квартиры, но чистенько и довольно стильно.
Дверь в помещение, где мать, по всей видимости, изгоняла, демонов посредством свечей с наркотиком, была приоткрыта. Оттуда доносились взволнованные голоса. Ни в одном из них Андрей не узнавал голос матери.
— Елизавета Сергеевна, то, что вам удалось сделать — это чудо. Я просто счастлива! На моего мальчика стало приятно смотреть. Хотя, прости Господи, какой же он мальчик… Семнадцать лет! Я думала, что мы его потеряли навсегда. Огромное спасибо. Анатолий скажи хоть что-нибудь, — женский голос был взволнован.
— Ну, Елизавета Сергеевна, — раздался грубый мужской голос. — Я, признаться, не верил, что в этих делах можно разобраться с помощью всякого этого… Победителей не судят, впрочем. Вы очень помогли нашему сыну, Елизавета Сергеевна. Мы обращались не только к вам. Ваши цены самые низкие. Вы, можно сказать, работаете забесплатно. Ну, Павлик, говори, спасибо и поехали…
— Спасибо, — буркнул голос молоденького парня. — Не думал я, что наркота боится духов. Ваши сеансы круче героина, бабушка Елизавета. Спасибо.
— Вам спасибо, — раздался голос матери.
Ну? — спросил Андрей сам себя, — И что теперь? Спрос рождает предложение. Если не мать, то кто- то другой будет оказывать подобные услуги. Разница между её салончиком и белокаменной церковью только одна…
Какая?
Там Бог есть, а здесь его нет? Так что ли?
Андрей встал и налил кофе, отпил.
Есть ли в «салоне госпожи Елизаветы» Бог? Хоть что-нибудь от него? Или только профанация?
А в церкви он есть? Есть. Чем докажешь? Кровью? Чем салон твоей матери отличается от официальной церкви?
Андрей обжёгся кофе.
Бога невозможно увидеть. Бог один, а в «салонах» твердят о духах, демонах, аурах и прочей ерунде.
А в церкви что? Вспомни крещение? Как волосики у тебя обрезали, головушку помазали, и в чан с водой потом окунали… Что это как не заговор? Как не магия? Отними её и христианство превратится в скучную пионерию.
Православие это совсем другое…
Ага, другое… Так и воинствующие исламисты говорят, когда больницы подрывают. Мы — вот такие, а они другие.
В церкви всё бесплатно, а у матери за деньги, — возразил себе мысленно, допивая остывший кофе, Андрей.
Матери действительно удавалось помогать некоторым людям. Не за бесплатно и возможно не самыми честными способами. Но она помогала! Излияния благодарностей от семейства за приоткрытой дверью лишний раз подтверждали это.
Елизавета Сергеевна вышла, чтобы проводить семью. Андрей поднялся матери навстречу, поздоровался. Госпожа Елизавета провела его в уютную комнатку с двумя диванами, столом, заставленным разной оккультной мишурой.
Андрей неловко молчал. Пыл высказать всё матери испарился.
— Разбираться пришёл? — спросила мать, бросая кубики с цифрами на доске с вырезанными буквами и потом записывая их.
— Не совсем, — после некоторого раздумья сказал Андрей. — Спросить. Это хоть не вредно?
— А чего там вредного? — пожала плечами мать. — Подумаешь, ерунда какая.
— Ерунда? — изумился Андрей. — Галлюциноген в свечках — это ерунда?
— Ты что? — нахмурилась мать. — Я что больная? Там же ребёнок был. Я тебе про звук. Ну этот «а- а-а-х!». У меня аппаратура под шубой была.
— Аппаратура… — эхом повторил за матерью Андрей. — А молнии до потолка от свечей? Откуда они взялись?
Мать тихо засмеялась.
— Никаких молний я не делала. У меня на это не хватит денег. Вот мой максимум, — Мать продемонстрировала коробочку, размерами с кассетный плеер с «усби» входом. — Раньше я без него обходилась, да прогресс… Куда ты против него попрёшь, людям надо немножко чуда… Вот я и даю им его…
— Но откуда молнии? — спросил Андрей.
— Это не я, — Мать пожала плечами и спрятала плеер под одежду. — Кроме того я сегодня последний сеанс проведу и всё. Ирина Павленко совсем невменяемая стала. Никого не слушает. Я ей уже ультиматумом говорю — иди ко врачам. А у неё, слышал ведь, какое несчастье случилось с первенцем?
Андрей кивнул, попрощался и вышел из «салона госпожи Елизаветы». Он какое-то время сидел в машине, курил и размышлял. Наконец, он понял, почему всё это случилось. Потому что спасать нужно в первую очередь свою душу, а не лезть с помощью к другим людям, считая себя чуть ли не святым.
— Тьфу ты, Господи! — сплюнул в сердцах Андрей, сдавая машину назад, выруливая с парковки. — Угораздило же вляпаться в оккультизм!
6
Весь вечер Андрей потратил на то, чтобы собраться с мыслями и подготовить доклад по ситуации в цехе логистики на «Заводе стекла». Он сидел в кабинете наверху и в «Екселе» отслеживал изменения в объёмах отгрузок, в сроках и причинах просрочек поставок… Дела шли нормально. Не хорошо, не отлично, а нормально.
Андрей отодвинул ноутбук в сторону и принялся смотреть на пар, поднимавшийся из кружки с чаем.
Вдруг Андрей решительно поднялся, взял кружку и, стараясь не расплескать её, спустился по ступенькам лестницы вниз и вошёл в детскую. Анастасия мыла Катин аквариум. Несчастные рыбки пересаженные в литровую банку скучковались вокруг улитки и вероятно обсуждали причины таких ужасных перемен в своей жизни. Настя вжикала по внутренней стенке резиновой губкой, и звук получался такой, будто идиот решил изобразить губами поцелуй.
— Настя, перестань, — сказал Андрей.
— С чего бы это? — изумилась Анастасия.
Андрей всегда был против того, чтобы жена помогала мыть дочке аквариум. Он считал, что ребёнок «в ответе за тех, кого выклянчил у родителей и приручил». Но сейчас его волновал совсем не этот вопрос.
Андрей подошёл к дочке и тронул её за плечо. Катя вздрогнула и случайно двинула рукой. Андрей увидел, что под учебником биологии, который Катя якобы читала, лежит «СпидИнфо», открытый на статье с заголовком «Он изменял мне, а говорил, что любит».
— Не надоело жить для себя, милейшие дамы? — спросил Андрей.
— Нет, — честно призналась Анастасия и щёлкнула длинным ногтем по банке с рыбками. Рыбки уставились на Анастасию ненавидяще. Очевидно, они не понимали, что таким образом хозяйка хочет приободрить их.
— А тебе Катя? — настаивал Андрей.
— Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, папочка. Но я и без этого считаю, что мы мало чем отличаемся от нищих. Вот когда мне исполнится восемнадцать…
— Я сейчас тебе не об этом, — отмахнулся Андрей, подумав про себя «действительно исполнится тебе восемнадцать и скатертью дорога. Сама ещё десять раз прибежишь от своих принцев на белых конях».
