раньше не знавшему богатства и к тому же достается так легко, оно легко уплывает из рук. Парис тратил бессмысленно, желая похвастать своим новым положением – обладателя нового дома, богатства и, главное, самой красивой женщины в качестве жены, он принялся почти ежедневно устраивать пиры, обставляя их так, словно в его распоряжении все золото мира.
Троянцы, привыкшие под влиянием своих соседей к пиву и медам, с удивлением пили вино, причем часто это приводило к дурным последствиям. Разбавленное вино, смешанное с медом, способно не только лишить человека возможности стоять на ногах, но и подвигнуть на весьма неблаговидные поступки. Довольно быстро выяснилось, что Парису очень нравится хвастать знакомством с богинями и своей красавицей женой. Будучи в очередной раз вызванной в мегарон, где муж рассказывал давно всем надоевшую историю о яблоке и обещанной любви красавицы, эта самая красавица вдруг заявила Климене:
– Не пойду, надоел!
Парис оказался в дурацком положении, он только что доказывал приятелям, коих немедленно набралось великое множество (желающих попировать за чужой счет во все века было достаточно), что Елена просто без ума от него и готова выполнить любую прихоть, а не то что желание, и вдруг эта якобы влюбленная жена послала его подальше! Друзья сразу сообразили, что дело пахнет скандалом и принялись убеждать глупого мужа, чтобы остыл:
– Да ну ее! Мы вчера твою жену видели! Пусть спит, устала небось!
– Брось, Парис, оставь бабу в покое.
Тот заартачился:
– Нет, я приведу! Пусть придет!
Его продолжали убеждать и удерживать:
– Оставь, пусть спит.
– Красавицы все капризные, оставь!
– Что мы, твою жену не видели?!
– Они все одинаковые!
У Париса даже дыхание перехватило:
– Как это одинаковые?! Моя самая красивая! У нее знаете какая грудь?! По форме ее груди сделали чаши в храме Афродиты, вот какая грудь! Сейчас приведу, сами увидите!
Елена уже собралась спать, она не намерена дожидаться, когда муж закончит возлияния со своими друзьями. И вдруг Парис появился собственной персоной в двери, ухватившись за косяк, чтобы не упасть, он объявил:
– Пойдем!
– Куда?
– Я обещал доказать друзьям, что твоя грудь самая красивая! Покажешь!
– Что?! Я должна показывать твоим друзьям-пропойцам свою грудь?! Пошел вон!
Смутившись гнева супруги, Парис убрался восвояси, вернувшись к пирующим, он объявил:
– Спит, не стал будить. Завтра покажет.
Но сразу понял, что приятели все слышали, не столь уж велик дом Париса, крик из гинекея был слышен даже до мегарона. Друзьям с трудом удалось успокоить разбушевавшегося царевича.
А Елена даже разрыдалась, понимая, что это не последнее требование мужа. Что делать? Жаловаться на него Приаму? Но она уже пыталась однажды сказать отцу, что сын ведет слишком разгульный образ жизни, ежедневные пирушки до добра не доведут. На что Приам усмехнулся:
– Делай так, чтобы ему было интересней в спальне, тогда он не будет уходить к друзьям.
Хотелось сказать, что Парис в спальню добирается уже после друзей.
Подумав, Елена вдруг решила попросить помощи у… Гектора. Пусть брат хоть чуть повлияет на Париса или вообще заберет его с собой куда-нибудь хоть ненадолго…
У Елены и без выходки Париса было от чего расстроиться. В этот день, приняв ванну, она, как обычно, стояла, позволяя теплому ветерку обсушить тело. И также привычно провела руками по груди, талии, бедрам… Что-то в ощущении не понравилось. Провела еще раз. Так и есть! Она слишком много ест пшеничного хлеба и много сидит у ткацкого станка, фигура начала оплывать! Грудь, конечно, крепкая и даже увеличилась, но вот талия заметно раздалась и бедра тоже. Так можно стать похожей на Эфру, у которой талии вообще нет! Этого еще не хватало, красота – главное, что у нее есть, терять стройную фигуру и красивое лицо смерти подобно!
Елена решила прекратить просиживать целые дни у станка и добиться от Гекубы разрешения ходить на прогулки, если нужно, она даже готова закутаться в покрывало до самых глаз! Толстеть и оплывать никак нельзя. А еще обязательно нужно куда-то пристроить загулявшего мужа, чтоб не пытался показывать ее гостям, как диковинку.
Но пока она пыталась придумать, как поговорить с Гектором, произошло то, что снова перевернуло ее жизнь…
ПОПЫТКА ПРИМИРЕНИЯ
Менелай окаменел, услышав известие… Конечно, он прекрасно понимал, что Елена не удержится и переспит с Парисом, возможно даже не единожды, но не сбежит же! И вернуться в Спарту быстро не получалось, не позволили ветра. Но как только ветер сменился, Менелай отправился не домой, а… в Трою! С ним был сын Тесея Акамант.
Тяжелее всего ловить сочувствующие и насмешливые взгляды других. Сбежавшая жена… что может быть позорней?! Лучше бы родила от другого! Менелай просто не смог вернуться в Спарту, чтобы не видеть пустого дома, не слышать рассказов о побеге, не отвечать на вопросы сыновей и дочери, где мама… Все, что нужно, он уже знал – Парис увез не только Елену, но и сокровища самого царя!
Спартанский царь стоял на палубе корабля мрачнее тучи. Попутный ветер хорошо наполнял парус, к тому же вовсю старались сочувствующие Менелаю гребцы, судно двигалось очень быстро.
Вдруг на горизонте показался парус, который не оставлял сомнений – пираты! Хотя корсары еще не имели страшных черных полотнищ с черепами и костями, их можно узнать издали, только вот спастись мало кому удавалось. Менелай усмехнулся: мало ему грабежа Париса, и пираты тут как тут…
Но царь Спарты ошибся, приблизившись, пиратский корабль не стал их атаковать, напротив, оттуда закричали:
– Менелай, плывешь в Трою возвращать жену? Надери им задницу! А если не получится, обещай, что мы надерем!
Вот теперь сомнений не оставалось – о его позоре знала уже вся Великая Зелень, слухи разносятся быстрее ветра, особенно если это такие слухи. Эллада готова поддержать его, только в чем? Менелай даже застонал от бессилия: за что же ты меня так, Елена?! Ведь имела все, что только хотела, – золото, украшения, свободу… Чего не хватало капризной царице? Неужели этот избалованный мальчишка оказался столь притягателен, чтобы бежать с ним?
А ведь они похожи, Елена, которой все легко досталось с рождения – красота, богатство, слава, обожание окружающих, и Парис, который пусть с детства и был обижен, зато теперь наверстывал упущенное, совершенно не задумываясь, каково рядом с ним другим. Но почему Елена увлеклась красивой пустышкой так, что бросила даже свою дочь? Все же Менелай не думал о своей супруге слишком плохо, потому и оставил ее дома спокойно, ведь кроме него самого у Елены есть Гермиона, чем девочка виновата, что ее мать любвеобильна?
Сердце Менелая сжалось, он понимал, что должен вернуть Елену обязательно, другого выхода у него просто нет, потому что позор матери падет на дочь. Гермиона росла очень хорошенькой, но сейчас Менелай этому вовсе не радовался, подозревая, что красивая дочь может повторить свою красивую мать не только внешне. Конечно, он ничего не мог сделать против могущественной Трои с одним своим кораблем, оставалось надеяться только на мудрость Приама.
Простояв весь день на палубе под палящим солнцем, Менелай, как только пристали к берегу, чтобы переночевать, позвал к себе Акаманта:
– Я не хочу сразу объявлять войну троянскому царевичу, возможно, сам Приам и не виноват в его дури и дури моей жены. Нельзя, чтобы за невоздержанность одних отвечали другие. К кому в Трое можно обратиться, чтобы не идти сразу к царю, ведь если я потребую обратно жену у Приама, то выбора не будет,
