подтвердить!
Следователь двинул бровью и ответил:
– К сожалению, гражданин Борисов Вениамин Иннокентьевич ничего не сможет подтвердить, поскольку неделю назад скончался от обширного инфаркта.
«Ах да, я и забыл!» – чуть было не вырвалось у Стаса, но он вовремя спохватился – ведь следователь черт знает что может подумать! А тот тем временем продолжал:
– Советую вам откровенно все рассказать, гражданин Никодимов, чистосердечное признание может существенно облегчить вашу участь!
– Да в чем, собственно, меня подозревают?! – попробовал возмутиться Стас.
– Пока только в скупке краденого.
– Что значит – пока?!
– Здесь вопросы задаю я! – жестко разъяснил положение вещей следователь. – Работа моя такая. А вы должны на них отвечать! Вам понятно?
Стас вздохнул и рассказал о том, как купил деисус у Вениамина. Следователь задавал уточняющие вопросы: где и при каких обстоятельствах он познакомился с Вениамином, когда впервые услышал о деисусе и еще много другое.
Когда Стас закончил, следователь откинулся на спинку стула, поиграл бровями и заметил:
– Неувязочка получается, гражданин Никодимов! Вы сообщили, что гражданин Борисов вернулся на два месяца раньше, чем вы ожидали; что ничего конкретно для вас он привезти не обещал; и то, что он привез деисус, он сообщил вам только накануне вашей покупки. Так?
– Так! – согласился Стас.
– Почему же в таком случае вы за две недели до этого отказались от приобретения автомобиля, на который так долго стояли в очереди?
Стас похолодел. Да, как это объяснить?!
– Я… полагал, что Вениамин привезет что-нибудь интересное, и решил поберечь деньги на этот случай.
– М-да… поберечь… весьма крупную сумму… Хотя и не знали, что именно он привезет, да и привезет ли вообще. Так? И ради этого эфемерного «на всякий случай» вы отказались от приобретения автомобиля, за которым несколько лет стояли в очереди? – следователь сдержанно улыбнулся. – За какую сумму вы приобрели у покойного Борисова иконы?
Стас назвал.
Следователь кивнул.
– Да, примерно такая сумма денег находилась у Борисова на руках в тот вечер. Мы просуммировали все его расходы с того вечера и до дня смерти, сложили с теми деньгами, которые нашли у него в квартире. Расходов было немного: половину отправил матери, треть отдал за долги, ну а выпивка – так во время запоя он посуду не сдавал, так что можно точно подсчитать и эту статью расхода. Все сходится! Одного понять не могу – откуда вы знали, сколько денег Борисов запросит с вас за то, что привезет, если вы не знали, что именно он привезет? Я понятно излагаю?
– Да, конечно! Но я не мог знать, что именно он привезет!
– Но вы уже покупали у него до этого какие-либо вещи?
– Да, я же вам рассказывал.
– Да, рассказывали. И суммы каждый раз были разными, иногда различаясь на порядок! Тогда откуда же вы могли знать, сколько с вас в этот раз запросит Борисов?
– Да с чего вы взяли, что я знал, сколько он с меня запросит?! – воскликнул Стас.
– А с того, что именно такую сумму вы сняли с книжки почти за две недели до приезда Борисова! – веско заметил следователь. – Вообще, я советую вам хорошо обдумать ситуацию, в которой вы оказались. Дело по обвинению вас в скупке краденого можно хоть завтра передавать в суд. Но передавать я его пока не буду, поскольку подозреваю предварительный сговор между вами и Борисовым при совершении последним кражи.
– Какой кражи?! – воскликнул Стас. – Вениамин… то есть Борисов, сказал мне, что купил деисус у какой-то старушки!
– Гражданин Борисов похитил иконы из запасника владимирского музея, и, кстати говоря, кражу обнаружили совершенно случайно, хотя он очень хорошо подготовился – даже подменил иконы копиями. Значит, готовился заранее! А когда человек готовится к краже музейных ценностей, он почти всегда действует по заказу: ведь раритет из музея в комиссионку не сдашь и на толкучке не продашь.
Следователь выжидающе посмотрел на Стаса, ожидая реакции, но реакции не последовало, и он продолжил:
– Дело было так: Борисов заранее продумал план похищения икон, заранее договорился с вами о том, за сколько вы их купите и каким образом он устроит так, чтобы кражу долгое время никто не обнаружил. Именно поэтому вам и не пришло в голову спрятать иконы – слишком уверены были в безнаказанности! Обращаю внимание, что кража была совершена из хранилища, за что по статье 89 Уголовного кодекса РСФСР полагается не менее трех лет лишения свободы. Ну а если истинным организатором кражи являлись вы, а Борисов был просто исполнителем? Организатору ведь срок положен гораздо больший! Обычно организатор получает по максимуму, что в вашем случае означает – восемь лет с конфискацией имущества. Так что подумайте! Чистосердечное признание – и вы всего лишь скупщик краденого, для которого можно ограничиться общественным порицанием. Будете упрямиться – сядете как организатор кражи музейных ценностей! Ситуация ясна?
Стас кивнул, хотя, вернувшись домой, пришел к выводу, что ситуация запутана до предела. Следователь сейчас сладкие песни поет, – а как вдруг поступит в органы указание об очередном «усилении борьбы с кражами госсобственности»? Тогда сразу из гражданина Никодимова слепят организатора и – восемь лет таежного санатория! И ведь могут все конфисковать, – все, на что он полжизни потратил, отказывал себе во всем, любовно подбирал, реставрировал… И вот – все коту под хвост! Да, угораздило Вениамина деисус из музея умыкнуть! Да уж лучше бы он старушку ограбил – меньше дали бы. А тут – государственная собственность! Здесь государство беспощадно. И теперь вот трепещи и жди, чем дело закончится – общественным порицанием или восьмушником с конфискацией! И не сидеть ему больше в любимом вольтеровском кресле, и не любоваться древней Статуей… Статуя!
Стас облегченно рассмеялся. Именно так! Вот его сказочный парашют, при помощи которого он может выпрыгнуть из любой безнадежной ситуации. Хрен вам, гражданин следователь! Хрен вам, дорогие товарищи судьи и народные заседатели! Хрен вам, дорогие товарищи из товарищеского суда, общественные обвинители и общественные порицатели! Теперь я неподсуден вашему суду. Я – выше вас! Вас – просто нет. Вы не существуете! Вы – ирреальны! А самая реальная действительность – это мое сознание и мое желание создать новую действительность с любой страницы.
Да, вот так вот, гражданин следователь! Не понравились вы мне, и поэтому я вас вычеркиваю из новой реальности, которую начну писать с чистого листа, выбросив из своей жизни обстоятельства встречи с вами, как исчерканные страницы черновика.
В состоянии эйфории от внезапного облегчения Стас налил себе пятьдесят грамм коньяка и уселся в вольтеровское кресло поразмышлять: с какого момента изменить свою жизнь в этот раз.
Действительно, а как он жил все эти годы? Добрая половина жизни потрачена на охоту за редкостями. Ради них он отказывал себе во всем: в мелких радостях жизни типа поездки на курорт с обязательным и ни к чему не обязывающим курортным романом; в спокойной уверенности складывания по кирпичику карьеры – с положением в обществе, дачей, машиной, квартирой, спецбуфетом и персональной пенсией; в семейном счастье, наконец! И что он имеет теперь в награду? Угрозу лишения доброго имени, а то и свободы, главное же – лишения тех дорогих ему вещей, которым он посвятил жизнь! А сколько у него в доме ценностей откровенно сомнительного происхождения? Уж этому следователю только дай зацепку – потянется ниточка!
А с чего все это началось? Когда им овладела эта болезненная страсть к раритетам?
Стас вспомнил, как однажды, когда ему только исполнилось двенадцать лет, родители взяли его с собой в гости к дяде Жоре. Стасу не хотелось идти: как раз накануне местный заводила Гришка Самурай милостиво принял его в свою компанию. Но отец не терпящим возражений голосом позвал его домой –
