она часами молилась в часовне, устроенной в подвале Бельведера, где по стенам текла вода, было холодно и сыро. Константин Павлович был обеспокоен состоянием здоровья жены и возил ее по всем знаменитым европейским докторам. Но тщетно – как известно, сколько врачей, столько и мнений. Сошлись на том, что у княгини Лович нервное истощение, и посоветовали лечиться водами Карлсбада или Эмса. Между тем наступил 1825 год. Император Александр I умер в Таганроге. Все считали наследником престола цесаревича Константина. О том, что он отказался от престола, знал ограниченный круг лиц. По распоряжению Александра I акт отречения был записан всего в нескольких экземплярах, которые хранились в Синоде, Государственном совете, Сенате и Успенском соборе в Москве. Почему Александр I не объявил о нем сразу после подписания, так и осталось загадкой. Лицемер – он есть лицемер, небось, задумывал какую-нибудь комбинацию. О нем не знал даже Николай, в пользу которого отрекся Константин. В России началась присяга Константину – как новому императору. Услужливый министр финансов успел даже отчеканить рубль с профилем нового императора (теперь это неимоверная нумизматическая редкость). Между Варшавой и Петербургом скакали курьеры, загоняя насмерть лошадей, все ждали приезда Константина в столицу. Но верный своему слову, он отказывался. Была в этом отказе и еще одна составляющая – он боялся участи своего отца: «Задушат, сволочи, как отца задушили», – говорил он открыто своим приближенным. Когда в Петербурге вскрыли секретные пакеты, присяга Константину уже шла полным ходом. Тогда Николай, чтобы исправить положение, предложил ему все же принять царство, а потом отречься от престола. Это он делал для того, чтобы его не считали узурпатором. Константин и на сей раз отказался. Началась переприсяга Николаю. Этим моментом воспользовались декабристы – устроили бунт. Причем доходило до смешного: когда солдатам, идущим на Сенатскую площадь, говорили, что они идут защищать конституцию, многие думали, что конституция – это жена Константина. Так или иначе, но бунт был подавлен, и на престол вступил младший брат Константина Николай I. Треволнения кончились, и теперь можно было спокойно вздохнуть. Добавим, что в это трудный для Константина момент с ним постоянно находилась княгиня Лович, поддерживая и успокаивая его в минуты раздражения.
Страшное напряжение, испытанное Константином Павловичем в междуцарствие 1825 года, дало о себе знать. Он «стал напускать на себя старость». Писал: «Стар уже стал и дряхл, кости болят; пора меня в какую-нибудь Цуруканскую крепость в плац-майоры, а если будет особая милость, то и коменданты». Великий князь действительно выглядел уже не так молодцевато. За всем этим чувствовалась усталость когда-то деятельного человека. И это в 46 лет!
Новый император Николай I и его супруга всегда выказывали княгине Лович свое расположение. В 1828 году, когда началась очередная русско-турецкая война, был спущен на воду фрегат «Княгиня Лович». Такой чести редко кто удостаивался даже из царской семьи! К польскому народу у Николая I тоже было хорошее отношение, однако он же сам все испортил. В 1829 году состоялась коронация Николая I польским королем. Местное общество ожидало, что он будет короноваться короной польских королей, но из Москвы привезли русскую корону. Это вызвало взрыв недовольства в Варшаве. Оно чувствовалось как среди гражданских лиц, так и среди военных. Активизировались тайные общества, борющиеся за независимость Польши. Достаточно было одной искры, чтобы вспыхнуло восстание. И оно вспыхнуло на следующий год – 30 ноября 1830 восстала вся Варшава. Константин Павлович чувствовал приближение грозы, но рассчитывал на верность польской армии, в среде которой, как мы уже писали выше, он никакой популярностью не пользовался.
Вожди заговорщиков прежде всего решили избавиться от Константина, чтобы вокруг него не собрались верные долгу польские части. Вечером 29 ноября заговорщики, почти не встретив сопротивления, проникли во дворец Бельведер, чтобы расправиться с Константином. Они вбежали в комнату великого князя и стали бить зеркала и ломать мебель. Константин в это время спал у себя в кабинете. Он снял мундир и переоделся в халат. В приемной ждали его пробуждения генерал Жандр и другие административные чины Варшавы. Ценой своей жизни они успели предупредить князя об опасности. Камердинер закрыл перед носом у нападавших дверь в кабинет и увел князя в чердачную башенку. Между тем заговорщики, рыская по дворцу, нашли генерала Жандра, который был в мундире, и убили его, приняв за Константина Павловича. После этого они ушли, посчитав свою миссию выполненной. Тем временем Константин поспешил к жене, которая заявила ему: «Ваше высочество, простите меня за то, что я полька! Слава Богу, вы не погибли от рук моих соотечественников!» Когда великий князь Константин вышел на дворцовую площадь, она уже вся была полна верными ему войсками. Он решил уходить из Варшавы, охваченной восстанием. У него было всего семь тысяч солдат и офицеров против 60-тысячной польской армии, которую он сам же и создавал. Силы были неравными, и Константин предпочел оставить Польшу и перейти на территорию России.
Потом был поход фельдмаршала Дибича на Варшаву для подавления восстания. Константин Павлович оставил жену в Белостоке, а сам пошел с Дибичем. Когда бои стихли, он поехал к жене. Кроме желания увидеть княгиню, он и сам нуждался в покое и отдыхе – еще бы, пережить такой стресс. Со времени выступления из Польши великий князь чувствовал себя нездоровым, но лечиться было некогда. Кончилось тем, что его скрутила лихорадка; кроме того, у него началось расстройство желудка, вдобавок ко всему обострился геморрой – настолько, что он еле стоял на ногах. В таком состоянии он в марте 1831 года прибыл в Белосток. Княгиня Лович тоже болела – у нее появился кашель и поднялась температура.
Тем временем боевые действия продолжались. Война шла с переменным успехом. В мае польские войска смогли прорваться через границу и двинулись к Белостоку. Ввиду этого Константин решил изменить свою дислокацию и вместе с княгиней Лович перебрался в город Слоним. Но здесь ему угрожала новая опасность – в окрестностях Слонима появилась холера. Тогда он приказал своим войскам двигаться на Витебск. Жанетта была больна, Константин Павлович тоже. 15 июня 1831 года он скончался от холеры в городе Витебске. Когда тело великого князя было положено в гроб, княгиня Лович, прощаясь навеки со своим супругом, обрезала свои роскошные светло-русые волосы и положила их ему под голову. Останки покойного с подобающими почестями было решено отвезти в Петербург для захоронения в Петропавловском соборе. Княгиня Лович шла за погребальной колесницей не только через весь город, но и еще две версты за ним, а потом пересела в коляску, чтобы сопровождать усопшего в столицу.
После похорон мужа Жанетта Грудзинская поселилась в Царском Селе. От пережитых потрясений и несчастий она день ото дня слабела. Вскоре болезнь полностью сломила ее. Княгиня Лович скончалась через шесть месяцев после смерти мужа. Ее похоронили в католическом соборе Царского Села – даже после смерти она не могла быть рядом с любимым.
Детей от обоих браков у Константина Павловича не было. О сыне Павле Александрове (сыне Жозефины Фридерихс) мы уже писали. Был у него и другой побочный сын, родившийся от французской актрисы Клар- Анны де Лоран в 1818 году в Варшаве, – Константин Иванович Константинов, ставшим впоследствии пионером отечественной ракетной техники. Да-да, именно ракетной. Ракеты с успехом применялись еще во время Русско-персидской войны 1826—1828 годов, а уж в Крымскую кампанию 1853—1856 годов и подавно. Один из кратеров на обратной стороне Луны назван его именем. Ему и его сестре Констанции, дочери той же актрисы, давал уроки музыки великий Шопен.
Рассматривая великого князя Константина Павловича как человека, нельзя не отметить, что он унаследовал от отца неуравновешенный характер и склонность к вспышкам бешенства. Вместе с тем он был открытым и прямодушным человеком. Обладая огромным капиталом, он донашивал старые сюртуки, раздавал много денег бедным офицерам и солдатам, запросто навещая их и крестя их детей, шутя и балагуря. Зато на службе он был строг и грозен; иногда его грубые поступки переходили всякие границы. По характеру Константин Павлович был «душа нараспашку»: что думал, то говорил, не в пример своему старшему брату-лицемеру. Он был реалистом, земным человеком, шумным, любившим крепкое словцо, каламбуры и анекдоты. Политиком он был никудышным – своей прямотой он нажил себе больше врагов, чем друзей. Хотя он был и военным человеком, но войн не любил, находя, что они только портят войска. Противоречивым был человеком Константин Павлович. А кто из нас святой?
Великий князь Константин был популярен в народе. Особым проявлением и своеобразным доказательством этой популярности является наличие самозванцев. Первый такой Лжеконстантин всплыл в Саратове еще при жизни великого князя в 1827 году. Другой объявился в Тобольске в 1834 году – им оказался 70-летний старик-крестьянин Иван Прокопьев. В 1840 году в Вятской губернии Константином назвался отставной гусар Александров, а 1843 году в Челябинске великокняжеское имя себе присвоил какой-то проходимец, изловить которого не удалось. Была даже одна самозванка, называвшая себя княгиней Лович! Вот так. Великий князь начинал свою жизнь как средневековый самодур, человек эпохи
