происходит все это в вольере столичного зоопарка — отсюда довольно-таки далеко, на юго-западном берегу невидимого за горизонтом острова.
Сказать, что он был сейчас удивлен, — ничего не сказать. Мозг лихорадочно искал объяснений. Ведь такого варианта ясновидческой пиктургии в принципе быть не должно. Кир-Кор знал это твердо. Пиктургировать на большом расстоянии он мог, лишь опираясь на ментаполе достаточно знакомого субъекта, который в данный момент где-то там разглядывал тигра. И никак не иначе… Одного желания встретить здесь опасного зверя — пусть даже очень сильного желания — мало. «Чудес не быва…» — успел подумать Кир-Кор, и мимо него с огромной скоростью незримо пронеслась мегатонная масса — у-упф!..
От внезапности перехватило дыхание. Он отвел для упора ногу назад, ожидая ветрового удара. Но воздух остался недвижен. Воздух в этом стремительном действе загадочно не участвовал. Воздух был сам по себе, мегатонная масса-невидимка — сама по себе. Она вынырнула на миг из какого-то иного пространства (Кир-Кор моментально сообразил из какого) и туда же канула. Холодок под коленями, необъяснимый трепет в груди — вот все, что она оставила после себя…
Потрясенный, он сел на песок. Уставился в посветлевшее небо, застыл в ожидании, хотя уже знал, что больше ничего не произойдет. Во всяком случае, в тот раз, когда незримая масса пронеслась мимо там, на Планаре, он тоже ждал — и ничего не дождался. И тогда же, помнится, почему-то решил, что поразившее его стремительное событие похоже на пролет грандиозного маятника, амплитуда качаний которого имеет звездный масштаб, и потому ждать возвращения таинственной массы из ее безмерно глубоких, вычерненных неизвестностью пространств придется бесконечно долго. Миллион, может быть, лет. А может быть, и того дольше. Прошло всего шесть недель… Следственно, амплитуда «звездного маятника» — сущий пустяк? Похоже. Но отнюдь не пустяк его весьма ощутимая масса… Р-раз — и мимо. И в этот раз мимо, но уже ближе, чем в прошлый. А если в следующий не мимо? Если прямым попаданием?..
Он вскочил, вцепился в гранитный валун, неимоверным усилием вывернул его на поверхность. Валун опрокинулся. Э го была слоновья голова с отбитым хоботом и обломанными бивнями. Толчком ноги Кир-Кор сбросил ее обратно в воронку и стал вытряхивать песок из обуви.
Ему не давало покоя чувство некоторого неудобства. Как будто на пустынном пляже он был не один. Кир-Кор обернулся. И зачарованно замер. Переступив границу разлива накатных волн и по-кошачьи вытянув шею, полосатый зверь пытался обнюхать языки периодически подступающей пены…
«Мегатонная штука оставила после себя кое-что посерьезнее легкого трепета», — поделился догадкой внутренний голос.
Тигр отпрянул от захлеста волны, брезгливо отряхнул с подмоченных лап налипший песок. Кир-Кор обвел взглядом ямки тигриных следов, нахмурился. Он впервые подумал, что земляне, мало надеясь на защитные функции экзархатов, боятся, по-видимому, не зря. «Их МАКОД, — подумал он, — жалкая дырявая плотина».
«А не проделал ли ты сегодня в этой плотине еще одну большую дыру?»- обеспокоился внутренний голос.
«Очень возможно, — подумал Кир-Кор, сжав зубы. — И может быть — самую большую из уже проделанных…»
Море еще оставалось пасмурно-серым, а в зоне пляжа неестественно быстро светало: откуда-то струился золотисто-розовый свет. Он поднял голову — узнать откуда. Румянец зари ярко выкрасил вознесенную над островом фигуру крылатой женщины; огромные золотые крылья развертывались вширь, отражая свет вниз, в ущелья, а руки, прежде печально дремавшие на груди, были протянуты в этот час навстречу верхним лучам скрытого пока за горизонтом солнца. Ночь кончилась… Легкий бриз нарушил тяжкую недвижность воздуха. Вдохнув полной грудью, Кир-Кор направился к зверю. Тигр порычал для порядка и отступил под защиту камней затененной гряды. Совершенно не осторожничая, Кир-Кор приблизился к нему на расстояние, которое тигр мог одолеть коротким прыжком, остановился.
— Уж слишком ты, приятель, матерый…
Готовности прыгнуть хищник не проявлял. Лег на брюхо, вытянул передние лапы. Зеленоватые зрачки рыжих глаз внимательно следили за действиями незнакомого человека. Хвост свой полосатый субъект, правда, держал пока в напряжении. И совершенно напрасно. Кир-Кор уже понял, что зверь не опасен. Это был крупный, старый самец, вконец обленившийся за решёткой вольера, избалованный вниманием людей. Боец из него, разумеется, никакой. Правда, утренний голод все же причинял ему известное беспокойство (сытый зверь не стал бы вынюхивать в пене прибоя мелкую живность). Кир-Кор сел на корточки и, глядя в рыжие глаза, спросил вполголоса:
— Ну что, усатая морда? Что мне теперь с тобой делать, а?..
Хвост зверя обмяк, зеленоватые зрачки шевельнулись: влево, вниз, вправо. Тигры не выдерживают прямой взгляд человека.
— И откуда ты свалился на мою голову? Вернее — зачем?.. Ведь ты здесь функционеров МАКОДа заиками сделаешь.
Зверь с тихим стоном приоткрыл пасть, окантованную белой шерстью, и было видно, как он старается подавить неуместный в этой ситуации зевок.
— Еще до того, как ты успеешь открыть пасть пошире, боевики МАКОДа — шрек-тревер! — продырявят твою драгоценную шкуру в очень многих местах.
Тигр выпустил и спрятал когти.
— Не поможет. — Кир-Кор покачал головой. — Вот что, приятель… Давай-ка, на всякий случай, я тебя усыплю. Согласен?
Тигр уткнул морду в передние лапы. Очень мощные лапы. Одним ударом корову можно свалить.
— Молодчина, — похвалил Кир-Кор. — Быстро соображаешь. Это совсем не больно, — успокаивал он зверя, сосредоточиваясь. — Даже наоборот. Голод терзать не будет. Глубокий покой до самого вечера…
Усыпляя не очень-то склонного спать натощак пациента, он поглядывал в сторону моря. Ему казалось, будто время от времени он ощущает слабую пси-радиацию ментального зова… Это его отвлекало.
Зверь наконец уснул. Кир-Кор вышел на мокрый песок, остановился у самой границы наката и минуту спустя увидел, как первые лучи солнца алым золотом воспламенили, точно свечу, верхушку спортивного паруса: чье-то судно огибало восточные буруны короткими галсами. Он сразу понял, чье это судно, еще до того, как успел определить его тип и разглядеть на палубе стройную фигурку в матросском костюме.
— Клянусь Театральным и прочими островами всех земных океанов, это «Алмаз»!!!
— Кири-и-ил! — звала рассветная даль. — Кири-и-ил!
Катамаран приближался к берегу, не снижая скорости.
— Эй, шкипер, побереги кили! — крикнул Кир-Кор, предупредительно вскинув над головой скрещенные руки.
Ни крик, ни тревожные жесты не отрезвили беспечного шкипера. «Что она делает?!» — изумился Кир-Кор.
— Право руля! — рявкнул он в последний момент.
Сдвоенный корпус «Алмаза» круто взял вправо. Но уже было поздно: суденышко на повороте с ходу врезалось в донный песок. И прежде чем над канатами релинга замелькали, кувыркаясь в воздухе, фигура в белой матроске, белые туфли и спикард в белом чехле, Кир-Кор ощутил ногами сопротивление воды, не успевающей раздвигаться под его бешеными ступнями. Сквозь шум в голове слух уловил сдавленный вопль.
На месте аварии глубина была не больше метра, однако накаты волн вносили свои коррективы — вода подступала к груди.
— Кирилл… прости меня, Кирилл, — шептала Марсана, задыхаясь в его мокром объятии, — иначе я не могла… Я должна была попытаться увидеть тебя!..
Он вынес ее на берег. Марсана машинальными движениями рук пригладила свои намокшие волосы и смахнула капли с лица. Она смотрела ему в глаза очень внимательно и откровенно.
Поцелуй был глубокий, медленный, жаркий.
Все вокруг поплыло куда-то, — заботы, огорчения, сроки теряли значение. Реальность мира грозила иссякнуть.
