– Зачем вы встали, ваша светлость? Позвольте, я вам помогу! – Лукреция бросилась к Эрколе, но тот остановил ее властным движением руки:
– Я повторяю, что ты делала в кабинете? Искала, чем бы поживиться?
Сначала захлестнула обида, вместо спасибо он еще и оскорбляет, но Лукреция взяла себя в руки.
– Надо же кому-то заниматься делами, если у кардинала Ипполито и у дона Ферранте нет времени. Я разбирала счета и прошения.
– Что разбирала? – Похоже, герцог несколько растерялся.
– Счета. Там есть срочные к оплате, если ваша светлость разрешит, я могла бы оплатить их пока из своих средств. К тому же нужно выдать жалованье некоторым слугам, охране я вчера заплатила. И пора закупать продовольствие. А еще нужно срочно отремонтировать часть дороги, что за главными воротами, иначе это будет трудно сделать, когда пойдут дожди. Договор с поставщиками мяса я возобновила, пока они предлагают хорошую цену. И о закупках зерна договорилась, сейчас самое время.
Эрколе смотрел на сноху, не веря своим ушам и глазам:
– Откуда в тебе такая деловая хватка?
Лукреция все же помогла ему усесться в кресло, укрыла большим плащом, чтобы не замерз, спокойно ответила:
– Я была губернатором Сполето, правила Пезаро, пока отсутствовал Джованни, и занималась светскими делами Ватикана, когда уезжал отец. Я могла бы помочь и вам, если позволите.
– Ты – губернатором?
Вместо ответа Лукреция просто протянула герцогу несколько бумаг. Он вгляделся в счета и распоряжения. Сама Лукреция все так же спокойно вернулась за стол и принялась что-то подсчитывать.
– Знаешь, о чем я сейчас жалею больше всего?
Не поворачивая головы, она усмехнулась:
– Что не назвали меня дочерью давным-давно?
Эрколе вздрогнул, все же она Борджиа, так угадать совершенно непредсказуемую еще минуту назад мысль мог только человек невиданной проницательности.
– Да.
Лукреция неожиданно даже для себя вдруг опустилась перед ним на колени, взяла старые холодеющие руки в свои:
– Но это никогда не поздно сделать.
В уголке глаза у герцога застыла слезинка. Не желая, чтобы она покатилась по щеке, он не моргал. Немного помолчав, Эрколе вздохнул:
– А теперь слушай меня внимательно. Я болен, очень болен, а Альфонсо далеко. Никто не знает часа своей смерти, я тоже. Если я умру до приезда Альфонсо, между братьями начнется свара за власть. Право Альфонсо они оспаривать не станут, но вот между собой Ипполито и Ферранте сцепятся обязательно. Ипполито поссорился с Папой, а Ферранте, напротив, подружился, дела Ровере непременно встанет на сторону своего крестника. Тогда будет война и с Альфонсо.
– Я уже отправила к Альфонсо письмо с просьбой вернуться как можно скорее, но послушает ли он меня?
– Что ты написала?
– Что вы очень больны.
– Послушает. Сейчас от тебя зависит очень многое.
– От меня?
– Да, дочь моя.
Лукреция вздрогнула от этого слова, но под пытливым взглядом старого герцога быстро взяла себя в руки.
– Если Альфонсо не успеет вернуться, ты должна помешать кому-то из братьев стать герцогом Феррары вместо своего мужа. Как это сделать, я не знаю. Но ты Борджиа, ты придумаешь. Это очень сложно, когда Папа на стороне Ферранте, а Альфонсо против твоего брата и тянется к ненавистной тебе Венеции. Повторяю, сейчас от тебя многое зависит. – Эрколе помолчал и вздохнул. – Они мои сыновья все трое, и я хотел бы дать по герцогству каждому, Альфонсо не лучший правитель, но и остальные двое тоже. Хотя теперь за правление я спокоен: если при Альфонсо будешь ты, то все в порядке. Ты понимаешь, как тебя будут соблазнять?
– Меня?
– Да. Папе нужен Ферранте в качестве герцога, он послушен воле Рима, и чтобы ты не мешала, тебе могут предложить развод с Альфонсо, найдя для этого повод, детей у вас нет. А потом выдать замуж за того же Ферранте. Но я не хочу войны между сыновьями, и того, чтобы Феррара была послушна Ватикану, тоже не хочу. Я не хочу, а выбирать придется тебе. Альфонсо обижал тебя, как и я. Ты вправе отказаться от него.
Лукреция задумчиво смотрела на колеблющееся пламя свечи, герцог не торопил с ответом.
– О разводе я не думала, но меры приняла. Обещал помочь маркиз Мантуанский. Дон Франческо Гонзага будет рядом с Феррарой на всякий случай. И подчиняться Риму Феррара тоже не станет. Не потому что там дела Ровере, а потому что неприятностей от Венеции может быть много больше, чем от Рима.
Эрколе прошептал:
– Где были наши глаза?
Губы Лукреции чуть тронула улыбка.
Она не стала говорить старому Эрколе, что тот плохо знает дела Ровере и сильно ошибается в своих предположениях. Новый Папа вовсе не собирался разводить Лукрецию с Альфонсо, чтобы выдать замуж за Ферранте, ему не нужна Борджиа вообще. Дела Ровере предпочел бы уничтожить и это «отродье Борджиа», если бы у него дотянулись руки. Хорошо, что маленький Родриго у Санчи, Лукреция надеялась, что Арагонская династия все же сумеет защитить мальчика.
А что касается брака Альфонсо, то здесь у Папы были совсем другие планы, он действительно предложил будущему герцогу Феррары развод с Лукрецией и взамен ее собственную внебрачную дочь Фелицию, то есть делал то, в чем с пеной у рта обвинял Родриго Борджиа.
Положение у Лукреции складывалось хуже некуда. Чезаре сидел в темнице, ради того, чтобы угробить герцога Валентино, договорились даже непримиримые враги – французы и испанцы, было ясно, что дни его сочтены, на свободу никто не отпустит. От Чезаре требовали передать Папе оставшиеся крепости Романьо, но он прекрасно сознавал, что, даже отдав рубашку с собственного тела, будет мешать новому Папе. Защитить сестру Чезаре, сам нуждающийся в защите, не мог, рассчитывать оставалось только на себя.
В Ватикане у власти смертельный враг Борджиа, в Ферраре его крестник Ферранте, Альфонсо далеко, да ему и не слишком нужна такая жена, а единственный защитник герцог Эрколе при смерти.
И все же Лукреция не сдавалась, она Борджиа, и пока есть хоть малейшая надежда, надо пытаться выкарабкаться, надо жить!
Альфонсо действительно успел вернуться, старый герцог, скрипя, протянул еще почти полгода.
О чем очень долго беседовали отец с сыном за закрытой дверью спальни, знали только они, но Альфонсо вышел непривычно задумчивый.
Впервые за столько лет брака он пришел в спальню к Лукреции не поздно вечером, чтобы тут же заняться сексом, а когда она еще не ложилась. Дел было много, и, намереваясь передать их мужу, Лукреция засиделась за столом. Почему-то вид пишущей жены вызвал у Альфонсо подозрение, хотя отец уже рассказал ему о том, как управляла Феррарой молодая герцогиня.
– Пишешь письмо Гонзаге, чтобы не приезжал?
Лукреция повернулась к мужу всем туловищем, окинула с ног до головы, усмехнулась:
– Такое письмо я уже отправила. А сейчас занимаюсь счетами, чтобы передать тебе дела.
Альфонсо хотел сказать, чтобы продолжала заниматься всем этим и дальше, но спросил почему-то другое:
– Влюбилась в маркиза Мантуанского?
На несколько мгновений повисло тяжелое молчание. Лукреция вдруг почувствовала, что если сейчас не
