бормотание на другом конце провода. Трубка вернулась на место.
— Сестра в операционной сказала, что сейчас зайдет туда и думает, что скоро все закончится. Она передаст вашу просьбу врачу. Но прежде чем он спустится, пройдет довольно много времени.
Чалмерс кивнул.
— Хорошо. Кстати, кто он?
В первый раз медсестра почувствовала себя неуверенно.
— Его зовут доктор Уиллард. Он… — Она снова взяла себя в руки. — Он стажируется здесь.
— Стажер? Стажер!? — Помощник районного прокурора со злостью взглянул на стоявшего рядом с ним худощавого человека. — Вы слышите, Кленси? Вы понимаете, что это значит? — Он снова повернулся к сестре. — Почему этим занимается стажер? Почему это делает не постоянный врач-хирург? Вы знаете, кто этот пациент?
Медсестра ответила ему таким же злым взглядом, в ее симпатичных серых глазах были видны признаки надвигающейся бури.
— Это не обычный госпиталь, мистер Чалмерс. Это частный госпиталь; скорее это частная лечебница. У нас нет такого лечебного персонала, как скажем в таком большом госпитале, как Бельвю, у нас нет для этого возможностей. Но доктор Уиллард — прекрасный врач. Он сделает все, что в его силах.
— Все, что в его силах? Стажер? Стажер!? — Чалмерс повернулся к Кленси. — Лейтенант, за это вы также ответите. Если с моим свидетелем что-нибудь случится… — Он шагнул к одной из кушеток и практически рухнул на нее. — Я намерен все выяснить. Я подожду прямо здесь до тех пор, пока не смогу поговорить с этим… как его… с этим стажером!
Кленси холодно посмотрел на Чалмерса.
Твой свидетель, — подумал он, — ты не знаешь что к чему, но он твой свидетель. Ты имеешь ввиду, что он просто средством для достижения твоей цели.
Отвернувшись от сидящего человека, он оперся на барьер возле стойки; сестра сидела за ней, наклонив голову над бумагами и пряча слезы. На стене тихо тикали часы. Чалмерс дважды брался за журналы и отбрасывал их так, словно он решил не позволять ничему постороннему отвлекать себя от поставленной цели. В комнате воцарилось молчание; Кленси почти заснул, опершись на собственную руку.
Наконец дверь автоматического лифта открылась и в холл устало вошел стройный молодой врач. Его хирургическая маска все еще болталась на шее. Он стащил с головы плоскую шапочку; непокорные светлые волосы свободно рассыпались по плечам.
— Кетти? Вы сказали, кто-то хочет меня видеть? — По его тону было видно, что он предпочел бы помыться и отдохнуть, а не вести в такой час беседу.
Чалмерс мгновенно оказался на ногах. Он заторопился и очутился между молодым врачом и заваленной бумагами стойкой.
— Вы — доктор Уиллард?
— Да, это я.
— Я — помощник районного прокурора Чалмерс, а это лейтенант Кленси из 52-го участка. Как себя чувствует пострадавший? Тот, которого вы сейчас оперировали?
Врач повернулся к сестре, в его глазах светился слегка замаскированный вопрос; та чуть кивнула и снова наклонилась над стойкой, пряча лицо. Молодой стажер снова посмотрел на двух мужчин, стоявших перед ним; его брови немного поднялись.
— Настолько хорошо, насколько этого можно было ожидать. Он получил большую порцию дроби в грудь и в шею; кое-что попало и в лицо.
— Он будет жить?
Молодой врач немного поколебался.
— Я надеюсь, что да.
— Вы надеетесь, да, — фыркнул Чалмерс. — Ладно, позвольте мне сказать это, мистер; будет лучше, если он выживет! Присмотрите за тем, чтобы он выжил! Вы знаете, кто этот человек, которого вы оперировали? Это Джонни Росси…
Кленси перевел дух и с отвращением посмотрел в потолок. Великий Боже! Этому человеку следовало работать в газете — он мог разболтать все всему свету. Секретность!
Молодой врач побледнел.
— Джонни Росси? Вы имеете в виду этого гангстера?
— Да, правильно. Так получилось, что он является для меня очень важным свидетелем. Так получилось… впрочем, черт побери, это не имеет к вам никакого отношения. Я хочу, чтобы им занялся приличный врач. И я хочу, чтобы его перевезли в приличный госпиталь.
При этих оскорблениях лицо молодого стажера напряглось. Он проглотил обиду и сдержал свое раздражение.
— Его еще нельзя перевозить. Если вы хотите, чтобы им занимался другой врач, то это ваше право. Но в данный момент его нельзя транспортировать; он еще находится под действием наркоза.
— Тогда я пришлю сюда утром кого-нибудь! — Чалмерс повернулся к Кленси. — И я хочу, чтобы перед его дверью постоянно находился человек до тех пор, пока мы не заберем его отсюда.
Кленси спокойно посмотрел на него.
— Человек уже сейчас находится с ним; это один из моих людей. Он и останется здесь.
Чалмерс яростно нахлобучил свою шляпу на голову.
— Ну, я полагаю, что во всяком случае, это уже кое-что. Хотя все это несколько напоминает охрану конюшни после того, как лошадь угнали.
Кленси собрался было возразить, но потом промолчал. Чалмерс двинулся к выходу, но задержался, положив руку на ручку двери.
— Я позабочусь, чтобы сегодня утром здесь был надежный врач. Я считаю, что нет необходимости говорить вам, насколько это важно. — Светлые глаза остановились на молодом стажере. — Кстати, как ваше полное имя?
Молодой врач побледнел.
— Вильям Уиллард.
Чалмерс кивнул.
— Я его запомню. Я буду считать вас ответственным за жизнь этого человека. У меня есть определенное влияние в этом городе, доктор. Плохая медицинская практика в этом округе может оказаться фатальной не только для пациента. Не забудьте об этом!
Он толкнул входную дверь и исчез в ночной темноте. Стажер повернулся к Кленси, лицо его покраснело, глаза сверкали.
— Почему он разговаривает со мной таким тоном? Разве я стрелял в этого человека, или я в чем-то провинился?
Кленси выпрямился, на лице его было усталое выражение.
— Не обращай на него внимания, сынок. Он больше лает, чем кусает.
И это все болтовня, ты же знаешь, — добавил он про себя.
— Но он говорит так, словно это моя вина! И то, что я буду нести ответственность! Я сделал все, что мог… — В голосе врача звучала горечь. — Почему вы вообще привезли его в наш госпиталь? Почему вы не отправили его в Бельвю, как это следовало бы?
— Почему? — Кленси угрюмо улыбнулся. — Я могу привести вам тысячу «почему?». Прежде всего, почему этот мерзавец заявился в Нью-Йорк? — Он сунул руку в карман и вытащил сигарету. Собрался закурить, но остановился; спичка догорела до конца, а он так и продолжал стоять, нахмурившись.
— Да, — сказал он мягко. — Это очень хорошее «почему». Действительно, прежде всего, почему этот мерзавец приехал в Нью-Йорк?
Глава 3
