Если это возможно.
— Попробуем, и безотлагательно. Палмер — штатный сотрудник Западного филиала УОКСа. Наш оператор наверняка успел оценить обстановку… Что скажете, Купер?
— Я затребовал у связистов нашу спецлинию видеосвязи с УОКСом. Предупредил Палмера, что нам, вероятно, будет нужна его консультация. Он ждет.
Гэлбрайт кивнул.
Участок голубого пространства рядом с изображением Купера посветлел, бесшумно лопнул от пола до потолка. Появилась огромная голова — так, наверное, видится обитателям комнатного аквариума голова хозяина, когда он смотрит на них сквозь стекло. Фрэнк добросовестно разглядывал Палмера, но ничего особенного в нем не находил. Возраст — лет пятьдесят. Голова круглая, волосы пепельно-седоватые и, как это в обычае у десантников, коротко стриженные. Бронзовое от загара, твердое я в то же время самое что ни на есть обыкновенное лицо — из тех, которые трудно запоминаются с первого взгляда. На тренировках зрительной памяти частой сменой образцов подобных лиц тренеры-психологи доводили Фрэнка до изнурения.
— Хэлло, Рэнд! — сказал Купер голове Палмера-великана в огромное ухо.
— Извини, заставил тебя подождать. Ты нас видишь?
Выражение терпеливого ожидания на исполинском лице сменилось вниманием, глаза и губы шевельнулись:
— Вижу, но почему-то не в цвете. Только ты у меня на экране цветной…
— Все в порядке, так и должно быть. Рэнд, мой шеф полагает, ты сумеешь помочь распутать одно занятное дельце. Мне придется записывать вашу беседу, не возражаешь?
— Давай без церемоний. У меня, между прочим, рабочий день, а работы по горло.
— Мы тоже не на прогулке, — рассеянно обронил оператор. — Шеф, у меня все готово. — Он сделал какое-то необходимое ему движение рукой в сторону. Это выглядело забавно: рука вошла в ухо гиганта.
— Купер, — сказал Гэлбрайт, — отодвиньте изображение Палмера дальше от своего, вы мне мешаете. — Голова гиганта невесомо откачнулась вправо и сократилась в размерах наполовину. — Вот так, хорошо. Добрый день, Палмер.
— Добрый день, Гэлбрайт.
— Вы знаете меня в лицо?
— Да. Видел вас однажды в УОКСе.
— Однажды… Когда?
— В тот сумасшедший день, когда потерпел катастрофу «Спэйс фэнтом». Или днем позже?… Ну, в общем, видел на совещании по поводу гибели трампа.
— Год назад… У вас хорошая зрительная память.
— Пока не жалуюсь.
— Что ж, пригодится. — Гэлбрайт кивнул. — Ваш возраст?
— Сорок семь лет.
— Должность?
— Инспектор по кадрам десантных подразделений бокс».
— Превосходно… Как у вас там погода?
Палмер удивленно поморгал:
— Погода отличная. Но вас, должно быть, интересует не это?
— Да. Кроме погоды, нас интересует Четвертая экспедиция к Урану. Точнее, одно странное происшествие на борту «Лунной Радуги».
— А… понятно… — В глазах Палмера отразилось тоскливое размышление. — Что вы имеете в виду?
— Странных происшествий было несколько?
— Я бы этого не сказал.
— Вот и прекрасно. Будем считать, вы догадались, о чем идет речь.
— Понимаю. Вам нужно, чтобы я первый произнес это слово — «чужак». Ладно, я произнес.
— Спасибо, Палмер. Это очень важно для следствия.
— Следствие по делу о чужаке?
— Нет, мы идем по другому следу, но чужак оказался у нас на пути. И знаете, он почему-то нам не понравился, мы решили проконсультироваться с вами. Когда это было? Вы помните точную дату я время?
Палмер назвал дату и время.
— Расскажите подробности встречи.
— Прошло восемь лет, — пробормотал Палмер. — И сейчас я…
— Вы забыли подробности?
— Нет, но…
— Вам приходилось с кем-нибудь делиться этой историей?
— Да, я рассказывал про чужака своему другу.
— Друзей у вас, вероятно, немало. Кому именно вы рассказывали?
— Я не хотел бы называть имен.
— Вы полагаете, Палмер, вопросы я задаю из праздного любопытства?
— Вот поэтому и не хотел бы… Простите, но я не желаю, чтобы моих друзей беспокоили.
— А уж это насколько вы будете откровенны. Если нет… результат, увы, окажется прямо противоположный тому, которого вы добиваетесь. Мы будем просто вынуждены говорить с Бугримовым.
На лице Палмера проступило смятение:
— Вы… Но откуда вы знаете?
— Служба такая. Бугримов поверил вашему рассказу о чужаке?
— Конечно. Я никогда его не обманывал и не разыгрывал. И вообще… это не в моем характере.
— Кому еще рассказывали вы о чужаке?
— Командиру десантного отряда «Лунной радуги» Нортону.
— Нортон поверил?
Лицо Палмера окаменело.
— Вы молчите?
У Палмера да лбу выступила испарина.
— Что это с вами?
Десантник молчал. Бывший десантник. Фрэнк сочувственно смотрел в его светло-карие, сильно увеличенные на экране глаза, — можно было представить себе, каково ему там. Увеличенные изображения лиц как-то нехорошо, неприятно обнажали людей… Но это был один из методов следовательской практики, ничего не поделаешь.
— Я не совсем понимаю ваше состояние, — мягко сказал шеф, — но вы должны взять себя в руки и…
Палмер его не слушал.
— Спросите Нортона сами, — отрезал он.
— Нортона, значит, можно побеспокоить. Вам Нортон не друг.
— Здесь суть не в этом. Просто я не желаю совать свой нос в личные дела Нортона.
— А разве вопрос, поверил Нортон вам или нет, никак не касается вашего носа?
— Сначала я был убежден, что Нортон мне не поверил.
— Ну а потом?
— А потом… Видите ли, это уже не имело значения.
— Пока я ничего не вижу. Ну хорошо… Расскажите нам то, о чем вы рассказывали Бугримову и командиру.
Палмер стал неохотно рассказывать. Фрэнк слушал рассеянно — не любил повторений. Все совпадало с тем, что рассказывал медиколог. Шеф и Никольский, напротив, слушали с напряженным
