насекомые — все то, что составляет неповторимый колорит Земли, лицо родины и колыбели человечества.
Ну что ж? Разве не для того она и покинула все это, чтобы принять участие в создании здесь новой Земли, быть может еще более прекрасной?
Ольга вместе со своими новыми друзьями — девушками и юношами — занялась строительством. Хотя первоначальная работа и не требовала особой квалификации, сюда направили тех, кто интересовался по преимуществу историей. Они, по всей вероятности, останутся работать в музее.
Оглядывая внимательно место, предназначенное для его постройки, Ольга не могла не оценить удачный выбор. В ее распоряжении уже был план всего комплекса зданий и окружающей местности: как она будет выглядеть после завершения реконструкции планеты.
Огромная ровная площадь. Прекрасный вид вниз, на будущие дальний лес и степь. Запроектированная широкая река, которая прорежет их и вольется в море. Берег его будет недалеко. Вокруг музея раскинется парк.
Уже многие дома на Венере, опирающиеся на упругие первые этажи, отлично выдержали сильнейшие землетрясения. Не менее устойчивы и здания на рессорах.
Постройки этих типов и будут воздвигнуты на территории музея. Он не должен быть копией земного. Об этом позаботятся зодчие. Им предстоит создать оригинальный и выразительный архитектурный комплекс.
Он будет готов не скоро. Но радость созидания начинается с первого же дня — сегодняшнего.
Ольга подняла голову. Вс» те же тяжело плывущие, грузные, непроницаемые облака…
Шоу вызвал к теле Пьера. Тон председателя Штаба освоения Венеры был суховат, официален.
— Пьер Мерсье, — сказал он, — удовлетворен ли ты своей работой?
— Да, — ответил Мерсье, — а главным образом тем, что вообще работаю.
Шоу пристально глядел на него.
— А мы не удовлетворены, — сказал он. — Каждый человек должен давать обществу все, на что он способен. А ты на рядовой работе. Мы предлагаем тебе другую.
— Какую? — настороженно спросил Пьер.
— Ты должен войти в Штаб освоения, стать моим ближайшим помощником. А еще лучше — занять мое место. Ты к этому более способен, и знаний у тебя неизмеримо больше.
— Нет! — вырвалось у Пьера.
— Почему?
— Я не могу… не знаю… но не могу.
Шоу нахмурился.
— Никто не может заставить тебя работать там, где ты не хочешь. Но подумай.
Как бы у тебя не возникло чувство неудовлетворенности.
Он отключился.
Пьер долго и мучительно думал.
«Нет, — сказал он самому себе. — Я не тот. И наверно, уже не буду таким, как прежде. Это хорошо, я многое понял. Но не чувствую себя вправе стать руководителем».
Он, пожалуй, не мог бы объяснить себе, почему не вправе, но знал: это так.
Вскоре после разговора с Шоу Пьер принимал у себя дорогую гостью — Ольгу.
Они не могли еще жить вместе. Собственно, почему не могли? Пьер выполнял несложную работу, какую можно было бы найти и вблизи строительства исторического музея. Да, но для этого надо было бы обратиться в Штаб освоения с просьбой опять перебросить кого-то вместо него на другое место, и притом уже не на короткий срок. Здесь и без того люди не пользуются такой свободой выбора места работы и жительства, как на Земле. Нет, нет! Не нужно ради своего удобства просить лишний раз перебрасывать человека.
А Ольга, его чуткая Ольга, он знал, отлично его понимала, хоть они ни разу и не заговорили об этом.
Чтобы от строительства музея добраться до Северного полярного района, Ольге пришлось дожидаться попутного самолета. Затем она пересела на рейсовый самолет местного сообщения.
На этом полушарии несколько часов назад началась долгая венерианская ночь.
Машина шла выше облачного слоя. Блестели, медленно мерцая, крупные звезды. В западной части неба все ярче и ярче разгоралось полярное сияние. Оно охватило огромное пространство и было похоже на пелену с разорванными зубчатыми краями. Пелена колебалась, она словно жила и дышала и была так прозрачна, что сквозь нее просвечивали звезды и даже часть Млечного Пути.
Сначала пелена была пепельного цвета, потом в ней стало зарождаться голубовато-розовое свечение, сперва в глубине, затем начало выбиваться на поверхность, постепенно усиливаясь и все заметнее окрашивая ее.
А внизу неровные, бугристые слои туч лежали, словно неведомая, пустынная, всхолмленная страна. Нет, не лежали, а двигались в одном направлении — на восток, куда несло их атмосферное течение. Они плыли, плыли нескончаемо.
Кое-где в них отражалось полярное сияние, а местами они были темными, мрачными.
Встреча с Пьером была для Ольги радостной. И чуть грустной.
Были причины и для радости, и для грусти.
Вот он, рядом с ней, любимый человек, муж, отец ее дочери. Ее неуравновешенный, полный неиссякаемой энергии Пьер. Теперь он уже иной.
Лучше, чем был? Да, конечно. Но тяжело травмированный, это все время чувствуется. Будет ли он когда-нибудь вполне счастлив? Кто знает?
И Анна… Как ни налаживается жизнь на Венере, очень нескоро настанет такое время, когда любой день, при желании, она сможет провести в родительском доме. Правда, в последнее время и на Земле это бывало редко. Но там все же есть сознание полной возможности…
Ольга и Пьер стояли у раскрытой двери. Искусственный дневной свет озарял все вокруг. Чуждая планета…
Наверно, те, кто пришли с Земли, никогда не забудут ее. Все лучшее на Венере станет напоминать им Землю. Даже когда здесь будет совсем хорошо, эта память полностью не изгладится. От нее будут свободны только те, кто родится и вырастет здесь, кто будет знать Землю по рассказам других, по книгам, картинам, фильмам, теле. Придет время — они смогут видеть Землю и ее жизнь отсюда так же отчетливо, как теперь видят ее с Луны. Мало того, наступит и такое время, когда они сумеют посещать Землю как туристы. Возможно, появятся и переселенцы с Венеры на Землю. Но родина их будет здесь. И на Земле они станут тосковать по Венере, как земные люди тоскуют по родной планете.
Глава 35
Перспективы и надежды
Сверху кажется, что невысокие, сильно вытянутые здания висят в воздухе, как бы приподняты над почвой. Как лучи звезды, они исходят из одного центра, расходясь в разные стороны, — все одной длины и на равных расстояниях друг от друга. Их окружает густой хвойный лес. Когда самолет стал медленно опускаться на маленькую лесную поляну, Жан с наслаждением вдохнул запах хвои.
Это был первый созданный человеческими руками сосновый лес на Венере. Но тот, кто без предупреждения увидел бы его впервые, мог подумать, что этим стройным, высоким деревьям лет по сто. А на самом деле прошло всего пять земных лет с тех пор, как привезенные с Земли однокрылые семена легли во взрыхленную и удобренную почву сравнительно спокойной в сейсмическом отношении равнины. Выкачали магму, поставили дома на высоких рессорах.
Изредка здания все же сотрясали мощные подземные толчки, рессоры сжимались и расправлялись, а
