Сравнительное Богословие. Книга 4, часть III

канонический текст Корана. Усман ибн Аффан прозывался как «обладатель двух светочей», поскольку был женат на двух дочерях пророка. Он был изначально из “богатого” и знатного рода, являлся с первых дней пророчества сподвижником и меценатом «на пути ислама». Но, так бывает, что будучи рядом с пророком, люди не познают замысел, который несёт пророк.

Первая часть его 12-летнего правления продолжала политику завоеваний новых территорий, начатых при Омаре. Это был, по преданию, «период процветания и всеобщего благополучия». Однако, к концу правления третьего халифа появились признаки растущего недовольства, вызванные прежде всего социальным неравенством. Появилось отчуждение от низов общества многих мусульманских деятелей, приобретших во время войн огромные “богатства”, и живших в несоразмерной роскоши. Многие мусульмане совершенно справедливо посчитали это нарушением ценностей ислама.

Как можно понять, дух (эгрегор) и память в низах общества ислама Мухаммада (истинного ислама) оставались и проявляли себя. Наиболее серьёзными обвинениями в адрес Усмана к концу его правления были семейственность и фаворитизм. Большинство руководящих и доходных постов заняли представители клана Умайя (из которого происходил Усман). Среди обвинителей Усмана были некоторые, кто так считал не из зависти — оставаясь в душе ханифами. В среде таких ханифов были люди, кто не приветствовал канонизацию откровений Мухаммада. Усман был убит в 656 году группой недовольных мятежников в преклонном возрасте (около 80 лет). Кровь убитого Усмана оросила лежащий рядом Коран,[clxi] выборочное собрание текстов, записанных после Мухаммада, которые были канонизированы и распространены как «Священное Писание» при Усмане в 652– 653 гг.

Четвёртый «праведный» халиф был избран мусульманской шурой в 656 году. Сразу по избрании Али ибн Абу Талиба (двоюродного брата Мухаммада и первого после Хадиджи мусульманина)[clxii] четвёртым халифом произошёл серьёзный религиозно-политический раскол. Халифат к тому времени был очень “богатым” в материальном плане. В казну стекались средства из всех завоёванных провинций: в своей организации халифат ничем не уступал крупнейшим империям, которые были до него (империи Александра Македонского, Римской империи). Как мы уже говорили, организация управления халифатом основывалась на единоначалии и религиозной терпимости в провинциях, плативших налоги в центральную казну. Естественно, соблазн властью был тем больше, чем более материально “богатой” становилась «исламская» империя.

Поэтому с каждым следующим «праведным» халифом (наследующим власть, как «повелитель», по родственной линии, а не по качествам истинного мусульманина, которые прописаны в Коране) [clxiii] халифат всё больше превращался в обычную крупную империю, каких было немало и до него — лишь с той разницей, что основан он был самим пророком, и после ухода которого мусульмане несли на себе Коран (сборник записей откровений Мухаммаду), который ими так и не понят до сих пор и по которому они не живут. От ислама пророка Мухаммада в первые же 10–20 лет мало чего осталось — а в последующие годы и столетия халифат сперва лихорадило от междоусобиц (рвущиеся к власти «родственники и наследники Мухаммада» и не могли поделить её) а затем именем «ислама» и Кораном просто «пользовались»[clxiv] многие великие полководцы, халифы, чтобы организовывать свои большие и малые империи. Им это удавалось покуда исторический ислам, который они олицетворяли, был лучше всех остальных религиозных систем — в сравнении в проверке Божиим Промыслом. Выпавшую на долю арабских лидеров милость Всевышнего, данную через Мухаммада, превратили в источник земной власти, извратив веру, предложенную Свыше через пророка — из веры Богу (пусть даже с некоторыми “перегибами”) в обыкновенную ритуальщину, разновидность идеалистического атеизма. Поэтому можно сказать, что и наследие Мухаммада (не писанное, а духовное) — было извращено в психике людей[clxv] — также как и наследия его предшественников. В то же время писание (собрание откровений Корана) не смогли извратить в той же мере, в какой были извращены библейские рассказы.

Сразу после избрания «праведный» халиф Али сместил ставленников своего предшественника (тоже «праведного» халифа) Усмана с ключевых постов в халифате. Сразу возникает вопрос: если оба халифа были «праведными», то кто же из них ошибался?

Устранение с ключевых постов людей Усмана ещё больше обострило отношения нового халифа с влиятельным родом Омейи, из которого происходил убитый Усман. В Сирию, к претенденту на халифы Муавийи, начали стягиваться обиженные Али и их союзники. Сторонники другого претендента на пост халифа Талхи и аз-Зубайра тоже собрали своих сторонников и двинулись на Басру. На исходе 656 году Али разгромил войско мухаджиров Талхи и аз-Зубайра в «Битве верблюдов» (название связано с тем, что вдова пророка Аиша, союзница мухаджиров, всюду появлялась верхом на верблюде),[clxvi] Аиша провела остаток жизни в затворничестве.

Битва с войсками Муавийи была более интересной — с точки зрения морали. Её исход после третьего дня битвы был ничейным. На третий день Али, на стороне которого сражались семьдесят участников битвы при Бадре, перешёл в решительную атаку, но наместник Египта Амр ибн ал-Ас, воевавший на стороне Муравийи, пошёл на хитрость: зная набожность халифа Али, он приказал своим воинам прикрепить к копьям свитки Корана и призвал Бога в знак того, что готов на справедливый суд.

Хитрость оказалась слишком серьёзной. Халиф Али остановил сражение и согласился на переговоры. Таким образом, ещё в 657 году у руководства халифата была возможность начать решать вопросы власти не методом бессмысленной борьбы «родственных Мухамаду» кланов, а по справедливости, обратясь к текстам Корана — а ещё лучше ко всему сохранившемуся к тому времени наследию Мухаммада — остановив войну кланов для переосмысления этого наследия в пример своим подчинённым. Ведь за 25 лет после смерти пророка «уже ясно отличился прямой путь от заблуждения»:[clxvii] вместо ислама пророка и веры Богу халифы и прочие родственники пророка начали сеять вражду, поклоняясь вполне земным идолам: “богатству”, власти над людьми, рукотворным «исламским» “фетишам”. В первое время можно было создать хотя бы управленческий совет-общину, в которую вошли бы все «достойные» и рвущиеся во власть представители кланов, а халифа сделать не пожизненного, а чередовать представителей разных кланов в качестве халифов хотя бы через год. Это остановило бы распад империи и бессмысленную войны под вывеской «ислама».

Во всяком случае, многие мусульмане из войска халифа посчитали, что суд Божий (знамение Свыше в отношении исхода военного противостояния) свершился и людям не пристало его оспаривать. Эти люди-воины (12 тыс. чел.) растолковали для себя хитрость Амр ибн ал-Аса, как знак покинуть халифа Али и не участвовать в переговорах. Они получили прозвище хариджитов — «ушедших». Более правильное решение, на наш взгляд, было им присоединиться к переговорам и оказать активное влияние на развитие событий, приняв участие в поиске истины, а не удалиться от ответственности. Поскольку, как можно понять, это было более широкое знамение, нежели — лишь в отношении исхода военного противостояния. Однако, не подчинившись впоследствии Али, хариджиты поступили правильно, не продержав, похоже, самого упрямого лидера их враждующих кланов.

На переговорах третейские судьи никак не могли прийти к единодушному решению. Наконец они постановили, что ни Муавийя, ни Али недостойны быть халифами, поэтому присутствующие должны избрать нового правителя. В общем-то это решение — более мудрое в такой обстановке, нежели если бы судьи отдали предпочтение одному их руководителей враждующих сторон. Но Али не смог пожертвовать своим властным постом и не подчинился решению суда. Он снова двинулся войной на Сирию и призвал хариджитов помочь ему «восстановить справедливость». Хариджиты отказали, поступив более справедливо, чем если бы они встали на сторону Али. При этом они выбрали своего халифа — простого война Абдаллаха ибн Вахба и усиленно вербовали сторонников. Халиф Али начал войну и с ними.

В то же время Муавийя управлял подвластными ему территориями халифата не как наместник, а как полноправный владыка и в 660 году провозгласил себя халифом и принял присягу от сирийцев и египтян. С этого момента начинается закат первого «праведного» халифата. Родственников пророка было много и это явилось поводом для продолжения раскола, длящегося до сих пор, в первую