Когда они шли к небольшой комнате посетителей, Кристина описала реакцию пораженной горем вдовы Джона Чепмена. Джанет недоверчиво покачала головой и спросила:
– Как, по-твоему, почему она расшвыряла цветы по комнате?
– О, в ход пошли и другие вещи. Не только цветы. – Кристина опустилась на софу, а Джанет села на стул напротив.
– Значит, она все разнесла вдребезги?
– Почти. Нам удалось спасти две вазы.
– О? – Джанет заерзала на стуле.
– Да, но одно мне показалось странным.
– В каком смысле? – вопрос прозвучал как бы вскользь, но по позе и выражению ее лица можно было догадаться, что он далеко не случаен.
Кристина нетерпеливо взглянула на часы. До совещания оставалось только пять минут.
– Да, так, ничего особенного. Просто в последней вазе оказались лилии, а на карточке, прикрепленной к ней, было написано нечто вроде 'С наилучшими пожеланиями от Лили'. Вот и все.
– О, – безразлично протянула Джанет, хотя ее глаза вспыхнули. Она рассеянно почесала шрам, затем резко переменила тему разговора. – Ты не думаешь представить жену этого Томаса контрольному комитету?
– Я уже сделала это, – ответила Кристина, сбитая с толку.
– И?
– И ничего, Джанет. Пока я не слышала, чтобы ее утвердили. Видишь ли, мы с Шарлоттой очень сблизились... даже сдружились...
– В таком случае я говорю 'молодец', – вставила Джанет.
– Что?
– Надеюсь, что ее утвердят.
– Джанет, ты даже не знаешь эту женщину... или ситуацию. Как ты можешь так говорить...
– Может я и не знаю ее, но зато я знаю Хатнера. Из всех напыщенных, самодовольных, всегда уверенных в себе негодяев, которые когда-либо скрывались за проклятым званием 'доктор медицины'. Хатнер – наихудший.
Взрыв негодования был совершенно неожиданным для Кристины, заставив ее буквально онеметь. Несомненно чрезмерная, а порой основанная на излишней самоуверенности агрессивность врачей и привела к зарождению 'Союза', но для Кристины это всегда оставалось конфликтом принципов, а не личностей.
– Какое... какое отношение самодовольство Хатнера имеет к Шарлотте? – смущенно спросила она, страшась ответа.
Джанет улыбкой успокоила ее.
– О, не переживай, – сказала она, погладив ее по колену. – Я на твоей стороне. Помнишь?
Кристина кивнула, но неуверенность не проходила.
– Я верю в 'Союз' и в то, что делают такие, как ты. Для чего тогда я привлекла тебя? Вот что я хотела сказать: от случаев, подобных тому, что у миссис Томас, мы выигрываем вдвойне. Мы выполняем волю этой женщины и ее мужа, восстанавливая некое достоинство в их жизни и одновременно даем понять таким людям, вроде Хатнера, что они не Боги. Да?
Кристина напряженно задумалась, затем оттаяла и улыбнулась в ответ.
– Да, я... тоже верю. – Она встала, чтобы идти.
– Если тебе нужна поддержка, – сказала Джанет, – обращайся ко мне. Я считаю, что ты поступила правильно, указав на эту женщину, и теперь контрольному комитету решать.
Кристина кивнула в знак согласия.
– Знаешь, – продолжала Джанет, останавливаясь в дверях и вглядываясь в лицо молодой женщины, – нет ничего плохого в том, что извлекаешь пользу из того, во что ты веришь. Значение любой работы не умаляется от того, что ты можешь иметь от этого какую-то личную выгоду. Ты меня понимаешь?
– Я... думаю, что да, – солгала Кристина. – Спасибо, что ты поговорила со мной. Я дам тебе знать, что решит комитет.
– Да, пожалуйста. И запомни, Кристина. Я всегда к твоим услугам.
Продолжая испытывать странное беспокойство, Кристина заторопилась в комнату медсестер. Подойдя к двери, она остановилась, стараясь прийти в себя. Несдержанность Джанет в отношении Уолласа Хатнера сначала испугала ее, но теперь представлялась не такой уже страшной. Джанет долгие годы связана с 'Союзом' и не раз сталкивалась с такими делами. Предложения и приведение в исполнение смертного приговора, даже смерть в результате эвтаназии, очень непросто пережить эмоционально, и не у всякого могут выдержать нервы. Необходимость из года в год принимать одни и те же решения, где речь идет о жизни человека, тяжелым бременем ложится на душу любого. В случае с Джанет, решила Кристина, сказалась горечь по отношению к тем, кто заставляет выносить такие ужасные решения.
Она повернула голову и увидела, как Джанет вошла в лифт. Эта женщина прекрасный руководитель и, самое важное, надежная медсестра, всей душой преданная истинным идеалам своей профессии. Открывая дверь, Кристина снова ощутила гордость быть причастной к тайнам сестринского союза.
Глава VI
