Искусство не быть или Интоксикация

Мы поймём друг друга достаточно…
Мы увидим, что видим достаточно…
Снег не знает, что мы это знаем…
Дождь не знает об этом тоже…

Было время рассказывать сказки,
Было время и было желанье,
Было больше того, чем мы жили…
Это было, но как-то странно
То, что мы ещё видели это…

Ты танцуешь свой медленный танец,
Я танцую свой медленный танец…
Ты пока ещё видишь, что любишь…
Что ты любишь и что ненавидишь?..
Что вообще мы знаем об этом?..

Одиночество хочет смысла!..
Безразличие хочет воли!..
Неужели мы стали старше?..
Это я задаю вопросы?..
Или ты повторяешь ответы?..

Снова я удовольствуюсь малым…
Ты меня принимаешь… плачешь…
Подожди… я придумаю способ,
Чтоб сказать, как плакать серьёзней…
Извини… но лгать – не красиво…

Ты – как Северный ветер – на вдохе!..
Я – на выдохе – брызгами пены!..
Мы – влюблённые дети Природы…
Непорочные, как заклинанье
Перед самосожжением Бога…

Я пою свою гимны – усталость…
Ты поёшь свои гимны – старость…
Я хотел быть когда-то небом
В каждой капле твоих океанов…
Ты когда-нибудь слушала камни?..

Мы полюбим друг друга достаточно…
Это только причина близости…
Или мы уже оба плачем?..
Неужели убить – так просто?..
Что вообще мы знаем об этом?..

* * *

Интроспекция

Ты подходишь к зеркалу
Скованно и недоверчиво,
Видимо, злой,
Словно целая стая
Бешеных диких собак,
Доедающих труп
Человека- охотника…
…Что ж,
Хозяин становится
Дичью и жертвой…
Не в новость…
Затем,
Плюнув в зеркало смачным плевком,
Растираешь ладонью…
Тащишься…
Всё же
Над собственной мордой
Ты извращаешься
Весело!..
Чёрт возьми,
Весело!..
Чуть погодя,
Размахнувшись,
Бьёшься башкой о поверхность
Собственного отражения…
Всё по причине того,
Что в зеркале нет глубины…
И ты в нём —
Всего лишь двумерный урод,
Срез изучаемой плоти,
Бесцветная тонкая плёнка,
С трудом, но натянутый
Презервативчик сознанья
На полый,
Скользкий
И гладкий
Скальп
Зазеркального мира вещей…
Ха!
Какое дерьмо!..
Понятно лишь то,
Что этот прозрачный слизняк,
Прятавшийся до сих пор
В этом треснувшем только что
И расколовшемся
Прорубе глаз,
Занимающихся
Эксгумацией тел,
А чуть позже и душ…
Если этим глазам позволять…
Выпрыгнул,
Сволочь!
Вонзился,
Впился
В вены
Зубами
Холодными,
Белыми,
Острыми
И в безразличье своём
Похожими
На преступленье слепого
В том,
Что он слеп…
Больно!..
Зябко и сыро…
Всё…
Стены и пол и одежда —
Всё пропиталось
Желудочным соком
Настырного, липкого и любопытного
«Я»…
Боже,
Как тошно!..
В сердце…
И слабость в коленях…
Падаешь в лужу, как в сон,
Брызгаешь
Потом и мыслями
В судорогах
Тошноты…
Кистью ресниц
Хлестаешь себя
По лицу и рукам…
Кровью хлестаешь…
Кровь стынет,
Дымится, как лёд,
В кипятке твоих слёз…
Осколками
Звонких
Монет
Бьётся
О колокол
Мозга!..
Плевать!
Но больно!
Смешно, как больно!
Так что же,
Думаешь ты,
Наверное, стоит
Назвать себя Господом
После всего?..
Да только б
Не сдохнуть
От смеха!..

Целую

Целую фотографию твою,
Блондиночка с кошачьими глазами,

С глазами первородного греха,
Ласкающегося в моей постели
Бессильно, нежно и слегка игриво…

И упивающегося служеньем
Всех мышц моих и пьяных, и послушных,
Поющих под орган из рук твоих
И под оркестр всех прелестей безумных
Твоего бархатного тела…
Оленёнок…

Целую фотографию твою,
Мой маленький развившийся ребёнок

С клубничным запахом и запахом тоски,
С упрямой, чуть припухлой нижней губкой
Прекрасно-сказочной, и сказочно-живой, И пьющейся —
О Боже! —
Как вино,
С трепещущим и жадным наслажденьем!..

О, милое святое извращенье!..
С мгновенно лопнувшим и тающим во рту
Бесстыдно- одурманивающим вкусом
Чуть дикой спелой ягоды лесной,
Чуть дерзкого наивного желанья…

Зачатого в желании моём
На девственно-янтарном язычке
Четырнадцатилетнего подростка,
Волшебной девочки —
Лолиты…
Целую фотографию твою…

Эстетика

Ходишь по улицам,
Смотришь на лица,
Смотришь на вещи…
Видишь ли лица?..
Видишь ли вещи?..

Если понравится,
Будешь художником…
Ты меня спрашивал,
Что же из этого?..
Будто бы знаю я…

Будто бы ведаю…
Я не задумывался…
Знаю – пустое всё,
Знаю – ненужное…
Так… удовольствие…

Ты позволяешь
Себе исключение
Делать ненужное,
Думать ненужное
И не расстраиваться?..

Ты позволяешь
Так просто рассматривать…
Просто не думать,
Но в удовольствии
И в наслаждении?..

Ты меня спрашивал,
В чём же начало
И смысл Творения?..
Слушай, с тобою
Я буду искренен…

В силе и в праве
Нести бесполезное
И не для ценностей —
Просто из внутренней
Маленькой прихоти…

Просто, как в танце
Пишутся символы,
Пишутся притчами,
Чтобы заучивать
Телу движения…

Также у Вечности
В отдохновении
Есть, кроме прочего,
Воля свободная
В звуках и образах…

В гибком движенье,
В ликующей стати,
В гордой правдивой
Улыбке играющей…
В крови танцора…

Вечность, как женщина,
Хочет тебя,
Но и стыдно признаться ей…
Так она пишет
Тобою отчаянье…

В скорби божественной
Пишет намёками
И в одиночестве…
Выдержав паузу…
Ты эта пауза…

Падение

Холодное лезвие бледных глаз…
Стеклянные тени бледных рук…
Убитое глупостью тело сна,
Убитое глупостью тело сна…

И этот призрак реальней всех,
По крайней мере, реальней всех нас…
Реальный, как страх, как запах и звук,
Как ставший тоскою шёлковый смех….

Бесстыдный красивый и гибкий смех…

Он пальцами чувств доставал до дна,
Он выл в истерике вместе с Луной,
Живой и холодной Луной…
Как снег,
Он таял, и плакал, и что-то искал…

В бреду, инкрустированном желтизной,
И вязкой, и зыбкой, и бархатной…
Убитое глупостью тело сна,
Убитое глупостью тело сна…

Убитое глупостью…
Из зеркал
Ударом лезвия по губам,
Стеклянной тенью…
Капелькой слёз…
Немых…
Как дым, беспокойных грёз…

Сжигая в крови грандиозный бедлам
Ночного хорала,
… Ступает день!..

Бессмысленный, как миллионы игл
В букете дурманящих пышных роз,
Подаренных мне в эту ночь тобой…

И, право, я тронут…
Я падаю в них…
Я падаю голым в шипы!..

Я продолжаю играть

Я лежу как обычно…

Я знаю, что там, подо мною, кровать…
Я смотрю в потолок…
Я почти одинок…
Или мне только кажется так,
Потому что устал?..
Или просто не хочется думать о том,
Почему я