За последние несколько недель они с Геркулесом выполнили уже несколько дел, информация о которых попала даже в газеты. Но эффект от них как будто тонет в трясине. Мир, который Проповедник упорно заставлял принять правду, так же упорно ее отвергал. Как младенец, отрыгивающий всякую пищу, кроме молока: «Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец», – так говорил мессия Иисус. А те, которых он пытался наставить на Путь Истинный, его распяли. «Мы никому ни в чем не полагаем претыкания, но во всем являем себя, как служители Божии, в слове истины, в силе Божией, с оружием правды в правой и левой руке». Он пытался нести оружие правды в правой руке, служа Господу словом, но люди не приняли его слова; он пытался нести оружие правды в левой руке, служа Господу делом, но и дела его не приняли люди. Что же теперь? Остается последний путь – стать и левой, и правой рукой Господа одновременно; стать судьей и палачом в одном лице.
Кирилл поискал подходящее происшествие, и оно нашлось: пьяный водитель грузовика не справился с управлением, машина съехала в кювет и перевернулась. Погибли все трое пассажиров, сам водитель чудом остался жив. Бог не покарал его, потому что он хотел, чтобы это осуществил его посланец, Проповедник Кирилл. Это испытание; он с честью пройдет его, даже если в конце пути его ждет Голгофа.
Кирилл тихо открыл замок пожарного входа реанимационного отделения больницы и, крадучись, начал подниматься по лестнице. Все это ему удавалось на удивление легко, как будто он делал это раньше. Перед выходом на четвертый этаж остановился и переоделся в белый халат, потом осторожно открыл дверь. В коридоре горели только тусклые лампы ночного освещения. Похоже, что все спали, даже дежурная медсестра у входа. Кирилл тихо дошел до пятой двери слева – место, где находился водитель грузовика, он узнал накануне. В палате лежало четверо. Больной у входа проснулся, но, увидев человека в белом халате, успокоился и перевернулся на другой бок.
Кирилл подошел к лежащему водителю, отсоединил капельницу от катетера и вставил на ее место свою. Минута – и преступник отправится в ад. В коридоре послышался шум. «Врач» быстро прыгнул на подоконник, открыл окно и перелез на водосточную трубу. Он сам не ожидал от себя такой реакции и ловкости: годы сидения за компьютером, казалось, атрофировали мышцы. На первом этаже он спрыгнул на козырек входа, потом на землю и… оказался прямо в чьих-то жестких руках. Его повалили на землю и надели наручники.
Капитан Михайленко подошел к задержанному, сидящему на земле, и сказал:
– Кирилл Сысоев, он же Проповедник, он же Геркулес. Добро пожаловать на грешную землю.
– Я бы хотел быть таким героем, как Геркулес, – ответил Кирилл, – но не имею права приписывать себе чужие заслуги. Я слабее, чем он… – тут Проповедник поднял глаза на водосточную трубу, с которой только что спрыгнул, и осекся.
– Да, Геркулес, наши конюшни погрязнее Авгиевых, просто так их не вычистишь.
– «Ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою», – ответил цитатой Кирилл.
– Ты, конечно, считаешь себя карающей рукой Господней. А знаешь ли ты, что человек, которого ты убил, не был пьян? Банка пива за несколько часов до аварии – и твой «Голос Бога» говорит, что у него был алкоголь в крови. И в кювет съехал не от того, что не справился с управлением; наоборот, он пытался избежать столкновения с автобусом, полным людей, который выехал на встречную полосу. Твоя ошибка в том, что ты считаешь правду абсолютной, что ее одной достаточно, чтобы очистить от зла человечество. «Бог у каждого свой, но «Голос Бога» един» – неверно. «Правда у каждого своя, но Бог един» – вот истина.
Кирилл промолчал. Его подняли с земли и затолкнули в машину.
Сергей обратился к руководителю операции, майору милиции:
– Я сообщил вам о «Геркулесе» еще вчера. Можно было выследить его и не допустить убийства.
Майор снял фуражку и оттер пот платком:
– Мы вели его от самого дома. Нам нужны были неоспоримые улики на этого «супергероя». А водитель все равно не жилец…
– То есть вы сознательно убили человека?! – воскликнул Сергей.
– Не кипятись капитан, никогда ты не станешь майором. – Майор усмехнулся своей шутке. – У вас там, в «Управлении К», свои методы, у нас свои.
– «Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святой да освящается еще», – прошептал Сергей и удивился своим словам, потому что так мог сказать Кирилл.
Кириллу был поставлен диагноз «диссоциативное расстройство идентичности», и он был направлен на принудительное лечение.
За порогом совершенства
Правда всегда странна, более странна, чем вымысел.
1 этап
Поезд в последний раз выдохнул и замер на небольшой станции. На платформу спустилась компания молодых людей с туго набитыми туристическими рюкзаками. Двое парней и девушка огляделись, взвалили свою ношу на плечи и зашагали куда-то в сторону по едва заметной дорожке.
Пару часов спустя туристы добрались до своей цели – берега реки – и устроили привал.
– Здесь такие места, такая красота… Вот увидите! – болтал молодой человек лет тридцати с небольшим, прилаживая насос к надувной лодке. – Там, у станции, деревня стоит, а здесь уже настоящая тайга. Кроме птиц и зверей, ни одной живой души. Так что вы осторожней тут, далеко не отходите. Особенно ты, Милка.
Симпатичная девушка рассмеялась и коротко кивнула:
– Куда я от тебя, братишка?!
Через несколько минут вся компания погрузилась в лодку и двинулась вниз по реке.
Они планировали долгое плавание, однако уже на следующий день река внесла свои коррективы в планы. На одном из бурных поворотов лодка перевернулась, поток раскидал их и протащил вниз почти на километр, прежде чем они сумели выбраться на берег. Но не все. Мужчины до поздней ночи разыскивали Людмилу, однако поиски не принесли успеха. Попытка вызвать помощь по рации также оказалась тщетной. Им ничего не оставалось, кроме как разжечь костер и перенести поиски на утро.
Проснувшись, они снова прочесали весь берег вверх по течению, однако никаких следов девушки не обнаружили. Было решено идти вниз по реке. Солнце уже клонилось к закату, когда деревья на берегу поредели. Река тут вела себя гораздо спокойней. Впереди, сквозь немногочисленный кустарник, просвечивалась поляна. Антон, брат Людмилы, шедший чуть впереди, остановился, замер и, в ответ на вопросительный взгляд спутника, приложил палец к губам. В прибрежном кустарнике слышался плеск. Мужчины тихо приблизились к воде и ошарашено замерли. В розоватых лучах закатного солнца, недалеко от берега, спиной к ним, плескалась русалка. Слегка вьющиеся русые локоны спадали на узкую талию и шлейфом стелились за ней по воде. Но даже их густота не могла укрыть от взгляда почти неправдоподобную точеность ее фигуры. С минуту они заворожено смотрели, как это создание пригоршнями льет воду себе на плечи и грудь, потом Антон почувствовал прикосновение своего спутника. Толик глазами указал на небольшое бревнышко в траве – там лежала одежда. Стало быть, русалка эта – существо вполне земное, хотя, глядя на нее, подобного не скажешь. А значит, ее можно было расспросить. Антон повернулся спиной к купальщице и громко кашлянул.
– А это, должно быть, Антон и Анатолий пожаловали, – спокойно произнесла та, не оборачиваясь. – Мила вас уже заждалась. Идите на пригорок, в дом, а я вас догоню.
Смущенные молодые люди поспешили последовать этому совету, бормоча извинения напополам с благодарностями. Подойдя к невысокому, ладно срубленному домику, Антон не удержался, глянул мельком на берег. Солнечные лучи, отразившись от волн, ослепили его, но он все-таки успел заметить гибкую фигуру, выходящую из воды.
