заботившиеся об удобстве прекрасного пола, добавляет уверенности.
Коко победила, она имела достаточно средств, она диктовала моду Парижу (пусть пока еще не царя в ней безраздельно), она была молода, хороша собой, активна... Чего не хватало Бою? Не любил?
Нет, скорее иное. Кейпелу, даже в большей степени, чем Шанель, было нужно положение в свете. Это Коко могла позволить себе устроить скандал в обществе, предложив новый фасон шляпки или платья. Это с ней считались дамы, выбирая, где сделать талию. Бой вращался в совсем других кругах – деловых. Банкирам в Довиле или Биаррице можно представить Коко Шанель, даже если те с женами. Это даже хорошо, жены придут в Париже в ателье и закажут себе что-то новенькое, а потом приведут знакомых. Так обычно и случалось. Но это ни в коем случае не означало, что Коко примут в свой круг или допустят в гостиные Парижа или Лондона.
Она никто, всего лишь портниха, модная, своеобразная, но портниха. Она на другой ступеньке, иметь ее любовницей не возбранялось, тем более Кейпел не был женат. Но если бы Бой захотел жениться на Шанель, он тоже опустился бы на эту ступеньку. Опустился, а Кейпелу так хотелось подняться или закрепиться на той, куда он смог пробиться благодаря собственным усилиям. Шанель была гирей на его ногах, а гиря не воздушный шар и вверх не тянет, норовит, напротив, прижать к земле.
Если бы любил, то наплевал на такие условности. Денег у них было достаточно, чтобы жить припеваючи, мог бы помочь ей окончательно встать на ноги. Если бы любил...
Но Кейпел не наплевал, он рвался в высшее общество, а потому свою связь с Коко старался не афишировать. Бою была нужна другая жена, пусть не такая красивая (а Коко тогда была настоящей красавицей, это потом резкое выражение лица красоту подпортило и испортило окончательно), не такая оригинальная, не такая деловитая, но из того самого высшего общества, куда он стремился. А Шанель... ну что Шанель, любовница, и все...
Понимала ли она такое положение? Много лет позже Шанель делала вид, что нет, мол, предательство Боя для нее явилось полной неожиданностью. Думается, это ложь, все она прекрасно видела и понимала, Кейпел предал ее не вдруг. Просто не хотела даже самой себе признаться, что готова терпеть такое положение дел, потому что любила. Любовь зла...
Она по-прежнему не давала никаких поводов, терпеливо сносила его отлучки и забывчивость, то, что Кейпел с радостью менял ее общество на общество светских дам (обычно в Лондоне), что больше не показывался с ней нигде и в Париже, ведь она стала слишком заметной фигурой, достаточно одного похода в ресторан, чтобы все заговорили о любовнице Кейпела. Коко было достаточно и их маленького гнездышка, но Бою нет, он хотел в свет, а вести туда с собой Шанель не мог. Он вращался среди тех, для кого образованием считались приличные колледжи или университеты, кто мог похвастать родословной, владел несколькими языками и демонстрировал знания, просто недоступные для девушки из Мулена. Сам Кейпел хоть и не имел родословной, зато образованием блеснуть мог. Коко этого не дано, несколько позже она научится всему сама, не без помощи друзей, конечно, но все же.
А тогда девушка с таким прошлым, какое было у Шанель, напрочь перекрывала Кейпелу все будущее. Возможно, его сердце и рвалось в квартирку в Париже, где его ждала забавная портниха, успешно превращающаяся в кутюрье, но разум велел оставаться в Лондоне. Возраст диктовал необходимость жениться, Кейпелу был нужен наследник.
Шанель было тридцать пять и о замужестве говорить поздновато (хотя она еще не раз будет намереваться обзавестись супругом). Кейпелу тридцать семь. Его супруге Диане Уиндем, урожденной Рибблсдейл, женщине из «очень» высшего общества, двадцать пять. У нее за плечами уже был брак, муж Дианы Перси Уиндем погиб на фронте. Молодая вдова была красива, умна, образованна и принадлежала к элите английского высшего общества.
Что бы там ни говорила Шанель, никакой домашней клушей Диана не была и дурнушкой тоже. Они с Кейпелом познакомились на фронте, когда миссис Уиндем вела машину «Скорой помощи» Красного Креста на фронте во Франции. И как бы ни отрицала Коко, страсть, вспыхнувшая между Боем и Дианой, была настолько сильной, что не забылась даже через несколько лет, когда Кейпел решил-таки жениться.
Страсть явно была взаимной, потому что молодая вдова презрела осуждение света и родственников и вышла замуж за полуфранцуза, как называли Кейпела. Скандал, и чтобы на него решиться, молодой леди нужно было сильно любить своего избранника.
Любовнице о предстоящей женитьбе Бой не сказал, не решился. Он всячески делал вид, что все прекрасно, дарил Шанель цветы и драгоценности, словно заранее вымаливая прощение. В связи с этим у них тоже едва не произошла настоящая ссора. Преподнесенную дорогую диадему от Картье Коко просто не знала, как приспособить, что вызвало у неосторожного Боя смех. Шанель налетела на любовника почти с кулаками, укоряя в том, что он знает многое, чего не знает она сама. Возможно, это тоже показало Кейпелу разницу между Дианой и Коко. Не знаю, подарил ли он невесте книгу «Размышления о победе», но Коко подарил, причем свой собственный экземпляр с пометками. И рукопись тоже отдал ей. Вряд ли это помогло Шанель понять образ мыслей Кейпела, эти размышления были от ее собственных размышлений так далеки...
Стоит ли удивляться, ведь все образование Коко составляла школа в приюте Обазина. Чему могли научить монахини? Читать, писать (между прочим, почерк у Шанель четкий, но... как бы мягче выразиться... малограмотный, буквы словно нарисованы, а не написаны, так обычно пишут те, кому не часто приходится это делать), считать... Но всемирную литературу и историю искусств не преподавали наверняка, ни к чему история искусств выпускницам обазинского приюта. Где она могла научиться красиво излагать свои мысли, даже если те и были?
Но Кейпел не мог становиться Пигмалионом для Шанель во всем, сделал из нее бизнес-леди, и ладно. Успешной предпринимательницей Коко стала быстро, все схватывая на лету. Если бы ее обучали с детства, еще неизвестно, что мы получили бы в результате.
Кейпел собрался жениться... Мир тесен, Шанель не могла не услышать эту новость или не прочитать в газете, такие происшествия, как помолвка дочери лорда Рибблсдейла, незамеченными не остаются.
Умерла надежда стать женой Боя, Коко снова осталась одна... Еще раньше умерла другая надежда, о которой Шанель вспоминала и говорила крайне редко, практически никогда, только если забывалась и проговаривалась. Мало кто понимал, о чем она. Однажды Коко проговорилась своей подруге-психоаналитику Клод Делэ. Однажды ей стало плохо, акушерка не смогла ничем помочь и пришлось вызвать доктора Жан- Луи Фора. Но и доктор оказался бессилен. У Коко случился выкидыш.
Все. Больше никаких комментариев с ее стороны. Только внимательное изучение этого времени буквально по дням помогает понять, что она лежала в клинике на сохранении, но ничего не помогло. Однако Бой об этом так никогда и не узнал... А если бы узнал? Нет-нет, это слишком похоже на шантаж, до такого Шанель не унизилась бы. Рожать ребенка от любовника одно, а заставлять жениться из-за этого – совсем другое.
Кейпел женился на другой, и Диана родила ему дочь. А Шанель после выкидыша была обречена на бесплодие. Есть еще версия, что это результат сделанного давным-давно, еще в Виши или Мулене, аборта. И другая версия – что племянник Андре, якобы рожденный старшей сестрой Джулией в бытность в Обазине и умершей при родах, в действительности сын самой Коко, потому она так обхаживала этого мальчика, а потом молодого человека, всю жизнь содержала его и его дочь, тоже Габриэль. Что ж, и это может быть, но Мадемуазель не раскрывала секрета, а это не тот скелет, который стоит из шкафа вытаскивать.
Вернемся к тем дням, когда стало ясно, что Бой женится на другой.
Что сделала Шанель? Обрезала волосы. Конечно, она навыдумывала разных историй со вспыхнувшей газовой колонкой, подгоревшей прядью, недостатком времени перед театром... Времени, чтобы уложить волосы, прикрыв подгоревшую прядь, не хватило, а постричься и соорудить новый наряд оказалось достаточно.
Театр был полон, и ложи блистали, но их блеск мгновенно затмило появление Коко Шанель в новом виде. Она обрезала волосы! Разве она первая, разве никто из женщин не стриг своих кос до Шанель? Конечно, не первая и, конечно, стригли, но раньше это воспринималось как наказание. Никто же не знал, что это тоже форма протеста, решили, что желание выделиться.
Через неделю постригся весь Париж, свои длинные и не очень, густые и реденькие, белокурые, золотистые, черные как воронье крыло и даже седые волосы отрезали дамы, девушки, старушки... Если б это помогло вернуть Боя! Но Кейпел принадлежал другой... Когда он приехал, чтобы все же сказать Коко о
