они, находившись по бору и притомившись изрядно, всегда искали дом лесника, чтоб напиться воды. Возле колодца лесника ждало их ведро воды. И ковш стоял рядом. Был лесник дома или не был, а ведро воды ждало ягодниц, хоть на крышке колодца и висел замок. Еще тетки говорили, что Сильвестр Яковенко больно строг в лесу. Если поймает самовольного порубщика, не миновать тому штрафа.
'Строгий человек, но справедливый', — так они обычно заканчивали разговоры.
Лесник принес воды, и мальчики умылись. Вытерлись рушником, который им также подал хозяин, понаблюдали, как он смазывает оси колес, а потом все вместе пошли в дом завтракать.
За столом Витька чего-то мялся. Что-то хотелось ему сказать, но, видно, смелости не хватало. Наконец не выдержал.
— Дядя Сильвестр, если я вас очень-очень попрошу о чем-то, вы не откажете?
Лесник разгладил черную бороду, взглянул на Витьку.
— Гм, проси…
— У вас в сарае над корзиной с яйцами, видел я вчера, висит… волнуясь, начал Витька, но лесник не дал ему договорить. Черная борода его подскочила вверх, послышался довольный смех.
— А-а, если тебе он нужен — бери!
Витька так бросился из-за стола, что едва не сбил с ног Сережу. А через минуту уже влетел в дом. Он сиял от радости. Сережа смотрел, еще ничего не понимая, то на Витьку, то на покрытую зеленой плесенью сумку в его руках. Какая там еда, если Витька раскрыл сумку и вытащил оттуда… противогаз! Резиновая маска с двумя окулярами. Ребристая гофрированная трубка, коробка. Настоящий противогаз!
А лесник, видя, как мальчики радуются его подарку, усмехнулся в бороду, сказал своим басовитым голосом:
— Берите, берите… Мне он не нужен.
Лесник Яковенко показал им дорогу домой. Приглашал заходить, когда наведаются они всем классом в Пожарницу. Долго смотрел вслед…
А мальчики от радости летели, словно на крыльях. Нашли березовую поляну. И здесь, как и по дороге, все примеряли подарок лесника. Противогаз был — как новый. Небольшой размер его пришелся впору и Витьке и Сереже.
Долго сидели в тени. А вокруг — разомлевший от жары таинственно тихий лес. И мальчикам казалось, что и партизаны когда-то сидели вот так, как они, вслушивались в тишину, обсуждали боевые дела.
Солнце двинулось с полудня, и Витьке с Сережей надо было подаваться в дорогу. Решили сначала отыскать Ямное. А в нем — место боя наших артиллеристов. Противогаз несли по очереди.
Лес густел. Чтобы не заблудиться и не плутать потом, оставляли метки. Стоило только присесть и посмотреть на кусты снизу, бросались в глаза надломанные ветки. Они свисали вертикально вниз.
Через некоторое время вышли на лесную дорогу. По ней давно никто не ездил — заросла травой, стала дернистой. Но в траве все еще проступали бывшие колеи.
Мальчики остановились. Та ли это дорога? Далеко в глухом лесу затерялась. Наверное, та! Потому что лучшей и не надо, чтобы пробираться к фронту. И ям и пригорков вокруг много. Ямное! А может, это окопы? Хотя когда было тем окруженцам рыть окопы? Если и окопы, то партизанские или те, что после гражданской войны еще остались. Разве мало войн катилось по их земле и на восток и на запад?!
Сережа и Витька решили осмотреть лес по обе стороны заброшенной дороги. Разошлись. Осторожно ступали по мягкому мху, обходили выворотки и бурелом. Приглядывались. Иной раз так далеко уходили, что эхо едва долетало. 'Се-ре-жа, ау-у!', 'Ви-итька, эге-ге-гей!'. Остановится кто-нибудь из них, прислушается, а с другой стороны тихо-тихо, и только будто листва вдруг зазвенит: 'у-у!' или 'э-э-эй!'. Наконец, устав, пошли навстречу друг другу.
— Мы сами ничего не найдем. Надо рассказать Григорию Васильевичу и всем классом прийти, — опускаясь на кочку, сказал Витька.
Сережа молчал. Друг был прав. Если что и осталось после того боя артиллеристов, всем классом найти будет легче.
Вдруг он быстро поднялся и, ничего не сказав Витьке, бросился через дорогу, к дубку. Дубок как дубок. Но вот Сережа нагнулся к земле и начал что-то разгребать возле деревца.
— Витька, — крикнул он. — Иди сюда!
С противогазом через плечо подошел Витька.
— Ты видишь, что это? — взволнованно спросил Сережа.
Витька опустился на колени рядом с Сережей.
— Дубок в каске! В солдатской каске растет дубок!
Мальчики быстренько разгребли сверху сухую листву и начали выковыривать землю из каски вокруг комелька. Очистили каску от земли до самого дна. Пробовали пошевелить, но каска не сдвинулась даже с места. Она глубоко вошла в тело дубка, и снизу деревце было как бы зажатым. Но и каска уже не выдерживала силы дубка. В трех местах наметились трещины. Они еще не дошли до краев, терялись чуть заметными волосками где-то на середине каски. Но они дойдут, обязательно дойдут! Дубок напряжет все силы и разорвет броню. Сережа вздохнул.
— Наша каска, советская. С оттопыренным козырьком сзади. Такие когда-то красноармейцы носили. Помнишь, мы в музее видели, когда в город на экскурсию ездили?
— Ага.
— Может, одного из тех артиллеристов.
— Ага, может, — тихо согласился Витька.
Потом долго в молчаливом раздумье стояли мальчики возле дубка. Каждый думал об одном и том же: о неизвестных героях-артиллеристах, об их последнем бое, о Пожарнице, спрятавшей столько тайн в своих чащах и не казавшейся им теперь такой уж неприступной и таинственной.
АКВАЛАНГИ ТЯНУТ ВНИЗ
Север — юг, восток — запад. Новый киномеханик. Клятва не состоялась. Три минуты под водой
Начались летние школьные каникулы. Многие разъехались из деревни: Григорий Васильевич — на сессию в институт, Людка Мелешко куда-то в пионерский лагерь. Витька и Сережа посмеялись даже над Людкой, представив, как она, в белой панамке, с сачком, гоняется за бабочками. 'Словно дитя малое. Ха- ха!.. '
А не каждому и расскажешь о находке! Вот разве только Лютику?!
Но и Лютика дома не застали. Его брату-шахтеру орден дали, и Лютик поехал 'пождлавить блата'. Так сказала Сереже и Витьке, когда они зашли к Лютику, его младшая сестра, шепелявая Зинка. Лютик поздравит, как же! Нашли кого посылать. Лютик задачи хорошо решает, а говорить красиво не умеет. А тут надо сказать так, чтоб до сердца дошло. 'Витька смог бы так сказать', думает Сережа.
… Как-то зимой проходил пионерский сбор 'Кем я хочу быть?'. Людка Мелешко хотела стать агрономом. Лена Кудревич собиралась в космос. Лютику, конечно, нравилась шахта. Он так и сказал: 'Буду шахтером'. А Витька… Витька удивил всех. Он потом даже изложение написал. Изложение зачитывали в обоих пятых классах, а затем поместили на стенде ученического творчества. 'Профессии я еще не выбрал, — писал Витька. — Но хочу быть таким человеком, как мой папа… Счастье — в борьбе', — совсем уж по-взрослому заканчивал он…
Мальчики возвращались от Лютика.
— Вить, а Вить, давай составим карту поиска, а?
— Какого поиска?
— Нашего, в котором мы были с тобой. По памяти.
— По памяти, — повторил Витька и взглянул на друга. — По памяти — это интересно, — и вдруг обрадовался Сережиному предложению: — А здорово, честное пионерское, здорово ты придумал. Айда ко
