— Ты говоришь словно ребенок, — бесстрастно произнес Улиан. — Если ты чего-то не добился просьбами, то думаешь, что сможешь сделать это провокацией? Наш народ многое принес в жертву, чтобы оградить мир от зла. Много храбрых сердец, которые сегодня воспевают в песнях, погибли. Тебе не пристало обвинять Нас или уличать в бездействии. Эльфийский род ничего не должен этому миру.
— Простите, — извинился Корвин, которому стало ясно, что в отчаянии он шагнул слишком далеко, — я хотел только…
— Аудиенция окончена, — коротко произнес Улиан.
— Окончена? — озадаченно переспросил Корвин. — И нет никакой надежды, что вы измените свое решение?
— Нет, — решительно покачал головой Улиан. — Иди, король Корвин. Оставь Тиргас Дун и возвращайся в свою империю. Делай там то, что должен, но не рассчитывай при этом на помощь моего народа, потому что получить ее ты не сможешь.
— Я знал это! — воскликнул Корвин. Он в ярости сжал кулаки и на миг снова стал не королем, а охотником за головами, который говорил его устами. — Я догадывался, что вы, эльфы, бросите нас в трудную минуту, еще в тот миг, когда вошел в эти двери. Если бы я не пообещал Аланне, то не просил бы помощи у вас. Что подумает Аланна, если узнает, что ее собственный народ не был готов предпринять хоть что-то для ее спасения?
— Как Мы уже говорили — она больше не принадлежит к народу эльфов. Верховная священнослужительница Шакары выбрала долю смертных.
— Да, — произнес Корвин, — и я все лучше и лучше понимаю, почему она сделала это.
— Иди! — потребовал Улиан, на этот раз горячее.
— Но…
Корвин умолк, когда к нему подошел кастелян, подняв обеими руками жезл, которым возвестил его приход. Предположение Корвина было верно: эта штука могла работать как оружие.
Искатель приключений, скрывавшийся в нем, грубый парень, предлагавший свои услуги тому, кто заплатит, хотел вырвать у кастеляна жезл и ударить эльфа. Но Корвин воззвал к собственному разуму, и король в нем снова одержал верх. Коротко кивнув, что должно было быть достаточным в качестве прощания, он обернулся и, пылая от ярости, направился к выходу. За ним следовали его ребята.
Плащи развевались подобно знаменам, когда они быстро шагали по коридорам. Миновав никем более не охранявшийся вход, они выскочили на улицу и сбежали по ступеням, к подножию лестницы, где солдаты ждали с лошадьми.
— И как, сир? — поинтересовался Риан, витязь-ветеран, который командовал королевской гвардией со времен смерти сэра Луга. — Помогут нам эльфы?
— Нет, не помогут, — произнес Корвин, взлетая в седло, и солдат, державший коня, протянул ему уздечку.
Корвин ругал себя последними словами. Все время, прошедшее с тех пор, как он узнал о новой силе в Каль Анаре, он сидел в Тиргас Лане и тратил драгоценное время. Чего он ждал? Того, что два чудовища из Гнилых земель выполнят за него работу, которой он должен вплотную заняться сам? Того, что неупокоенные, возрожденные к жизни при помощи чуждой магии, ворвутся в его дом и похитят супругу? Что чужая сила отрядит войска, чтобы погрузить Землемирье в войну и разрушение?
Нет.
Слова Улиана помогли Корвину понять, что есть только один человек, способный помочь ему и на помощь которого он может полностью положиться — он сам.
Если эльфы не хотят поддержать его, то он должен сам заняться освобождением Аланны и защитой своей империи. В конце концов, он — король. Возможно, время эльфов подошло к концу — его же время только-только начинается…
— Что теперь, сир? — спросил Брион, обеспокоенно глядя на него. — Что же теперь будет?
— Мы вернемся в Тиргас Лан и сделаем смотр войск, — решительно ответил ему Корвин.
— Смотр войск, сир?
— Именно так. Я призову к оружию всех своих вассалов, я разошлю посланников во все уголки империи и попрошу помощи у наших союзников: у княжеств, лордов кланов, даже у карликов. С их помощью я поставлю под знамена Тиргас Лана войско — войско, какого не видывало Землемирье со времен Второй войны. И с этим войском я отправлюсь на восток и вызову на бой врага, который до сих пор прятался.
— А… а королева?
— Не беспокойся, добрый Брион, — произнес Корвин, уверенно улыбаясь. — Наш враг полагает, что он в безопасности, потому что держит у себя заложника благородного происхождения. Но он ошибается. Эльфы, может быть, слишком слабы или слишком зациклены на себе, чтобы помогать нам — но нам они и не нужны. Мы соберем войско своими силами и заставим выдать королеву. А если враг не удовлетворит нашу просьбу, мы раздавим его.
— Враг силен, мой король, — напомнил Брион. — Не забывайте, что он способен поднимать павших из могил…
— А даже если и так! — Единственный глаз Корвина сверкнул мрачной решимостью. — Мы знаем, как победить неупокоенных. Что бы ни противопоставил нам неизвестный враг, мы преодолеем и победим его при помощи холодной стали и храбрых сердец.
И с этими словами он вынул из ножен меч, и клинок устремился к небу.
— Тиргас Лан или смерть! — громко воскликнул он.
И тут же все солдаты вынули мечи из ножен, подняли их вверх и повторили клятву:
— Тиргас Лан или смерть!
Затем они пустили коней в галоп и погнали прочь из Тиргас Дуна, ни разу не обернувшись.
Эпоха эльфов закончилась.
Началась эпоха людей.
15. Ор куль ур'оуаш
Вскоре после полуночи к братьям-оркам пришел Анклуас, чтобы, как и договаривались, вывести из подземелья. Раммар нетерпеливо дожидался его у двери клетки, в то время как Бальбок прилег, чтобы немного подремать.
Когда Анклуас отпер дверь и освободил обоих, они сначала пробрались в оружейную, где забрали недавно заточенную секиру Бальбока и
Тихо, по крайней мере настолько, насколько позволяли неуклюжие конечности орков, трое беглецов двигались по лестницам и наконец очутились в коридоре, который должен был вывести их наружу. Почти не использовавшийся боковой ход совершенно не освещался. Зажечь факел орки не отважились, поэтому им приходилось медленно продвигаться в темноте. При этом Бальбок по причине своего высокого роста несколько раз больно ударился головой.
— Еще далеко? — прошипел Раммар куда-то во тьму. — Если мой туповатый братец еще пару раз стукнется башкой, то из нее выветрятся остатки разума.
— Терпение, — шепотом ответил Анклуас. — Мы почти пришли…
Идти приходилось пригнувшись по похожему на штольню темному коридору… В голове орка пробуждались не самые лучшие воспоминания, но он взял себя в руки. Как бы там ни было, на этот раз ведет их не хитроумный карлик, а один из соотечественников. Есть ли в этом большая разница, впрочем, станет ясно позднее.
— Вот! — послышался голос Анклуаса. — Вот дверь, о которой я вам рассказывал.
— Где? — спросил Раммар, чтобы в следующий миг врезаться в дверь из массивной древесины. Послышался глухой треск, и толстенький орк ухватился за ушибленную морду. Яростное проклятие,
