движению в своей стране.
ГЛАВА 3
ХЕЛЬСИНКИ В ОГНЕ
Для жителей Хельсинки вторник 30 ноября 1939 года начался вполне обычно. Он стал еще одним днем в войне нервов, и многие жители заставляли себя не думать обо всем этом. Все знали, что Россия разорвала дипломатические отношения и в любое время можно ожидать чего угодно. Но несмотря ни на что, надо продолжать жить и работать.
С начала недели установилась ясная и морозная погода. Ранние покупатели отправились по магазинам, люди спешили на работу.
Вскоре, без всякого предупреждения, в 9.25 утра завыли сирены воздушной тревоги. Изумленные прохожие глазели на русские самолеты, разбрасывающие листовки на финском языке. Никто не был уверен, что на головы им не упадет что-нибудь еще, и люди заторопились в оборудованные в подвалах убежища. Паники не было, было лишь сменившее шок нежелание верить, что это действительно происходит с ними.
Когда объявили отбой воздушной тревоги, финны прочитали обращение к ним советского правительства: «Вам известно, что у нас есть хлеб, — вы не будете голодать. Советская Россия не причинит вреда финскому народу. Правительство ведет вас к катастрофе. Маннергейм и Кайяндер должны уйти. После этого наступит мир».
В тот же день в 14.30 в небе послышался шум моторов русских бомбардировщиков. За три сокрушительных налета на ошеломленных жителей было сброшено большое количество зажигательных бомб. Рушились здания, и по всему городу возникали пожары. Дневной налет происходил в часы, когда на улицах было много машин и пешеходов, по разным оценкам, от взрывов и под обломками зданий погибло 200 человек. Удар русских бомбардировщиков, по всей видимости, был направлен на железнодорожный вокзал, гавань и аэропорт, но вскоре стало ясно, что прицел оказался далеко не точен.
Клубы дыма окутали верхушки деревьев, силы гражданской обороны пытались тушить пожары и вытаскивать из-под обломков домов убитых и раненых.
По меньшей мере 50 бомб упали на Фредериксгатан, огромное здание технологического института было полностью разрушено. Несколько пяти - и шестиэтажных жилых домов по соседству также были разрушены, улицы оказались засыпанными осколками стекла и обломками кирпичей. Горели автомобили, повсюду чувствовался запах обгоревшей человеческой плоти и слышались стоны раненых. На железнодорожном вокзале, где тысячи горожан ожидали поезда для отъезда в сельскую местность и считали себя в безопасности, произошла страшная давка. Жителям Хельсинки теперь не было необходимости выполнять тщательно отрепетированную процедуру по светомаскировке — пылающая линия горизонта была видна за многие мили.
Небольшие военно-воздушные силы Финляндии делали в этот злосчастный день всё, что могли. Но кроме демонстрации мужества, иных возможностей проявить себя у них почти не было. Следует отметить, что в последние дни ноября всем финским летчикам было приказано находиться в полной боевой готовности. Установленные на «фоккерах» двигатели марки «Меркурий» были проверены и отрегулированы. Проверялись и перепроверялись пулеметы, пополнялся боезапас, укладывались парашюты, все пилоты и техники находились в полной готовности.
Первая сирена воздушной тревоги. Мари спрашивает: «Эта сирена гражданских тоже касается?»
Художник Юсси Аарнио
На военно-воздушной базе в Иммола, неподалеку от жизненно важной электростанции «Иматра», в 30 милях от Виипури, на боевом дежурстве находилась 24-я истребительная эскадрилья, в составе которой было восемь истребителей марки «Фоккер-Д», три имеющих офицерские звания пилота и пять летчиков в звании сержантов. За несколько последних дней необстрелянная молодежь в процессе усиленных тренировок приобрела необходимые навыки, прежде всего в ведении огня по самолетам противника и наземным целям. Свободное от тренировочных полетов время находящиеся на боевом дежурстве пилоты проводили в палатке, слушая граммофонные пластинки с популярными финскими эстрадными песнями или обсуждая последние новости о войне.
Ранним утром 30 ноября капитан Эйно Лююкканен и остальные летчики играли в покер. Лююкканену как раз пришли хорошие карты, когда к входу в палатку подбежал полковник Рику Лоренц и, выстрелив в воздух из своего табельного пистолета, прокричал: «Вот и все, парни! Сегодня утром, в 6.15, русские войска перешли нашу границу». Вскоре поступило сообщение о нескольких приближающихся к Виипури русских бомбардировщиках. Лююкканен схватил свой шлем и бросился к выходу. Механик его самолета уже запустил мотор. Лююкканен взобрался на крыло своего «фоккера» и влез в кабину. Через пять минут он и три других летчика были уже в воздухе и направлялись к Виипури. Фактически Лююкканен возглавил первый боевой вылет Зимней войны.
Осуществляя полет на высоте 2000 футов при скорости 186 миль в час, эскадрилья должна была прибыть к месту назначения через 20 минут. Но этих 20 минут вполне хватило бомбардировщикам противника, чтобы выполнить задание и повернуть назад. В 9.45 финские пилоты различили под собой знакомые очертания старинного города. Увидев открывающуюся по правому борту его самолета картину, Лююкканен понял, что его наихудшие опасения подтвердились: несколько зданий депо железной дороги на Мааскола были уже охвачены огнем. Русские сбросили бомбы и улетели.
Лююкканен повернул к югу и заметил два уже почти скрывшихся в облаках советских бомбардировщика. Финн поднялся выше облаков на высоту в 5000 футов, но противника не обнаружил. После часа патрулирования над районом, не видя никаких других самолетов, кроме своих, разочарованные финские летчики направились на свою базу. Полет проходил в снеговых облаках, плотность которых увеличивалась по мере приближения к Иммола, и в конце им приходилось лететь, буквально задевая верхушки деревьев. На базе они узнали, что Виипури подвергся бомбардировке в 9.42, всего за три минуты до их прибытия.
Это расстроило и взбесило пилотов. Но завтра будет новый день. Появится масса возможностей вступить в бой с советской авиацией[17].
Военно-морские силы двух стран вели в этот день боевые действия, и русским удалось захватить несколько незащищенных островов у южного побережья. Русский крейсер «Киров» и два миноносца вели огонь по крепости Руссарё на Ханко. В коротком бою один из миноносцев был поврежден и покинул строй кораблей, на берегу потерь не было. Два финских броненосца — «Вяйнямейнен» и «Ильмаринен» — водоизмещением 4000 тонн каждый, имевшие на вооружении по восемь 40-миллиметровых и восемь 105- миллиметровых пушек, направились к Турку для организации противовоздушной обороны этого жизненно важного для Финляндии порта. Пять финских подводных лодок — «Икутурсо», «Весихииси» и «Ветехинен» водоизмещением по 500 тонн и «Вессико» водоизмещением в 250 тонн, а также «Саукко» водоизмещением в 99 тонн, — начав патрулирование вод Финского залива и совершая рейды до Рижского залива, препятствовали движению советских судов и выполняли разведывательные задания. В боевых действиях также участвовали четыре канонерки: «Уусимаа» и «Хамеенмаа» водоизмещением 450 тонн каждый, а также «Карьяла» и «Турунмаа» водоизмещением по 370 тонн и легкие торпедные катера.
Когда море замерзло, из 13 тысяч человек личного состава финских военно-морских сил под командованием генерал-майора В. Валве было сформировано равное по численности двум батальонам специальное подразделение, получившее название «батальон Аалтонен».
