Китти протягивает карандаш, отзываясь:
- Карандаш для бровей.
- Промокните! - командует Софонда.
И Вивьен промокает ей лоб тампоном.
Софонда командует:
- Карандаш для глаз! Тени!
А мне пора идти, Шейн, пока ты еще спишь. Но я хочу дать тебе кое-что. Хочу дать тебе жизнь. Это мой третий шанс, и я не собираюсь его профонарить. В свое время я могла открыть окно спальни. Могла не дать Эви стрелять в тебя. Правда в том, что я этого не сделала, поэтому сейчас отдаю тебе свою жизнь, которая мне больше не нужна.
Кладу сумочку под большую унизанную кольцами руку Шейна. Видите ли, размер мужской кисти - это единственное, что не может изменить пластический хирург. Единственная вещь, которая всегда выдаст девчонку вроде Брэнди Элекзендер. Нет никакого способа скрыть такие руки от глаз.
Тут все мои документы, мое свидетельство о рождении, мое все на свете. Теперь ты можешь стать Шэннон Мак-Фарленд. Тут моя карьера. Внимание под тридцать градусов накалом. Оно твое. Все это. И каждое. Надеюсь, тебе этого хватит. Больше у меня ничего не осталось.
- Основной цвет! - командует Софонда, и Вивьен вручает ей самый светлый оттенок 'Темносиних Грез'.
- Цвет века! - командует Софонда, и Китти вручает ей следующую тень для глаз.
- Контурный цвет! - командует Софонда, и Китти вручает ей самый темный оттенок.
Шейн, возвратись в мою карьеру. Заставь Софонду получить для тебя высший контракт, - никаких местных благотворительных дерьмовых подиумов. Ты теперь Шэннон, мать твою, Мак-Фарленд. Иди прямо к вершине. Когда с этого момента пройдет год, я хочу включить ящик и увидеть тебя, обнаженную, отпивающую глоток диетической колы в замедленном показе. Заставь Софонду пробить для тебя контракты национального размаха.
Стань знаменитым. Стань грандиозным общественным экспериментом в получении того, чего не хочется. Отыщи добро в том, что мир называет злом. Я отдаю тебе собственную жизнь, потому что хочу, чтобы весь мир знал тебя. Я желаю, чтобы весь мир с распростертыми объятиями принял то, что ненавидит.
Выясни, что пугает тебя больше всего, и отправляйся туда жить.
- Щеточку для ресниц! - командует Софонда, и завивает ресницы спящего Шейна.
- Тушь! - командует она, и покрывает ресницы тушью.
- Восхитительно, - говорит Китти.
А Софонда отвечает:
- Мы еще не выбрались из джунглей.
Шейн, я даю тебе свою жизнь, свои водительские права, свои старые табеля, потому что ты больше похож на ту меня, которую я уже с трудом могу вспомнить. Потому что я устала ненавидеть, и прихорашиваться, и рассказывать себе старые истории, которые изначально никогда не были правдой. Я устала от вечного 'я, я, я первая'.
От 'свет-мой-зеркальце-скажи'.
И, пожалуйста, не надо идти за мной. Стань новым центром внимания. Стань грандиозным успехом, стань прекрасной, и любимой, и всеми остальными, кем хотела стать я. Сама я уже это прошла. Я хочу быть просто невидимой. Может, буду танцевать танец живота в вуалях. Стану монашкой и пойду работать в колонию прокаженных, где никто не совершенен. Могу стать хоккейным вратарем и носить маску. И здоровенные парки отдыха: они нанимают только женщин для ношения костюмов мультяшных персонажей, потому что никому не захочется идти на риск, что его ребенка будет лапать незнакомый растлитель-мужик. Может, я стану большим мультяшным мышонком. Или щенком. Или утенком. Я не знаю, но уверена, что разберусь. Никакого бегства от судьбы, все просто продолжается. И днем, и ночью - будущее приходит к тебе.
Глажу Шейна по бледной руке.
Я отдаю тебе жизнь, чтобы доказать себе, что могу, действительно могу любить кого-то. Даже если мне за это не платят, - я могу дарить любовь, счастье и радость. Видишь ли, я смогла осилить и детское питание, и то, что не говорю, что бездомна и невидима, но мне нужно знать, что я способна любить кого-то. Целиком и полностью, постоянно и без надежды на взаимность, просто акт воли, что я буду кого-то любить.
Склоняюсь, будто целуя лицо брата.
Оставляю сумочку и любое представление о том, кем я есть, лежать накрытыми рукой Шейна. И оставляю позади историю о том, что я вообще когда-то была такой вот красивой, что могла войти в комнату, распаренная, в тугом платье, и все оглянулись бы посмотреть на меня. Тысячи репортеров стали бы меня фотографировать. И оставляю позади мысль, что такое внимание стоило того, чем я его заполучала.
Что мне нужно - так это новая история.
То самое, что сделали для Брэнди Элекзендер сестры Реи.
То самое, что Брэнди делала для меня.
Что мне нужно - так это научиться самой это делать. Писать собственную историю.
Пусть мой брат станет Шэннон Мак-Фарленд.
Мне не нужно внимание такого типа. Больше не нужно.
- Подводка для губ! - командует Софонда.
- Губной блеск! - командует она.
Говорит:
- У нас потек!
И Вивьен наклоняется с платком, чтобы промокнуть лишнюю помаду 'Незабудка' с подбородка Шейна.
Сестра Катерина приносит мне то, что я просила, пожалуйста, - и это картинки, глянцевые снимки восемь-на-десять меня под белой простыней. Они не хорошие и не плохие, не красивые и не уродливые. Они лишь то, как я выгляжу. Моя правда. Мое будущее. Просто обычная действительность. И я снимаю вуали, ручную работу, муслин и кружева, оставляя их у ног Шейна.
Они не нужны мне в этот миг, и вот в этот, и в этот, и навсегда.
Софонда фиксирует косметику пудрой, и Шейна больше нет. Мой брат, худой и бледный, из палочек и птичьих косточек, весь несчастный, исчез.
Сестры Реи медленно стаскивают хирургические маски.
- Брэнди Элекзендер, - говорит Китти. - Первая королева.
- Первоклассная девчонка, - говорит Вивьен.
- Отныне и вовеки, - говорит Софонда. - И этим все сказано.
Целиком и полностью, постоянно и без надежды, отныне и вовеки - я люблю Брэнди Элекзендер.
И этим все сказано.
Notes
