нуждается в Польше как политическом посреднике, Москве не нужны посредники в ее отношениях с Западом. Сильные позиции Польша может заиметь только как экономический партнер России.
Еще более многозначительными считаю выступления бывшего близкого соратника и советника Валенсы в период кризиса 1980-х годов Адама Михника. Его авторитетный призыв к полякам прозвучал в мае 1995 года, когда он выступил против безответственных заявлений президента, которые по его оценке «подрывают международный престиж Польши». Он писал в «Газете выборча», что и полякам, и россиянам надо отказаться первым — от антирусских, вторым — от антипольских комплексов (Известия. 1995, 5 мая). Надо переступить горизонт прошлого.
Однако, поскольку почти половина поляков поддержала Валенсу на выборах президента в конце 1995 года, целесообразно для трезвой оценки перспектив польско-российских отношений посмотреть хотя бы бегло на позиции этого экс-президента.
Когда в декабре 1990 года Валенса был избран президентом, польские СМИ писали, что выиграла «Солидарность», которая «похоронила коммунизм в нашей части мира». Газета «Трибуна» констатировала, что «перед ним сейчас самый высокий забор, через который он должен перепрыгнуть» (Валенса любил рассказывать, как в 1980 году он перепрыгнул забор гданьской верфи и организовал там забастовку, приведшую к возникновению «Солидарности»). Уже тогда было ясно, что далеко не большинство избирателей — всего 11 миллионов из 27,5 — проголосовали за него.
Как показала жизнь, ни «Солидарность» не похоронила коммунизм, ни Валенса не смог «перепрыгнуть» забор.
В сентябре 1992 года, предвидя реальную угрозу для себя, правые силы в Польше, с подачи Валенсы, стали добиваться наказания за прошлое всех коммунистов, проводя шумную кампанию за «люстрацию», намереваясь в законодательном порядке провести тотальную «декоммунизацию». Эти замыслы правых потерпели поражение, встретив отпор даже со стороны видных деятелей «Солидарности». Даже выдвиженец правых министр обороны Я. Онишкевич, в прошлом один из лидеров «Солидарности», пригрозил отставкой, так как «декоммунизация» означала бы стопроцентную отставку командного состава армии, в прошлом состоявшего в ПОРП.
Демократическая пресса иронически заметила, что после такой «декоммунизации» необходимо будет провести «декретинизацию» страны, чтобы вернуться к нормальной жизни (Правда. 1992, 18 сентября).
В январе 1994 года, уже после поражения правых сил на парламентских выборах, Лех Валенса запугивает американцев мифической угрозой со стороны России. В интервью газете «Вашингтон Пост» он говорит: «Американцы хотят приручить медведя, забыв, что в густом лесу сделать этого нельзя». И далее: «Россия никогда своего не упустит. Польша для нее всегда лишь лакомый кусочек…» (Известия. 1994, 5 января).
В марте-апреле 1994 года Валенса, после поражения на выборах, потерпел второе поражение при попытке объединить под своим руководством оппозицию. Имевшиеся к этому времени в Польше мелкие партии, а их насчитывалось уже до 200, не пожелали откликнуться на его призыв (Зюддойче цайтунг, Мюнхен).
В феврале 1995 года Адам Михник остро критикует Валенсу за его посягательства на польскую демократию и претензии на культ своей личности. Он писал: «Валенса — мастер деструкции. Его сила — в таланте разрушения, его драма — в неспособности к созиданию» (Газета Выборча. 1995, 8 февраля).
В июне 1995 года, перед президентскими выборами, намеченными на конец года, на VII съезде «Солидарности», на котором тон нападок на социал-демократов задавал Валенса, прозвучали угрозы: «если на выборах победят неокоммунисты, «Солидарность» выйдет на баррикады». По ходу предвыборной кампании в президенты политическая борьба между сторонниками безоглядного отказа от всего прошлого, которых возглавлял Валенса, и левыми силами во главе с А. Квасьневским, стремившимся найти взвешенное решение развития экономики и политики, обострилась до предела. Ее закономерным финалом явилась провокация с делом Олексы (Известия. 1995, 14 июня).
После победы «Солидарности» власти, представляемые этим профобъединением в 90-е годы, оказались в такой же затруднительной ситуации, что и коммунистическая партия в 80-е годы. «Солидарность», пришедшая к власти на волне забастовок, в июле 1992 года разгоняла бастующих бронетранспортерами и водометами. В самой «Солидарности» обозначился раскол, ее руководство обвиняли в отрыве от масс.
После победы левых сил в Польше последовали аналогичные сдвиги в Венгрии, где победила Социалистическая партия (ВСП), затем у нас в России, на Украине, в Белоруссии, Литве, Болгарии. Западные СМИ считают этот сдвиг влево результатом протеста против некомпетентных руководителей, коррупции, ухудшения социального положения трудящихся.
В июне 1995 года правительству в ходе президентской предвыборной кампании удалось провести в сейме принятие двух законов: об отмене срока давности в отношении преступлений в 1944–1989 годах, дававшее возможность судебного преследования бывших сотрудников госбезопасности, и закон о компенсации лицам, пострадавшим от депортации в СССР и в Германию. Эти законы дали пищу для антирусских выступлений и настроений (Известия. 1995, 5 июня).
В конце 1995 года все тот же Михник, подводя итог «эпохи Валенсы», констатировал, что «бархатная революция», которая совершилась в Польше, характеризовалась как «способ адаптации людей прежнего режима к условиям парламентской демократии и рыночной экономики» (Михник А. Конец эпохи Великого Электрика. Известия. 1995, 24 ноября).
Но вот наступил 1997 год и новая возможность для Валенсы попытаться вернуться к активной политической роли на волне вспыхнувшего недовольства рабочих Гданьской судоверфи, поддержанного профсоюзом «Солидарность».
В марте 1997 года рабочие этой верфи, явившейся колыбелью «Солидарности» в 1980 году, выступили против объявления верфи банкротом, с вытекающим из этого увольнением большинства работающих там. Начались бурные протесты профсоюза «Солидарность», поддержанные Валенсой. Если учесть, что как и в 1980 году, так и теперь вокруг «Солидарности» концентрируются многие политические силы центра и правого крыла, нельзя исключать, что за «Солидарностью» и политическими силами, которые сплотились вокруг нее, есть будущее (Эггерт К. «Солидарность» опять выводит народ на улицу. Мнение польского политолога Артура Михальского. Известия. 1997, 21 марта)
Новые руководители Польши во главе с президентом Квасьневским, судя по всему, понимают, что сегодня наиболее выгодный и емкий рынок для Польши — это Россия, СНГ. В этом смысле победа левых сил выгодна для обеих стран (Корнилов Л. К власти вернулись люди, которые понимают по-русски. Известия. 1995, 14 декабря).
Заключить раздел о польско-российских отношениях хочу словами польского писателя Станислава Лема, сказанными при встрече с российскими журналистами: «Хорошо, что еще осталась в мире такая страна, как Россия, где отношение к литературе, к книге в отличие от Запада остается самым осмысленным, трепетным и ненасытным» (Туровский В. Известия. 1996, 16 марта).
В целом, как уже показано во вступительной главе настоящих воспоминаний, сотрудничество КГБ и, в частности, внешней разведки со спецслужбами бывших социалистических стран было взаимовыгодным и чрезвычайно плодотворным как в области обеспечения государственной безопасности сотрудничавших стран.
Сейчас, оценивая итоги этого сотрудничества с позиций сегодняшнего дня, можно определенно сказать, что в области разведывательных результатов внешняя разведка многое потеряла в лице бывших братских служб, лишившись их ценных источников информации, существенно дополнявших возможности самой нашей службы. Эти потери особенно чувствительны по таким направлениям разведывательной работы, как США, НАТО, Германия.
Можно без преувеличения считать, что вклад в обеспечение безопасности всего бывшего соцсодружества разведки ГДР был наиболее существенным, хотя и разведслужбы Польши, Чехословакии, Венгрии, в меньшей мере Болгарии вносили свою долю, особенно в области добывания политической информации и оборонно-стратегических и научно-технических материалов.
О том, каких результатов добивалась разведка ГДР, можно судить по приведенным мною примерам успешных операций ТФП этой службы. Но особенно это видно из лихорадочной деятельности западных
