взаимоотношений в то время говорит тот факт, что Светлана никогда не могла увидеться с отцом просто так. Никогда не могла без предупреждения приехать к отцу на дачу. Она даже не могла напрямую позвонить Сталину. Именно поэтому она пишет отцу письмо, в котором просит о встрече. Когда мы будем рассказывать о Светлане, мы остановимся на их взаимоотношениях более подробно, а сейчас отметим, что, по словам Светланы, в начале марта 1953 года она почувствовала, что с отцом происходит что-то неладное, но попала на Ближнюю дачу лишь тогда, когда за ней отправили машину. Светлана увидела отца лишь 2 марта — на смертном одре...
Об одной из последних встреч она написала потом в книге:
«Это был предпоследний раз, когда я видела его до смерти, — за четыре месяца до нее…
Почему я вдруг вспоминаю именно этот вечер? Потому что это был вообще единственный раз, когда я была вместе с отцом и своими двумя детьми. Было славно: он угощал детей вином (кавказская привычка) — они не отказывались, не капризничали…
Хотел ли он, чтобы мы были вместе? Было ли ему приятно с нами? Вероятно. Но он устал под конец. Он привык к свободному одиночеству. Мы уже были так разобщены с ним жизнью, что было бы невозможно соединить нас в какое-то общее существование, в какую-то видимость семьи…»
Однако рядом со Сталиным все-таки были люди, которые общались с ним как с самым обыкновенным человеком. Не по его работе в Политбюро, а по долгу службы своей. Эти люди для Генералиссимуса в каком-то смысле и были семьей, которой у Иосифа Джугашвили на самом деле не было.
Валентина Истомина, сестра-хозяйка Ближней дачи, была одной из тех, кто общался с Хозяином довольно часто и довольно близко. Вот что говорил Молотов писателю Феликсу Чуеву:
«В разные периоды разные были люди. Грузинка одна старая была. Потом Валентина Истомина… Это уже на даче. Приносила посуду. А если была женой, кому какое дело?»
«Валечка за последние годы знала о нем куда больше и видела больше, чем я, жившая далеко и отчужденно», — констатирует дочь Светлана.
Валя Истомина позволила себе проявление обычных человеческих чувств, когда стало понятно, что человека Иосифа Сталина больше нет в живых. Оплакивала она его как родного и близкого человека. Рыдала в голос, причитала, как обыкновенная деревенская женщина.
Конечно, этот человек, взявший себе псевдоним Сталин, не был отлит из этого метала, хотя довольно часто ему хотелось дать понять своему окружению, что дело обстоит именно таким образом.
Сестра-хозяйка, комендант дачи, охрана — вот с кем общался Хозяин ежедневно просто так.
Без всяких дел.
«Без дел»... Говорить Хозяину было не с кем, да и не о чем было говорить с теми, с кем Сталин заговаривал «без дел». Ну в самом деле, сколько раз можно спрашивать какое расстояние от одной березки до другой и какова температура воздуха? Да и какой в этом был смысл, если у каждого охранника в кармане было по рулетке, а на каждой березке висел градусник?
Заканчивался 1952 год — начинался 1953-й. Сталину оставалось жить всего два месяца. Первого марта в малой столовой, потянувшись за бутылкой «Боржоми», он упадет без сознания и больше уже не встанет. Несмотря на огромный штат охраны, помощь к нему придет с колоссальным опозданием. В самый важный для его жизни момент Сталин окажется заложником своей собственной системы отношений с ближним окружением. Он сам ее выстраивал не один год. Этот случай стал трагическим, но он не был первым.
— В бане то есть была действительно такая тяжелая, я бы сказал, история. Парился Сталин нечасто, но все-таки обычай в субботу баньку принять у него остался, — рассказывал генерал Новик.
Обычно эта процедура занимала у него не более часа — часа десяти минут. Но однажды он задержался на 15 минут...
— Ну вот, все дело пошло совсем не так, как раньше, — продолжал Новик. — Но ведь 20 минут, 30 минут нет...
В бане царила тишина. Дежурный доложил начальнику личной охраны Сталина Новику, когда задержка достигла 35 минут. Новик доложил министру госбезопасности Игнатьеву.
— Игнатьев тут же доложил Маленкову. При мне позвонил. И меня отправил туда и сказал, что я буду сам связываться с ним, с Игнатьевым, прямо на месте.
Только через 46 минут было принято решение взламывать дверь.
— Вот я и еще прикрепленный — первый прикрепленный должны. Вдвоем. Ну, надо взламывать, потому что там крючок.
Когда начальник охраны и дежурный с фомкой в руках подходили к двери, она неожиданно распахнулась... На пороге стоял заспанный Сталин...
— Так смотрит, довольно заспанными глазами. Мы подтянулись, как положено офицерам. «Здравия желаю!» — сказали. Он так головой помахал. Ну, конечно, он у нас орудия не видел. Орудие это было, по сути, фомка. Но это, я вам скажу: стоило мне это не один год жизни! Я вам не рисуясь говорю… Потому что тут же, у тебя на глазах, что может быть? Я как вспоминаю сейчас, мурашки по коже…
Случай в бане лишь один из череды неизвестных ранее событий и подробностей последних месяцев жизни Иосифа Сталина, о которых после 47 лет молчания впервые рассказал в нашем фильме генерал- майор КГБ СССР Николай Новик.
На этот раз обошлось, но как похоже это на то, что случилось затем 1 марта 1953 года. Впрочем, о политических интригах вокруг Сталина, о трагической судьбе Власика, о том, что стояло за знаменитым «делом врачей» и какую судьбу готовил уходящий Сталин своему ближайшему окружению — в следующей серии нашего фильма.
Именно такими словами закончилась первая серия фильма о последнем годе жизни Сталина.
Жизнь после жизни
