простолюдином. Ю. Н. Беспятых сосредоточил свое внимание на сочинениях пасквилянта М. Нейгебауэра, похоже, первым в 1704 году пустившего в обиход представление о Меншикове как о «пирожнике». Важнее другое свидетельство современника, чьи дневниковые записи отличаются достоверностью, — «Дневник путешествия в Московию» секретаря австрийского посольства И. Г. Корба. В «Дневнике» Корб, называя Меншикова Алексашкой, писал о нем так: «Говорят, что этот человек вознесен до верха всем завидного могущества из низшей среди людей участи». В другой записи от 23 февраля 1699 года Корб повторил сведения о низком происхождении А. Д. Меншикова: «Один из министров ходатайствовал перед царем об его любимце Александре, чтобы его возвести в звание дворянина и сделать стольником. На это, говорят, его царское величество ответил: «И без этого он уже присвоил себе неподобающие ему почести, его честолюбие следует унимать, а не поощрять». (Корб И. Г. Дневник путешествия в Московию (1698–1699). — Спб., 1906, с. 83, 84.) Записи Корба, сделанные до появления пасквилей Нейгебауэра, прежде всего, свидетельствуют, что Меншиков в конце XVII века не был дворянином. Однако Ю. Н. Беспятых текст «Дневника» Корба привел лишь частично, опустив вторую его часть.
Подведем краткие итоги. Автор монографии выразил надежду, что с появлением его труда «с мифами и легендами на эти темы покончено» (с. 192). Свое сочинение он назвал «Александр Данилович Меншиков: мифы и реальность». На мой взгляд, название более соответствовало бы содержанию монографии, если из него убрать последнее слово: «реальность».
Ю. Н. Беспятых может упрекнуть меня в том, что я лишаю его права на собственное мнение, отличающееся от мнения остальных ученых. Нисколько. Остановка за малым: это мнение надо подкрепить солидными доводами. Если же таковые отсутствуют, то благоразумно сделать его личным достоянием.
«Полудержавный властелин…»
Среди сподвижников Петра Великого, не имевших возможности похвастаться своим родословием, Александр Данилович Меншиков занимает особое место. Когда Петр приблизил его к себе, Алексашка Меншиков не владел ни клочком земли, ни одной крепостной душой. К концу же карьеры, он — светлейший князь и самый богатый подданный царя, обремененный множеством должностей, чинов и званий.
При Екатерине I и в начале царствования Петра II Меншиков (до своего падения в сентябре 1727 года) — фактически правитель России, по выражению Пушкина, «полудержавный властелин».
Самородок Меншиков внес заметный вклад в преобразования России первой четверти XVIII века. Природа наградила его талантом полководца и незаурядными способностями администратора в гражданской сфере. Он громил шведов у Калиша, внес бесценный вклад в разгром шведской армии у Лесной и особенно — у стен Полтавы, где сумел уследить начало продвижения войск Карла XII на русский лагерь, разгромил неприятельскую кавалерию и пленил у Переволочны остатки бежавших с поля боя шведов, участвовал в их изгнании из Померании.
А генерал-губернатор столичной губернии князь Меншиков внес огромный вклад в обустройство новой столицы империи. Сооруженные по его заданию дворцы и государственные здания своей пышностью и размерами превосходили все, построенное в Санкт-Петербурге прежде. Меншиков был единственным вельможей, кому Петр разрешил обнародовать указы с использованием формуляра, близкого к царскому: «Мы, Александр Меншиков, светлейший Римского и Российского государства князь и герцог Ижорский…» и так далее. Масштабы его деятельности вызывают удивление и восхищение. И это при том, что Александр Данилович нигде не учился — он попросту не владел грамотой.
Но обладая множеством достоинств, князь имел и немало пороков: был груб, беспредельно алчен, бескрайне тщеславен (что в конце концов и прервало его карьеру ссылкой в Березов).
И тем не менее достоинства Меншикова значительно превышают пороки князя. Его деятельность как сподвижника Петра I оставила заметный след в истории России.
