, все о них знали бы. В лесу не спрячешься, это не город. Караванщики часто тайники и захоронки делают, но Греб утверждал, что они в этих местах впервые. О дорогах расспрашивал, об обычаях. Где же тогда Крис товар раздобыл?
Дора оглянулась на Мириам и прикусила губу. Вчера она спросила бы без утайки, и все. Но сегодня… Предательница! А если у хозяина спросить? Может, ответит, пока задумался.
– Крис, откуда ты сонные шарики принес?
– Что? А-а, с орбитальной посадочную капсулу вызвал.
Ответил… А что я поняла? «С … вызвал».
– Хозяин, Дора тебя не поняла.
– Ах ты почемучка моя! – Крис догнал ее, наклонился в седле, сжал плечи. – В следующий раз возьму с собой. Сама все увидишь, своими глазами.
Вот так. И не отказал, и не ответил. Может, рано ошейник сняла? Считала бы себя свободной. Поверила, глупая. Греб же с самого начала сказал: «В ошейнике, или без – ты рабыня». Это что?
Дора подняла руку, и все остановились. Хоть и без ошейника, а как проводника, ее слушались, – с горькой улыбкой отметила девушка. Спрыгнула с лошака, отдала повод Крису и бесшумно пошла вперед. Мириам спешилась и пошла за ней след в след.
На опушке у потухшего костра четыре воина играли в кости на очищенной от травы площадке. Играли лениво, только бы убить время. На дереве, подвешенная за связанные руки, висела женщина. Голова упала на грудь, волосы закрывали лицо.
Давно висит – отметила Дора – несколько часов, или больше. Обежала глазами опушку. Четыре лошака под деревьями и, кажется, все. Развернулась и пошла назад. Рассказать об увиденном предоставила Мириам.
– Что-нибудь можешь добавить, – спросил ее Греб.
– Нет, господин. Госпожа все точно описала. Доре нечего добавить.
– Тогда едем. Мири, приготовься.
Мириам хмыкнула и взлетела в седло.
– Приветствую! Кто такие? – рявкнул Греб, выехав на опушку.
– Сам-то кто будешь, такой сердитый – отозвался один из воинов.
– Я – Греб Суровый. А это что за плод на дереве?
– Ее и охраняем, – отозвался воин, бросая на землю кости. – Это рабыня Всемогущего. Изменила ему, он ее на дерево и подвесил. А мы должны здесь торчать, пока в нуль не уйдет. Восемь. Тьфу!
– Ха, – сказал Греб. – Она мне нравится. Я беру ее себе.
– Ничего не выйдет, – отозвался другой воин. – Во первых, мы ее охраняем, а во-вторых, ее уже ни один лекарь на ноги не поставит. Часа через два отойдет, вот тогда и забирай. Двенадцать! Моя взятка!
– Сыграем на нее, – предложил Греб и кинул на землю сонный шарик. Воины
