Эндрю открыл больничную карточку МЦБ на Констанцию Идальго. Карточка была заведена уже давно, с детских лет этой женщины, но ничего существенного в ней записано не было. Она не пропускала предродовых осмотров, и ничто в клинических записях не предвещало ожидавшего ее и ее ребенка несчастья.
Трюскот уже несколько раз изучал эту больничную карточку с тех пор, как получил письмо от Сильвермена. А теперь стал вчитываться в записи еще более внимательно, водя пальцем по каждой строчке, пока не наткнулся на короткую запись выездного врача, датированную 10 августа. В медкарте было записано:
Поя записью стояла подпись: «С.Болдуин, Д.М.»
Трюскот открыл свой атташе-кейс и вынул оттуда копии обследований пациенток на дому – Лизы Саммер и Алетеи Вортингтон, женщины двадцати двух лет, у которой начались предродовые схватки утром четвертого апреля, появилась ужасная форма ВСК и которая фактически истекла кровью в родильной палате. Как и Констанция Идальго, Алетея Вортингтон осматривалась один раз Сарой в акушерской клинике. И подобно Лизе и Констанции она предпочла принимать лекарства из трав в предродовый период.
Положив ноги на край письменного стола, Трюскот начал обдумывать сложившуюся ситуацию. Несомненно, что три жертвы ВСК, принимавшие лекарственные травы Сары, были просто совпадением. Она обслуживала десятки пациентов – возможно, сотни – за два года своей работы в клинике МЦБ, и большинство из них нормально разродились.
И все же, думал он, пока не выяснены подлинные причины ВСК, представлялась возможность использовать такое совпадение, чтобы еще больше подорвать доверие общественности к МЦБ – интригующая перспектива, особенно в руках Джереми Мэллона. Трюскот мог бы и не утруждать себя рассказом о том, что погас свет во время выступления Гленна Пэриса. Но он это сделал, и через Мэллона – адвоката, представлявшего «Эвервелл», эта информация дошла до Акселя Девлина. Репортер с ядовитым пером довершил остальное.
Трюскот раскрыл газету «Геральд». Он не знал, сколько Мэллон заплатил ему за материал о Дне смены состава, но вполне можно допустить сумму, равную двухнедельному заработку. Деньги, конечно, неплохо. Но гораздо больше значение имело письмо от «Эвервелл», в котором гарантировалось предоставление Эндрю штатной должности хирурга, если эта организация приобретет Медицинский центр Бостона. Может быть, это дело с ВСК послужит желаемым рычагом... общественность узнает о письме.
Трюскот достал сигарету из серебряного портсигара, подаренного ему прежней любовницей, потом набрал личный номер телефона Джереми Мэллона.
– Приветствую вас, Мэллон, говорит Трюскот, – начал он. – Рад, что вы так быстро пустили в ход материл ко Дню смены состава. Впрочем, послушайте. У меня есть для вас кое-что похлеще. Действительно, очень хороший' материалец... Нет, это не для телефонного разговора... О, это было бы хорошо. Вполне подходит. Да, еще одно. Мне обещали письмо. Да, я имею в виду именно это письмо. Прихватите его с собой, когда мы встретимся, хорошо?.. Отлично. Просто замечательно.
Трюскот положил трубку на рычаг, собрал сделанные на ксероксе копии всех бумаг, сложил их в свой атташе-кейс, щелкнул замками. Из всех сделок с Мэллоном эта обещала быть самой смачной. Его мало волновало, что такие разоблачения могут повредить Саре Болдуин. Как хирург она была не менее способна и самоуверенна, чем любая известная ему в медицине женщина. Но она также олицетворяла собой все то, что его так раздражало в МЦБ. А теперь, после случившегося с Лизой Саммер, не будет жизни ни от нее, ни от других чудаков в этой больнице. Она и ее закадычные дружки купались в лучах ее успеха, как стадо перекормленных овец. Наступил подходящий момент, чтобы нагнать немного дождевых тучек.
Кроме того, самомнение Сары отнюдь не пострадало от других пикантных сообщений о ней, которые он скормил Мэллону. Перенесет она и эту оплеуху. Настоящая ставка делалась против Гленна Пэриса и его команды. Уже подорванные и пошатнувшиеся, они вряд ли устоят.
Направляясь проверить дела на своем участке работы, Эндрю Трюскот тихо напевал про себя: «Ох, МЦБ разваливается, моя прекрасная дама...»
Глава 9
Сара никогда особенно не увлекалась красивыми нарядами. Может быть, это была реакция на детские впечатления, когда ее мать каждое воскресенье тратила не меньше часа, чтобы, нарядить ее для посещения церкви. В этом был своего рода вызов сплетницам городка Райертон, недалеко от Нью-Йорка, прекрасно осведомленным о внебрачном происхождении девочки. На Саре были отутюженные замечательные платья, безукоризненные туфельки. Ее волосы расчесывались десятки раз, прежде чем каждая прядь ложилась на место. И всегда – во всяком случае, до появления первых симптомов болезни матери – наряд завершал большой белый бант.
Теперь Сара крутилась и вертелась перед зеркалом в спальне, пытаясь оценить третий или четвертый вариант наряда из имевшейся у нее одежды. Было восемь часов утра. Через пятнадцать минут должно подъехать такси, чтобы отвезти ее в больницу. Двумя днями раньше, несомненно, подстрекаемые Гленном Пэрисом и его управлением по связям с общественностью, обе бостонские газеты разразились статьями о том, как объединили свои усилия медицина Запада и Востока в Медицинском центре Бостона, чтобы спасти жизнь молодой женщины. Однако положительные сообщения о деятельности МЦБ продолжались недолго.
Днем позже в газете «Геральд» появилась небольшая статейка без подписи. Неназванные, но
