кровать. Тамара следовала за ними в невыразимом волнении. Она бросилась к его изголовью, схватила за руку. Рука была тепла.
— Сеня!
В ее голосе дрожали слезы.
Он промычал что-то невнятное, всхлипнул, всхрапнул и замолк. Впрочем, не совсем: он стал легонько, ритмически посвистывать носом. Грудь дышала ровно.
— Да он спит! — догадалась Тамара.
Семен спал — тем непобедимым сном, который овладевает человеком, находящимся в крайней степени утомления. Его не стали будить. Тамара, Нюра и Федя вышли в клуб, плотно притворив за собой дверь. Кстати наступила ночь.
Но, кроме Семена, никто не спал. Все, включая маленького Кима, сосавшего материнскую грудь, толпились в клубе. Тамара уже успокоилась.
— Все-таки, не понимаю, — сказала она. — Где же он пропадал? Устал, как видно, здорово.
— Заблудился! — предположила Соня.
Разумеется, это предположение было наиболее вероятным. Так и решили, что Семен заблудился, подобно Веткину, и лишь с трудом нашел дорогу домой. Он устал, очевидно, не только от ходьбы, но и от волнения. Впрочем, он, наверно, и не спал все время.
Прошла ночь, день, опять ночь и снова день, а Семен не просыпался. Раза два — три он переворачивался, что-то бормотал и вновь мерно и глубоко дышал. Такой продолжительный сон стал беспокоить товарищей. Тамара даже попробовала разбудить его — впрочем, не особенно настойчиво. Он спал уже больше двух кимовских суток. Днем Тамара уснула и проспала четыре часа. Сон ее был беспокоен и неглубок — во сне ее мучили бессвязные обрывки мыслей, она тревожилась за Семена. Когда она проснулась, Семен сидел на кровати и водил вокруг мутными глазами, очевидно, еще не совсем придя в себя: он только что проснулся, проспав около семнадцати часов под ряд. Наконец, взгляд его остановился на окне, на столе, на двери, на жене, стал осмысленным. Семен помолчал и вдруг, как-бы спохватившись, воскликнул взволнованно и отрывисто:
— Фляжка!
— Какая фляжка? — изумилась Тамара.
Семен не ответил. Соскочив с кровати, он быстро выбежал в коридор. Тамара — за ним. В уме ее возникла тревожная догадка: очевидно, у Семена помутился рассудок в результате перенесенных опасностей. Еще этого не хватало!
Она бросилась за ним и едва нагнала его в клубе. Он достал из сундука свой термосный костюм и, отстегнув фляжку, тряхнул ею в воздухе. Булькнула жидкость. Семен облегченно вздохнул. Тамара с недоумением наблюдала за ним, так же как и Лиза, занимавшаяся в это время в клубе штопкой белья. Семен весело взглянул на них.
— Вода! — сказал он.
— Ни черта не понимаю! — ответила Тамара, — ты пришел так измученный жаждой, а во фляжке у тебя сохранилась, оказывается, вода.
— Это не та вода, — сказал Семен, — я нашел источник, но вода в нем какая-то горькая.
— Источник? — поразилась Тамара,
— Источник?! — закричала Лиза, уронив иглу.
— Источник? — изумился Федя, вошедший как раз в эту минуту в клуб. — Но этого не может быть?
— Однако есть!
И Семен торопливо, комкая слова и фразы, рассказал, наконец, о своем приключении. Затем он открыл фляжку. Приблизительно на треть наполняла се бесцветная, прозрачная жидкость. Тамара попробовала жидкость на язык и сморщилась:
— Да это не вода!
Попробовала и Лиза. Горечь. Что же это? У нее мелькнуло какое-то воспоминание, какая-то смутная ассоциация, но она никак не могла ее оформить. Несомненно: вкус знакомый. Где-то когда-то она уже ощущала его. Но где? При каких обстоятельствах?
Она тщетно пыталась вспомнить это, глядя на Федю, который, в свою очередь, стал пробовать жидкость на язык, а затем попытался сделать маленький глоток, но выплюнул из-за горечи. Когда жидкость булькнула у него в горле, ассоциация Лизы внезапно прояснилась.
— Вспомнила! — воскликнула она, — когда-то горло полоскала! Это перекись водорода!
— Какой же я дурак! — закричал Семен, — ну, конечно! Как я не вспомнил этого характерного вкуса и запаха! Ну, да, — перекись водорода!
— Вот так штука, — разочарованно протянула Тамара, — значит, не вода? Значит, не годится…
— Ничего подобного, — в один голос возразили Федя и Семен.
Затем Семен пояснил:
— Перекись водорода очень легко разлагается на воду и кислород. А ну, Федя, какая его формула?
— Н2О2, — ответил Федя, — тогда как формула воды Н2О. Выражаясь языком химии, вода является окисью водорода.
— Что за чорт! — произнесла Нюра, входя в клуб, — только отвернись от них, они уже какую-то тарабарщину несут. В чем дело?
— Никогда не угадаешь, Нюрка, — ответила Тамара: — Сеня воду нашел!
— Воду?
Нюра недоверчиво оглянула присутстующих.
— То-есть, не совсем воду, — заметил Семен, — но почти: перекись водорода, которая легко разлагается на воду и кислород.
Насколько я помню из курса неорганической химии, — продолжал Федя, — перекись водорода, действительно легко превращается в воду. Она состоит, как видно из формулы, из двух частей, водорода и двух частей кислорода. На свету и при нагревании, а также при прибавлении порошкообразных веществ она теряет одну часть кислорода (О), и остается вода — Н2О.
Эту сухую лекцию по химии девушки и Семен слушали с напряженным вниманием. Ничего удивительного: ведь от результатов находки Семена зависела не только их жизнь, но и возможность возвращения на Землю.
Но вот в чем дело, Федя, — сказал Семен, — этот источник я нашел днем. Было тепло, и на него падали солнечные Лучи. Значит, перекись должна была, выходя из расщелины, разлагаться?
— Она и разлагалась, — ответил Федя, — и, я уверен, очень быстро. Тебе удалось набрать ее во фляжку непосредственно из струи. А та, что выходила на свободу, конечно, тут же превращалась в воду и кислород. А вода немедленно же испарялась: ведь мало того, что ее так сильно нагревало Солнце, — имея в виду полное отсутствие атмосферного давления, легко сообразить, что вода должна здесь моментально испаряться при гораздо более низкой температуре, чем на Земле. Так что тот пар, который ты видел, — уже водяной пар. А кислород…
Он не договорил. Сильный треск, похожий на громкий револьверный выстрел, прервал его. Что-то ударилось о стены, что — то зазвенело. Какой — то осколок попал Семену в лоб. Взвился легкий дымок и растаял. Нюра истерически вскрикнула. На звук нарыва сбежались остальные обитатели дома. Семен машинально потирал лоб. Все стояли в полном недоумении, не понимая, в чем дело.
VII. Фабрика воды, водорода и кислорода
Федя первый пришел в себя. Подойдя к месту взрыва, он поднял с полу изуродованный кусок металла, — все, что осталось от термосной фляжки, осколки которой разлетелись по круглому залу.
— Я так и понял, — заметил он: — перекись водорода взорвалась.
— Отчего же? — удивился Семен. — Я плотно закрыл крышку.
