Глаза Менелая смеялись.
– Почему же не помешал?
– Разве можно мешать такой женщине, как ты, совершать глупости? Во-первых, ты их все равно совершишь. Во-вторых, пока не поймешь сама, тебя не переубедить.
Елена потерянно молчала. Она сознавала степень своей вины перед человеком, которого мучила столько лет и теперь не представляла, как все исправить или искупить. Менелай рассмеялся, прижимая к себе жену:
– Все уже исправлено, а вот искупать тебе придется очень долго…
Недвусмысленные движения его рук не оставляли сомнений, какого рода повинность предстоит Елене. Та с восторгом прижалась к мужу.
Кассандра в своих пророчествах, как всегда, оказалась права. Елену ждала спокойная жизнь, но страшная смерть – через много лет ее задушили вдовы погибших под стенами Трои ахейцев. По ту сторону Стикса первую красавицу Земли отдали в жены Ахиллу, но к этому времени она уже научилась ладить с мужем, а потому попала вместе с героем Троянской войны на Олимп.
Необычно сложились судьбы остальных женщин Трои и дочери самой Елены. Кассандра, доставшаяся Агамемнону, стала его наложницей и вместе с царем Микен погибла от руки Клитемнестры и ее любовника Эгисфа. Андромаха стала добычей сына Ахилла Неоптолема (Пирра), родила от него еще детей. Но Андромаху полюбил сын Агамемнона и Клитемнестры Орест, в которого, в свою очередь, страстно влюбилась дочь Елены и Менелая Гермиона.
Вот такие любовные виражи…
Но об этом в следующий раз. Женщины Трои и их судьбы достойны отдельной книги.
На горе Ид, глядя вслед уплывавшим от троянских берегов ахейским кораблям, сидела Афродита. Глаза прекрасной богини были полны слез. Сзади неслышно подошел и присел рядом Гефест, обнял жену за плечи:
– О чем ты плачешь, Афродита?
– Спаси меня от самой себя, Гефест.
Тот, чуть улыбнувшись, прижал ее к себе и, целуя в висок, прошептал:
– Парис справедливо вручил тебе яблоко, ты самая Прекрасная.
– Не утеша-а-ай… – окончательно разревелась богиня.
– Ты действительно самая Прекрасная и любимая для меня.
– Правда? – звучно шмыгнула носом Афродита.
– Конечно, стал бы я иначе терпеть тебя целую вечность.
Они немного посидели молча и безо всяких страстных объятий. Афродита вдруг поняла, что вожделение совсем необязательно, чтобы понять, что тебя любят.
– А что мне с людьми делать?
– Не мешай.
– Но как же они любить друг дружку будут?
– Если они уже полюбили, не мешай, не распоряжайся чужими жизнями, чужой любовью.
– А ты меня любишь?
– Люблю. И безо всяких твоих Эротов.
НЕСТЫКОВОЧКА ВЫШЛА…
Нестыковок и в бессмертных «Илиаде», и «Одиссее», и во множестве им предшествующих и их продолжающих творениях бесчисленное множество (здесь не идет речь о голливудских шедеврах, часто вообще не считающихся ни с какими историческими фактами), если все перечислять, понадобится еще один том или диссертация. Упомяну только две.
Гомеровская «Илиада» начинается на десятом году Троянской войны. А что было до того? Вообще, почему началась сама война? Не принимать же всерьез, что каждый второй ахейский мужчина (пятая часть всех ахейцев вообще), забыв о своей собственной семье, жене, детях, доме, взял в руки оружие и отправился возвращать домой беглую супругу спартанского царя Менелая? Причем угробил на это дело десять лет жизни, время, за которое дома подросли дети, его собственные или рожденные оставшейся дома женой от других, хозяйство развалилось или, наоборот, окрепло, супруга разлюбила или осталась верна, как Пенелопа, да и вообще, много что произошло. Десять лет не десять дней.
Такая мотивация позволительна гениальному поэту Гомеру. Историки называют другую – разграбление Трои. Но…
Опять-таки десять лет! Стоила ли того Троя и как можно осаждать город целых десять лет? За это время вытащенные на берег корабли могли запросто пустить корни и превратиться в рощу! Между прочим, осада не была блокадой, осажденные троянцы ходили по своим делам даже на гору Ид, расположенную в дне пути! И ахейцы в Трою тоже как к себе домой, вспомните Одиссея, когда тот крал Палладий. Скорее, ахейцы перекрыли доступ кораблям и просто стояли лагерем, угрожая троянцам. Чем все закончилось, вы уже знаете.
Предлагаю чуть внимательнее посмотреть на карту и почитать Гомера и древнегреческие мифы.
Начнем с главных участников этой истории. Вспомните, с чего загорелся весь сыр-бор. На свадьбе родителей Ахилла Фетиды и Пелея богиня раздора подбросила на стол яблоко с надписью «Прекраснейшей», и три богини – Гера, Афина и Афродита – принялись выяснять, кому же оно предназначено. Зевс не рискнул вмешиваться в спор трех дам божественного статуса и делегировал право выбора простому пастушку Парису (интересно, почему?), который, правда, оказался брошенным в лесу сыном троянского царя Приама.
Божественные дамы обещали Парису каждая свое. Гера – власть, Афина – победу в любом бою, а Афродита, не будь дурой, – любовь самой красивой женщины Елены.
Отметим эти два факта: свадьбу родителей Ахилла и то, что Елена уже числилась в самых красивых женщинах Эллады!
При этом Парис тоже вовсе не был наивным юным пастушком, у него уже имелась супруга – нимфа Энона и даже сын Кориф.
Сколько прошло лет, неизвестно, но на Троянскую войну Ахилла, родившегося в результате той самой скандальной свадьбы, сманивали не дитем в пеленках, а вполне взрослым мужиком, а позже в сражении участвовал и даже стал героем войны его сын Неоптолем (Пирр). То ли у героев и их окружения дети рождались сразу взрослыми с мечами и щитами, то ли временные рамки сдвигались по желанию, но, по самым скромным подсчетам, после дележа яблочка должно бы пройти лет тридцать (до начала войны – двадцать). Сколько же лет на момент спора богинь было Парису и сколько, когда сманивал из дома Елену? Для юноши робкого со взором горящим как-то староват. А Елене?
Конечно, Трою никто десять лет не осаждал, за такое время в ней все осажденные вымерли бы просто от скуки. И Агамемнон не такой дурак, чтобы морить голодом жителей города, потому как отощавших даже на невольничьих рынках не продашь, а откармливать дома дорого, Троя в копеечку влетит. И свои собственные войска взбунтовались бы.
Где же были столько лет? Отправили первое требование: «Верните бабу!», получили кукиш в ответ и… что, десять лет грозили кулаками со своих кораблей, прежде чем вытащить их на берег?
Стоит вспомнить исключительное расположение города – он словно запирал Дарданеллы, ни один корабль мимо не проплывал. Но это не все. Троада была богата полезными ископаемыми, на горе Ид добывали золото и серебро, медь, свинец и олово. А еще был прекрасный сосновый лес. Это богатство. Но Троя имела в союзниках Фракию, расположенную на другом берегу Геллеспонта (Дарданелл). Напасть на Трою, не отрезав от нее фракийцев, значило почти наверняка получить удар в спину. Если высадиться с другой стороны от города в долине Скамандера, можно было оказаться атакованными с юга и востока с территории Мизии и Лидии. И ахейские войска несколько лет сначала нейтрализовали именно соседей Трои! Вот где был Агамемнон со своим войском столько времени, а не сидел под Троей!
Сейчас с этим согласны уже почти все исследователи. Остается еще одно «но».
Место общей «стрелки» ахейцев Авлида находилось в узеньком Эвбейском проливе между островом Эвбея и материковой Грецией. Он примечателен тем, что течение в этом проливе меняет направление с регулярностью развода почетного караула перед Букингемским дворцом. И речь сейчас не о том, что в крохотной бухточке с маятниковым течением тысяче кораблей не только не развернуться, но даже на полках в три яруса не встать. Куда отправились дальше-то?
