Я отпускаю генерала. Глядя вниз на свои ладони, я вижу сквозь них, сквозь пальцы землю. Но я вижу и пульсирующую в венах кровь, тонкие капилляры, светящиеся как сложная сеть оптоволокна. Меня пронизывает прохладная энергия, а сердце странным образом теплеет.
Оно теплеет, даже когда начинает разрываться. Вокруг меня распространяется белое свечение. Я чувствую, что могу подняться вверх и улететь.
Кровь Якши, а может быть, милость Кришны дают мне еще один шанс.
Нужен ли он мне? Я чувствую, что отрываюсь от земли.
Я протягиваю руки, чтобы обнять Джоэла и забрать его с собой.
Мои руки проходят сквозь него!
— Джоэл! — кричу я. — Ты меня слышишь?
Он моргает:
— Да, но тебя трудно разглядеть. Что происходит? Это какие–то особые вампирские способности?
Мое светящееся тело теперь парит в полуметре над землей.
— Это дар, — говорю я. Несмотря на свое необычное физическое состояние, я чувствую слезы на лице, белые бриллианты, которые искрятся, стекая по моим прозрачным щекам. Вновь я должна прощаться с теми, кого люблю. — Это проклятье, Джоэл.
Он улыбается:
— Улетай, Сита, улетай далеко. Твое время еще не пришло.
— Я люблю тебя, — говорю я.
— Я люблю тебя. Милость Бога все еще с тобой.
Земля теперь почти в метре подо мной. Артуро пытается схватить меня, но не может. Он отступает и качает головой.
— Может, ты и права, — говорит он. — Человечество не готово к такому. — Он добавляет: — Все, что тебе нужно, у меня в подвале. Выбор за тобой.
Я не понимаю. Но я улыбаюсь ему, поднимаясь выше.
— Ti amo, — шепчу я.
— Ti amo anch'io, Сита.
Меня подхватывает ветер. Внезапно я начинаю парить. Вокруг сияют звезды. Свет от луны бьет в голову, словно это чуждое солнце в центре далекой галактики. Она светит так ярко! Мои невидимые теперь глаза едва выдерживают этот свет, и я вынуждена их закрыть. Когда я их закрываю, подо мной вспыхивает еще более яркий свет. Его яростные лучи поднимаются вверх и пронизывают мое бесплотное тело. Жар и грохот просто немыслимы. Ударная волна бьет меня с силой гранитной скалы. Но я не чувствую боли — просто уношусь в потоке разрушения и в волнах смерти. Базы больше нет, похищенная кровь испарилась. Мир снова в безопасности. Но я, Сита, потеряна в ночи.
Эпилог
В доме Артуро в Лас–Вегасе, к моему огромному изумлению, оказывается, есть подвал. На следующий день после ядерного взрыва я спускаюсь через потайной люк и нахожу медные пластины и магнитные кресты, расставленные под необычными углами, и, самое важное, пустой кристаллический пузырек, ожидающий, чтобы его наполнили кровью. Над пузырьком висит зеркало. Оно может отражать солнце или луну, в зависимости от того, какой силы воздействие вы хотите.
Я звоню Сеймуру Дорстену и объясняю ему, какие открываются возможности.
Жди, настаивает он. Он уже едет.
Я сажусь и жду. Время тянется медленно.
«Все, что тебе нужно, находится в подвале».
Хочу ли я еще дочь? Хочу ли оставаться бессмертной?
Трудные вопросы. У меня нет ответов.
Приезжает Сеймур и пытается меня отговорить.
Быть человеком не так уж здорово, говорит он.
Быть вампиром надоело, возражаю я.
Я знаю, что попробую трансформироваться.
Но мне понадобится немного его крови.
Сначала сделай меня вампиром, умоляет он.
Это не сработает, напоминаю я ему.
Но, протестует он.
Ответ «нет», твердо говорю я.
Я беру его кровь, наполняю пузырек доверху и выгоняю Сеймура. Когда солнце подходит к зениту, я ложусь на медные пластины. Магниты вытягивают мою ауру. Начинается волшебство.
Когда я просыпаюсь, я чувствую себя слабой и дезориентированной. Кто–то стучится в дверь. Я с трудом поднимаюсь по лестнице, чтобы ответить. Моя кожа стала какой–то пористой, чего я раньше никогда не замечала, а зрение — затуманенным. Я даже не знаю, где нахожусь — понимаю только, что здесь темно. У меня в голове стучит кровь, и я чувствую, что заболеваю.
Я добираюсь до входной двери.
За стеклянной панелью двигается какая–то тень.
Я уже готова открыть дверь, когда все вспоминаю.
— Я — человек? — шепчу я себе.
Но мне не дано узнать.
Стук в дверь продолжается.
— Кто это? — хриплым голосом спрашиваю я.
— Это твой любимый, — отвечает человек.
Странно. По голосу это не Сеймур.
Но голос знакомый. Из давнего прошлого. Интонация какая–то немного требовательная. И вроде нетерпеливая.
— Открой дверь, — требует он.
Я раздумываю, надо ли это делать.
Глядя на свои трясущиеся руки, я много о чем думаю.
