но кабины были настроены таким образом, что не отзывались на запросы несовершеннолетних. На подобную дискриминацию взрослые не обращают внимания, считают это естесственным, и даже полезным. Цель же была одна – не выпустить ее, Шейлу с планеты. Все же она нашла выход. Из домашнего кибер- уборщика выковыряла блок авторемонта и подключила к одному давным-давно выброшенному киберу- ремонтнику. Через три дня у нее был личный кибер-инвалид. Неспособный к самостоятельному передвижению, но послушный. Автоматы охранной системы глупы. Они не примут приказ от подростка, но выполнят приказ кибера, не обратив внимания на подростка, стоящего рядом.
Побег был запланирован на ночь. Шейла поставила будильник на 4 утра, сунула его под подушку, легла в постель… Но в этот момент пришел Мрак. А когда поняла, зачем он пришел, успела только спрятать щит. Потом услышала негромкий хлопок под дверью, а проснулась уже в биованне.
А я думаю о том, что неужели на самом деле ввязался в борьбу с драконами. От этого становится страшно и холодно. Не от того, что шансов на победу нет, а от того, что все неправильно. Со школы учили, что драконы – это все самое чистое, светлое и честное, что есть в нашем мире. Неподкупное и непродажное. Если дела идут хуже некуда, если не на что надеяться, надейся на драконов. Они предотвращают и гасят национальные конфликты. Они берутся за самые тяжелые, безнадежные преступления – и раскрывают! Всегда! Они гасят эпидемии, восстанавливают справедливость, спасают и помогают. К этому привыкаешь с детства. И вдруг – я воюю с драконами. Страшно не то, что я с ними воюю, а то, что я прав! Или не прав? Посоветоваться не с кем… И нельзя советоваться! Это значит – рассказать. Убить в людях веру в драконов. А вот этого как раз делать нельзя. Пусть они не правы, но веру убивать нельзя. Нельзя убивать веру в справедливость. Права была Шейла – незачем тянуть остальных в это говно. Таиться надо. А как же справедливость?
Никогда мне женщин не понять. Вчера вертелась передо мною голышом, а сегодня начала стесняться. Ну и ладно. Скромность украшает!
Грузим вещи на плот и отталкиваемся от берега. Шейла что-то напевает без слов, я строю планы. Никак не могу осознать, что остался навсегда на этой планете. Ни рассудком, ни желудком. Так моя мама говорит.
– Расскажи о драконах, – прошу я.
– Зачем?
– Ну-у… Чтоб знать, с кем дело имеем.
– Правильно! Противника надо знать! – авторитетно заявляет Шейла. – Ты слышал, как Артем с Шаллах в казино банк сорвали?
– Нет.
– Им тогда по три года было. Лобасти к Латинянам ездила, и их с собой взяла. Они еще маленькие были, на задних лапах – на голову меньше среднего человека. Лобасти ни в одну дверь не проходит, а они проходят. Вот латиняне и стали их по всем выставкам таскать, достижениями хвастаться. И в казино привели. Взрослые люди, а о чем думали – трехлетних детей – в казино! Артем с Шаллах там потолкались-потолкались, им фишки понравились. Такие разноцветные кружки из пластмассы. Они хоть и дети – но драконы! Маме слово дали, что шалить не будут. Перекинулись между собой парой слов, и выспрашивать начали, что надо сделать, чтоб фишки получить. Сопровождающие управляющего вызвали, тот подробно объяснил. Что такое рулетка, как играть в карточные игры, для чего игровые автоматы служат. И началось! Часа через два-три Артем банк сорвал. Собрали они все фишки в кучу и с собой унесли. Больше казино этих фишек не видело. Наверное, там до сих пор гадают, на что драконам фишки?
– А на что драконам фишки?
– Я же говорила. Мозаику на полу выкладывать. Им же по три года было. Целый день по полу ползали, цветные кружки передвигали. Разложили, как хотели, перед мамой похвастались, сфотографировали со всех сторон – и забыли о фишках навсегда. Сгребли все в кучу и под диван затолкали. Так быстрее, чем в коробку убирать. Понял, к чему я тебе это рассказываю? Трехлетним детям фишки понравились. Они за пять минут план составили, и в жизнь воплотили. Тысячи людей годами об этом мечтают – в казино банк сорвать. А эти – походя. Драконы!..
– Шей, а как им удалось это – банк сорвать?
– Жульничали, конечно. Сначала честно пытались. У них реакция раз в десять быстрее, чем у человека, поэтому игровой автомат, для людей сделанный, не успевал фишки отсчитывать. Но драконам нужны были разные, а из автомата только фиолетовые сыпались. Тогда Шаллах села за рулетку, а Артем – за карточный стол. Я хронику видела. Дети – они дети и есть. Визги, восторги. Шаллах – словно капля ртути. Свои фишки в рулетку одну за другой спускает, и к Артему за новыми бежит. Горсточку схватит – и опять к рулетке. А Артем как большой сидит! Выигрывает и выигрывает! Почему, думаешь? Шаллах ему подсказывала. У нее очки-компьютер на мордочке, она их в режим бинокля переключила, и со своего места видела, кому какая карта идет. Догадайся, как Артему сообщала, когда ставки поднимать? Думаешь, через очки-комп? Ни в жизнь не догадаешься! Ушами! У них уши большие и очень подвижные. Она ими семафорила. Так и сорвали банк.
Да, драконы умеют идти к цели. В этом я с ними состязаться не могу. А вот указать им ложную цель… И пусть идут себе за горизонт. Стройными шеренгами! Мысль? Мысль! Если это не мысль, то Медвежонку совсем худо будет.
– Мозаика красивая вышла?
– Очень! Но абстрактная. Папашка сказал, что это мягкий, добрый сюр. Музыка в красках.
Река сливается с другой, потом с третьей. Медленной и полноводной. Это плохо. Так мы можем не успеть к вечеру доплыть до поселка, который обозначен на карте буквами «Скл.» У поселка стоит значок пристани. Это о чем-то говорит.
– О чем? – спрашивает Шейла.
– О том, что биосферщики закончили планету и передали квартирьерам.
– Почему?
– Биосферщики работают с такими количествами энергии, что на нуль-т не экономят. Они горы двигают, моря копают, недра остужают. Тут не до экономии. А квартирьеры – народ прижимистый. Десять раз подумают, что дешевле. Груз по нуль-т отправить, или экранолетом. Отсюда и пристань.
– А что такое «Скл»?
– Не знаю. Слушай, ты же мысли читаешь. Зачем спрашиваешь?
– Я читаю то, о чем ты сейчас думаешь. Когда спрашиваю, у тебя ответ из памяти выскакивает. Вот ты увидел значок пристани, обрадовался. А почему обрадовался, не задумался. Пришлось задавать наводящий вопрос. Ты, вообще, очень мощно думаешь.
– Громко?
– Нет… Упорно. Не успокаиваешься, если ответа нет.
Если бы!
– Глупый! Никто не знает ответов на все вопросы. Но ты их ищешь.
– Но ведь не нахожу.
– Потому что увлекаешься. С одного переходишь на другое, потом на третье, а потом забываешь, с чего начал.
– Рассеянный такой…
– Кир, ты меня совсем не слушаешь! Или не хочешь понимать. Я же говорю о тех минутах, когда ты отдыхаешь. Это же не важно, что ты с одного на другое перескакиваешь. Ты ДУМАЕШЬ. Другие умеют совсем не думать.
– … Походя плюнут в душу. Так, что даже солнце черным покажется! А я что, железная? Терплю-терплю, а потом как приласкаю теплым словом, чтоб так же, как и мне, тошно было! Я
