того или иного литературного творения в разных точках земного шара. Произведения ведущих мировых писателей печатаются сегодня одновременно на нескольких языках, и такого многоголосья, повторяющего на все лады во всех уголках земного шара только что написанный (и зачастую переведенный прямо с авторской рукописи) текст, еще не знала история литературы, это постоянно пополняющееся царство мертвых. Практика одновременного издания литературного сочинения на разных языках изменила характер этого обновления, оно стало похоже на тот Большой взрыв, который, если верить ученым, положил начало нашей Вселенной. У нас на глазах происходит Большой взрыв литературы. Не уничтожит ли он ее? Прежде чем мы попытаемся ответить на этот вопрос, добавим еще несколько оттенков к радуге новых явлений в литературе на рубеже двух веков и на границе между тысячелетием Рыбы и только что наступившим тысячелетием Водолея.
Чтение и пол
В романе «Пейзаж, нарисованный чаем» героиня влюбляется в читателя. А он в ответ на это в конце книги убивает ее. Однако роман может иметь и другую развязку, хеппи-энд: если книгой увлеклась читательница, героиня спасется и будет жить. А спасет ли книгу «женская литература»? Мы не знаем ответа на этот вопрос, но факт остается фактом: на заре XXI века наблюдается бум в женской литературной деятельности.
Еще в XVIII веке успех романа во многом зависел от женской читательской публики, зачастую обладавшей весьма скромными интеллектуальными способностями, о чем свидетельствует и специальный литературный термин — «роман для служанок с черной лестницы».
Сегодня, на заре нового тысячелетия, мы столкнулись с новым явлением: никогда в истории чтения еще не бывало такого количества женщин-писателей столь высокого уровня. Я позволю себе еще одно, личное, отступление. Ясмина Михайлович привела меня в замешательство своим текстом «Чтение и пол», где она поименно перечислила всех женщин, которые писали о моих книгах, переводили их, критиковали, адаптировали для театральных постановок или входили с ними в какую-то другую связь. Составленный ею каталог можно сравнить с перечнем кораблей у Гомера.
Вышеупомянутый список может показаться случайным и бессистемным, но есть и другой, тот, что я собираюсь вам сейчас предложить. Он показывает, что новые писательницы и их «женская литература» несомненно отметили печатью своего особого мироощущения литературные тенденции на границе двух веков.
Пишущие женщины удивляют своим числом, своим талантом и своей образованностью. Они появились внезапно и стали существенной частью современных литературных событий. Первыми их открыли читатели. Я читал книги только некоторых писательниц и назову их имена как благодарный читатель, хранящий им верность. Это вовсе не значит, что не достойны внимания и остальные. Однако кого же из них я читал на заре эры Водолея?
Начну с оценки, которую я выношу не как писатель, а как историк литературы: лучшие любовные письма сербской литературы написали два русских художника — Оля Иваницкая и Леонид Шейка. А подготовила эту переписку к печати еще одна писательница, Сильвия Монрос-Стоякович, автор чарующей книги-документа «Последние классики Кортасара». Одним из самых волнующих сборников эпистолярной прозы мы обязаны Исидоре Белице и Луне Лу, этот сборник называется «Сексэпистолярный роман».
Затем на меня обрушилась лавина, начиная с Неды Тодорович и ее книг «Дух девяностых» и «Еда как разновидность секса», которые я прочитал с восхищением, чувствуя, что на этих страницах рождается историография, чьи горизонты и источники никогда еще не были предметом университетских исследований. Потом была госпожа Татьяна Толстая с ее совершенно особой эротикой, потом Екатерина Садур, «сестра» Марселя Пруста, которая отправилась на поиски утраченного времени куда-то в эпоху социализма. В потоке книг я едва успел заметить прелестное творение австралийки Адреи Хартон (Hurton), названное «Эротика духов», и прозу итальянки Адели Маколы, написавшей трогательную биографию художницы Милены Павлович-Барилли. «Частная коллекция» Ясмины Михайлович — одна из тех редких книг, которые излучают позитивную энергию, а бурлеск Сани Домазет «Фаршированные кабачки», рассказывающий о похоронах Сталина, из года в год собирает полный зрительный зал Югославского драматического театра. Пробившись сквозь магму эзотерики, Мирьяна Новакович своей книгой «Страх и его слуга» проложила дорогу историческому роману и в один день, не дожидаясь положительных отзывов критики, стала известным писателем. Своего рода «женская библия» Аниты Даямант, «Красный шатер», вводит нас в Ветхий Завет из предшествовавшей ему эпохи, а «Сон Геркулеса» Душицы Бенгхиат ведет нас через мифическое время к источнику древней мысли.
Среди книг, прочитанных мной в последнее время, не могу не упомянуть серию романов Джоан Роулинг о мальчике-волшебнике Гарри Поттере, равно как и «Дневник Бриджит Джонс» Хелен Филдинг. А еще роман Исидоры Белицы «Виртуальная б...» и ее фильм «Дорчол — Манхэттен»...
Все это не просто свидетельства нашего трудного времени, эта «женская литература» порой словно возрождает стиль модерн, иногда отсылает к постмодернизму, но главное в ней — женский взгляд на страшный путь, проделанный нами в конце XX века, взгляд очень личный и сильно расходящийся с тем, какой наша жизнь предстает в средствах массовой информации... И наконец, неожиданное появление героини компьютерной игры Лары Крофт, с которой идентифицировали себе не только миллионы женщин, но и многие мужчины.
Современные писательницы пишут рафинированную прозу и владеют самой изысканной техникой эротического письма. Они обо всем осведомлены, хорошо образованы, к писательской карьере относятся профессионально, владеют литературным мастерством и ощущают ритм и нерв текста. Если они не справляются с задачей, то лишь потому, что слишком высоко поставили планку. Кроме того, у них есть политическая трезвость, и их оценка политического момента часто оказывается более дальновидной, чем взгляд, высказываемый в «мужской литературе», где мы преимущественно сталкиваемся то с эпическими, то с идиллическими похождениями «естественного человека» или «мачо».
В мировой литературе между личным и публичным видением мира словно проведена красная демаркационная линия, отделившая писателей от писательниц. Сейчас уже ясно, что женщины- писательницы не собираются говорить нам ту правду, которую знают люди, пишущие мужским почерком. Женщины знают другую правду, они смело заявляют о ней, и это необратимо.
Создается впечатление, что литературная критика не выдерживает взятого женщинами темпа и не может идти в ногу с этим массовым литературным движением начала эры Водолея и XXI столетия, которое один русский критик назвал «женским веком».
Женская и мужская литература в начале XV века
Все мы давно читаем, мы читаем всю жизнь, но читали и до нас, читали, например, строки, написанные Евфимией, чье творческое дарование и сегодня приходит к нам из далекого прошлого и заставляет о многом задуматься.
Миодраг Павлович в своем исследовании, посвященном Евфимии, указывает на некоторые черты матриархата не только в сербской культуре времен Косовской битвы, но и в русской культуре. Думая об этом, невольно начинаешь сопоставлять исторические тексты и то, что происходит сегодня в жизни, в технике, в науке. Сегодня мы говорим о книге как о предмете, как о ящике с упорядоченными знаниями и снова спрашиваем себя, что представляют собой отношения между текстами Евфимии и формами их материализации, что значит текст как мысль, как звучание, как речь и что значит его воплощение в иконе монастыря Хиландар, в ткани, в занавеси, в покрывале, как соотносятся друг с другом эти два уровня — язык и его материализация, благодаря которой слова дошли до нас, каково соотношение между текстом Евфимии, обращенным к умершему сыну, и текстом, воспевающим князя Лазаря?
Что можно сказать об этом? Каким образом связано звучание речи и ее воплощение в определенном материале? Мне кажется, что задавать такие вопросы гораздо важнее, чем получать на них ответы. Я предупреждаю заранее, ответов у меня нет, хотя заданные вопросы не дают мне покоя. Однако кое-что я все же могу сказать. Читая эти короткие тексты, мы сталкиваемся с фактом, что все они звучат по-разному и
