английский парусник, умудрился выпутаться из плена (англичане поняли описанную лейтенантом ситуацию лучше самого обманутого мужа и решили помочь ему испортить Бонапарту праздник, а потому высадили незадачливого мужа, не причинив ему вреда) и явиться обратно в Каир, откуда его отправляли в долгий и опасный путь.
Полину дома не нашел, та давным-давно жила во дворце у генерала, но добраться до нее сумел, а также сумел изрядно отлупцевать неверную супругу. Наполеону бы взять пример, но тот лишь посмеялся и попросил Полину… родить сына!
– Родишь, разведусь с Жозефиной и возьму тебя к себе!
Конечно, едва ли у Наполеона хватило бы дури сделать простую бабенку генеральшей, но сына мог забрать и ее хорошо обеспечить тоже.
Не срослось, Полина не имела детей ни от тех, с кем делила ложе до своего супруга, ни от Фуре, ни от Наполеона…
Наполеон попытался исправить впечатление о себе у армии, он мужчина, для которого оставшаяся дома юбка хоть и важна, но не главное. Если отношения с женой оставляют желать лучшего, он запросто возьмет себе любовницу, и пусть все об этом знают! Отныне он вообще будет вести себя достаточно свободно, и дело не в изменах Жозефины, он мужчина и имеет право пользоваться любовью и даже просто услугами женщин. Хватит стенать и мучиться!
Мужественность доказал, но возникла новая проблема. Большинству солдат, как и самому Наполеону, не слишком нравились арабские женщины, кто-то был не в восторге от их фигур, кто-то от специфического запаха используемых притираний и средств, кого-то не устраивали привычки в постели, кому-то просто не хватало разговоров с партнершей. Хотелось француженок.
Мало того, оказалось, что большинство подчиненных сочувствуют обманутому Фуре, вместо того чтобы восхищаться мужской силой генерала Бонапарта. Вот если бы они сошлись по-честному, а то ведь тайком забрать себе жену, отправив мужа на явную погибель к англичанам в зубы… Демонстрации мужественности не получилось.
Но, осознав, насколько соскучился по женскому телу, и понимая, что остальным воздержание дается не легче, Наполеон вдруг от широты пообещал… завезти в Египет французских проституток! Однако сказать – одно, а сделать – совсем другое. Если Фуре не смог пробиться сквозь блокаду англичан, то как могли это сделать корабли с дамами древнейшей профессии?
Солдаты остались без французских ласк, пришлось довольствоваться местными.
А потом была победа над турками, когда в конце июля 1799 года меньше восьми тысяч французов уничтожили турецкое войско, превосходившее их более чем в два с половиной раза численностью, у того же мыса Абукир, словно отомстив за гибель своего флота.
А потом был отъезд генерала Наполеона обратно во Францию. Это оказалось настолько неожиданно… Армия не могла вернуться, да генерал и не собирался ее возвращать. Он считал, что задачу свою выполнил, ведь требовалось основать колонию, разбив соседей, что было сделано, французскими стали Александрия и Каир, и еще многие города и крепости не только в Египте, но и в Палестине, разбита турецкая армия, мамлюки изгнаны…
В Париже творилось черте-те что, Директория уже настолько отпустила бразды правления, заботясь только о набивании собственных карманов, что готова была потерять и саму власть. Франции требовалась сильная рука, Наполеон считал такой только себя и поспешил на выручку Франции.
Вообще-то Жозефина могла не переживать, мало кто верил в саму возможность возвращения Наполеона, потому что сильного французского флота в Средиземном море больше не было, зато по-прежнему рыскали англичане, устроив настоящую блокаду. Любая попытка пробиться обратно оборачивалась для французов пленением.
Но, видно, Египет и непривычные условия так надоели, что генералы, которым Наполеон предложил присоединиться, раздумывать не стали. Армия осталась в Египте, а главнокомандующий с шестью генералами и несколькими приближенными попросту смылись домой. Он взял с собой в том числе Эжена Богарне, но оставил несчастную Полину, так и не сумевшую забеременеть, несмотря на все старания местных повитух и колдуний.
Египетская страница для Наполеона была перевернута, он спешил к власти во Франции и… к своей Жозефине! Обида на неверность супруги была забыта, любовь Полины тоже, Наполеон жаждал поскорей открыть дверь особнячка на улице Шантерен, переименованной в его честь в улицу Победы.
Никто так и не смог понять, как им удалось проскользнуть мимо кораблей довольно плотного кольца английской морской блокады, нашлись те, кто утверждал, что их судно вела какая-то звезда, а сам Бонапарт приказывал следовать за ней и все твердил, чтобы не боялись, потому что это его звезда.
Как бы то ни было, свершилось то, чего просто не могло быть, – Наполеон Бонапарт вернулся из Египта, одержав там блестящие победы! Не его вина в разгроме флота, зато он малым числом побил турок! Никому не пришло в голову спросить, а как же остальная армия, не очень-то она и была нужна Франции…
Вот теперь Жозефина испытала настоящий шок. Любовник всячески избегал разговоров о возможном браке, а то и вовсе встреч с ней, о любви больше речи не шло, а из далекого Египта возвращался муж, который мог строго спросить за измены во время своего отсутствия.
И защитить некому, поддержать тоже, потому что Баррас, понимая, что дни власти сочтены, поспешно сворачивал дела, стараясь стать незаметным. Тараканы расползались по щелям, мыши забивались по норкам, предчувствуя появление кота.
В начале октября Наполеон со своими спутниками высадился в районе Фрежюса и направился в Париж. Молва летела впереди полководца, никто не вспоминал об оставленных в Египте тысячах солдат, вернуться домой которым не представлялось возможным, Наполеона приветствовали, как победителя. Такого героя и ждала Франция, такой был ей в тот момент нужен!
О скором возвращении Наполеона Жозефина узнала от его сестры. Все три сестрицы Бонапарт так ненавидели невестку, что не только расписывали ее гадкое поведение в письмах к брату, неизменно прибавляя сверх того, но и не могли дождаться, когда же тот вернется, чтобы своими глазами лицезреть, как Наполеон вышвырнет из дома эту гадину!
Полина не выдержала и, только услышав о прибытии во Фрежюс двух кораблей из Египта и о том, что Наполеону и нескольким генералам удалось на них проскочить мимо английских судов блокады, помчалась к Жозефине. Ей не терпелось увидеть, как вытянется лицо невестки при такой новости, как Жозефина будет метаться, точно мышь, застигнутая на кухне котом, хотелось увидеть, как с зазнайки слетит спесь. Жозефина не могла не знать, что ее не ждет ничего хорошего, слишком широко известны ее шашни с Ипполитом Шарлем.
– Спешу тебя обрадовать, Наполеон возвращается!
Полина ошиблась, она выпалила это, едва переступив порог, нужно было сначала усесться так, чтобы видеть лицо Жозефины в первое мгновение. Но хозяйка дома стояла к ней боком, даже почти спиной, а потому именно первое мгновение, в которое Жозефину действительно охватила паника, сестра Наполеона не видела. В следующий миг генеральша уже успела взять себя в руки и усмехнуться:
– Как бы я хотела, чтобы это было правдой! Но сожалею, дорогая, это невозможно, проклятые англичане столь крепко заперли все морские пути, что никакой надежды проскочить нашим кораблям туда, чтобы вывезти армию, нет. Да и кораблей тоже нет…
Она с сокрушенным вздохом снова отвернулась, поправляя букет в вазе. Вовремя, потому что Полина с удовольствием продолжила:
– Наполеон сумел вырваться всего на двух небольших кораблях, взяв с собой нескольких генералов. Они высадились во Фрежюсе и теперь движутся к Парижу.
И тут, к чести Жозефины, та вспомнила о сыне:
– А Эжен?! Взял ли его с собой Наполеон?!
– Не знаю, мне сообщили только о брате.
Жозефина метнулась к Баррасу:
– Наполеон возвращается?!
Тот усмехнулся:
– Что-то не слышу восторга в голосе счастливой супруги. Ты должна радоваться…
– А Эжен?!
