разумеется, рассчитываем, что там Компания будет снабжать им пушистиков так же, как и здесь…
— О чем речь! Слушай, я позвоню Виктору. Он, наверно, тебе перезвонит…
20
Мудрый был счастлив. Впервые с тех пор как умерла Старая, ему не приходилось все время думать о том, что делать теперь и что будет с другими, если с ним что-то случится. Обо всем этом позаботится Друг Больших. Теперь стаю ведет он. Конечно, он настаивал, что вождь Мудрый, но это глупости.
А может быть, и нет. Может быть, это просто такая мудрая мудрость, что ему. Мудрому, она кажется глупостью оттого, что он сам глуп. Такая мысль ему никогда раньше в голову не приходила. Может быть, он становится мудрее просто оттого, что находится рядом с Другом Больших? Друг Больших не хотел неприятностей в стае. Поэтому он сказал, что стаю поведет Мудрый, и отдал ему этот… «висток». Мудрый поднял руку, чтобы проверить, не потерял ли он его.
Потом Мудрый устроился поуютнее на ложе из сухих листьев и папоротников в шалаше, которые научил их строить Друг Больших. Пламя костра согревало его и освещало все вокруг. Мудрый слушал, как шумит в вершинах ветер, как журчит маленькая течь-вода, как плещутся вдалеке волны озера. Огонь — замечательная штука, когда умеешь его разводить и знаешь, как сделать его безопасным. Раньше Мудрый боялся его. Весь Народ — все «пушистики» (надо запомнить это слово!) — его боялись. Но когда узнаешь о нем побольше, оказывается, что он хороший. Он отгоняет всех зверей. Он согревает, когда холодно, он делает мясо куда вкуснее, Чем раньше.
Но самое лучшее — что он разгоняет тьму и делается светло Вот, и Другая, и Та-Что-Носит-Блестячки, и Собиратель сидят у огня и скручивают корни длиннолистого дерева, чтобы сделать эту… «веевку». Это тоже слово Больших. У Народа — у пушистиков — нет слова для этого, потому что у них нет таких вещей. А ведь уже давно стемнело. Если бы не огонь, они бы все давно уже спали. И Камнелом тоже трудится — делает рубильные камни, которые можно насаживать на палки. Странно, что никто не додумался сделать этого раньше или привязать острые камни к длинным палкам, чтобы ими колоть. А ведь так гораздо легче охотиться на хатта-зосса — на «глупышей». Пыряло и Хромой убили сегодня четырех после того времени, когда солнце стоит выше всего — это называется «полдень». Если бы они по-прежнему охотились с камнями и дубинками, то на это потребовались бы усилия всей стаи. Друг Больших сидел рядом с Камнеломом и насаживал одно из рубил на палку.
Это была четвертая ночь с тех пор, как они пришли на это место. Они переночевали у огня там, где впервые встретились с Другом Больших. На следующее утро Друг Больших дал им Прекрасную Еду Больших, все, что у него было, так что каждому досталось понемножку. Он сказал, что в Прекрасном Месте Большие дают ее всем пушистикам, столько, сколько они захотят. После этого все захотели пойти в Прекрасное Место и подружиться с Большими, даже Большая. Они хотели отправиться в путь немедленно, но Друг Больших сказал, что надо построить плавучую штуку, которая называется «плот», спуститься на ней по реке и переплыть на другую сторону. Он сказал, что все время и труды, которые они потратят на это, окупятся, потому что иначе придется идти далеко-далеко вверх по реке до того места, где она становится достаточно узкой, чтобы перебраться через нее без плота.
Друг Больших сделал из веточек маленькую модельку, чтобы показать, каким будет большой плот, который он предлагает построить. Он сказал, что Большие часто делают что-нибудь маленькое, чтобы потом сделать то же самое, но большое. Потом они пришли на это место, и он сказал, что это хорошее место, чтобы строить плот. Поэтому они разбили лагерь, и он научил их, как построить шалаш, устроил место для костра и выкопал длинную яму для «бабакю». Потом они принялись выкапывать корни и делать веревку, а Друг Больших разводил костры у корней деревьев, которые были нужны ему для плота, и пережигал их так, что они падали. Они обрубали ветки рубильными камнями — «топорами», которые Друг Больших и Камнелом сделали из твердого камня, который они нашли в ручье, но сами деревья были слишком толстые, чтобы срубить их такими топорами, и Друг Больших пережигал их. Это было опасное дело. Друг Больших, и тот боялся. Ведь огонь мог вырваться на волю и сжечь все вокруг. Поэтому Мудрый и Друг Больших сидели и сторожили, пока остальные спали, а потом разбудили Пыряло, Большую и Хромого, которые спали, а те через некоторое время разбудили Собирателя, Другую и Ту-Что-Носит-Блестячки, и они сидели и сторожили до рассвета.
Через некоторое время Собиратель, Та-Что-Носит-Блестячки и Другая закончили плести веревку, свернули ее, а потом залезли в логово и улеглись спать. Камнелом все еще трудился над топором, а Друг Больших насаживал уже готовый топор на палку. Он подошел к куче веток, чтобы опробовать топор, а Камнелом смотрел на него. Топор оказался хорошим, и они оба рассмеялись от радости. Потом они с Камнеломом тоже забрались в логово.
— Покажи блестящий камешек, — попросил Камнелом.
Друг Больших достал камешек из заплечной сумки и потер его между ладонями. Потом все трое склонились над ним, чтобы закрыть его от света костра. Они никогда раньше не видели такой штуки, но Друг Больших сказал, что у Больших их очень много и один из его друзей, Папа Вик, выкапывает их из скалы. Этот он обнаружил, когда разбил кусок твердой черной скалы, который нашел в ручье. Он был внутри скалы — камешек в форме почки заразайца. Он выглядел точь-в-точь как все остальные камни, пока его не потрешь; а тогда он начинал светиться, словно раскаленный уголь в костре. Но он не был горячий. Это было непонятно. Даже Друг Больших не знал, почему так бывает.
— Папа Джек раньше копал такие камни, — сказал Друг Больших. — А потом все Большие узнали про пушистиков и сказали, что Папа Джек должен ничего не делать, а только заботиться о пушистиках и учить их.
— Расскажи еще про Папу Джека! Он Мудрый для всех Больших?
— Нет, — сказал Друг Больших. — Это Папа Бен Мудрый. Он Мудрый для пьявиства. Папа Джек — Мудрый для всех пушистиков. Все Большие слушают Папу Джека, когда он говорит про пушистиков.
Он долго рассказывал про Папу Джека, про Папу Вика, и Папу Бена, и Папу Герда, и Маму Вуф, и Папу Джорджа, и про Больших в синей форме, и про Прекрасное Место, и про Место Больших Домов. Все это было замечательно, только не очень понятно. У пушистиков было слишком мало слов, чтобы рассказать обо всем этом. Потому Друг Больших и говорил, что им нужно выучить как можно больше слов Больших. И еще им нужно научиться говорить задней частью рта, так, чтобы Большие могли их слышать. И они стали учиться говорить так.
Через некоторое время Камнелома сморило, и он улегся спать. Друг Больших достал трубку и табак, и они закурили, затягиваясь по очереди. На небо вышел один из ночных небесных огней — Большие зовут их «лунами». У Больших есть имена для обеих. Эта луна называется «Зеке». А другая, которой сейчас не видно, называется «Даий». Большие про них все знают: они огромные и очень далеко. Большие летают к ним на своих леталках. Друг Больших сказал, что сам бывал на Зексе, который выглядит таким маленьким. В это было трудно поверить, но Друг Больших так сказал.
— Это действительно так? Или ты просто говоришь то, чего нет?
Друг Больших удивился, что Мудрый задал такой вопрос.
— Никто не может говорить то, чего нет! — сказал он.
— Я однажды говорил так! — сказал Мудрый. Он был рад, что может рассказать Другу Больших о чем-то, чего тот не знает. — Я однажды сказал: я видел хеш-назза, чейтову скотину, а ее не было.
Он рассказал, как ему хотелось найти Место Больших, а остальные хотели остаться, где были.
— И я сказал им: я видел большую злую тварь, злая тварь гналась за мной. Они все испугались. Злой твари не было, но они не знали. Они все побежали, быстро побежали на гору, убегали от злой твари. Но злой твари не было. Мы пошли на другую сторону горы, не пошли обратно.
Друг Больших смотрел на него с удивлением. Он был очень мудрый, но такое ему в голову не приходило. Потом он рассмеялся.
— Ты Мудрый! — сказал он. — Я не догадался бы сделать так. Нет, я правда был на Зексе. Большие отвезли меня туда и прятали, когда другие Большие однажды стали делать плохие вещи.
Он стал рассказывать о Зексе, но это было трудно. Он не знал слов, которыми это можно рассказать.
