Эти слова очень приятно подействовали на Прасковью Павловну. Она нежно и с улыбкою посмотрела на деревенского любезника.
От Прасковьи Павловны Андрей Петрович обратился к дочери бедных, но благородных родителей и подошел также к ее руке.
- Анне Ивановне мое нижайшее почтение. Как поживать изволите?
Дочь бедных, но благородных родителей, украсившая себя мелкими сырцовыми буклями, бросила на вдовца-помещика взгляд чувствительный и потом, закатив, по своему обыкновению, глаза под лоб, отвечала несколько нараспев и в нос:
- Благодарю вас, слава богу.
- Мы всё с Анеточкой хозяйством занимаемся, - заметила Прасковья Павловна. -
Она, это можно смело сказать, отличнейшая хозяйка. (Прасковья Павловна вздохнула.)
Ну, Андрей Петрович, как я была обрадована приездом моих милых деточек - и сказать не могу…
- Поздравляю вас, поздравляю, - перебил Андрей Петрович, - я с почтеинейшим-то
(помещик ткнул пальцем на Петра Александрыча) имел уже удовольствие познакомиться.
А где же ваша хозяюшка-то, Петр Александрыч? познакомьте меня, милостивый государь, с нею.
- Она у себя в комнате, - сказала Прасковья Павловна, - верно, сейчас к нам выйдет… Теперь я, Андрей Петрович, самая счастливейшая женщина в мире. Невестка моя Оленька - милая, скромная; внучек мой - настоящий херувимчик… Теперь мне остается только благодарить бога, порадоваться на ихнее счастие и потом умереть спокойно. Я уверена, что они не оставят мою сиротку… (Прасковья Павловна указала на дочь бедных, но благородных родителей.)
- Умирать! Зачем же умирать, матушка? Это вы говорите вздор.
Помещик потер ладонью желудок.
- А что, который-то час?.. Как будто эдак время и травничку выпить.
Он обратился к Петру Александрычу:
- Может, у вас там, по-столичному, и не следует этого говорить: но мы ведь деревенские дураки, всё рубим спроста. Вы сами-то употребляете ли травничек?
- Нет.
- Отчего? травник вещь целительная для желудка: а ваши ликеры и разные эти разности ни к черту не годятся!
Закуска и травник были принесены. Помещик налил рюмку травника и поднес ее
Петру Александрычу.
- Отведайте, каково? а?
Петр Александрыч выпил рюмку, поморщиваясь.
- Недурно, - сказал он.
- То-то же! надо войти во вкус… Поживите-ка с нами немного, да мы вас по-своему переделаем, почтеннейший.
Говоря это, Андрей Петрович наливал травник… Он поднес рюмку к своим толстым губам, высосал из нее целительный напиток, пополоскал им во рту, а потом проглотил его, крякнув раза два или три…
В эту минуту Ольга Михайловна вошла в комнату.
Прасковья Павловна, увидев ее, вскочила со стула и закричала:
- Оленька, мое сердце, представляю тебе доброго нашего соседа, Андрея
Петровича Боровикова.
Потом она обратилась к Андрею Петровичу:
- А вам, Андрей Петрович, представляю мою малую невестку. Ну, какова моя
Оленька, что скажете?
Андрей Петрович, занимавшийся разжевываньем колбасы, с заметным усилием проглотил ее, вытаращил глаза на Ольгу Михайловну и с маслеными губами бросился к руке ее.
- С нетерпением желал-с вами познакомиться, сударыня. Прошу извинить; мы здесь в ожидании вас занялись существенным, по желудочной части.
Ольга Михайловна ничего не нашлась сказать на эту речь помещика и ограничилась только, одним безмолвным приветствием. Вслед за тем начался общий разговор о причинах неурожая и урожая, о солении грибов и делании наливок; Прасковья
Павловна заливалась, как соловей, когда дело дошло до приготовления последних. Андрей
Петрович, в жару разговора, потягивал травничек; Петр Алаксандрыч зевал, растянувшись в кресле; дочь бедных, но благородных родителей вздыхала, поглядывая на вдовца, и то поднимала глаза к потолку, то опускала их к полу; Ольга Михайловна глядела в окно…
Вдруг послышался шум в передней - громкое восклицание: 'Э-ге!' и стук подкованных каблуков.
- Уж, никак, это Семен Никифорыч… Вот сколько нежданных гостей у нас сегодня!
И с этими словами Прасковья Павловна бросилась в залу. Она не обманулась: перед нею стоял Семен Никифорыч, сухощавый помещик с необыкновенно длинным носом и с необыкновенно коротким лбом. Он был не первой молодости, но силен и крепок; у него висела сережка в ухе, как он говорил, от грыжи; его верхняя губа покрывалась черными усами; на нем был военный сюртук на белой подкладке как доказательство, что он служил некогда в коннице и вышел в отставку с мундиром. К пуговице этого сюртука был привешен кожаный кисет с табаком, а из кисета торчал коротенький чубук. К довершению всего Семен Никифорыч заикался.
Увидев Прасковью Павловну, он воскликнул:
- Э-ге?
Потом они поздоровались и обменялись значительными взглядами… Семен
Никифорыч отстегнул кисет, положил его на стол и, предшествуемый Прасковьею
Павловною, явился в гостиную. Она представила его сыну и невестке… Андрей Петрович, ударил по спине Семена Никифорыча, прохрипел: 'Здорово, дружище!' - и, подмигнув, указал ему на завтрак.
- Э-ге! За…куска до…брое дело, - возразил Семен Никифорыл… - Вот когда мы соберемся, бы…бы… бывало, я, эскадронный командир, еще два, три на… а…ашего эскадрона, бывало, я и говорю: э-ге!..
- Прополощи-ка, брат, рот травничком… - перебил Андрей Петрович.
Семен Никифорыч налил травнику и, обратись к Петру Александрычу, сказал:
- За здоровье но… но…о…овоприезжих! - и выпил залпом.
- По-военному, дружище, по-военному! - вскрикнул Андрей Петрович, - а мы, гражданские, любим посмаковать прежде…
Выпив травничку, Семен Никифорыч вышел в залу, набил методически, с ученым видам знатока, свою трубку и сел возле Петра Александрыча.
Он посмотрел на него и, пустив дым из носа, сказал:
- Вы табак не ку…у…у…рите-с?
- Нет, я курю сигарки.
- Э-ге! это все немцы ввели в моду цигарки, а у нас, зна…ете, в полку и не зна…а…ли, что такое цигарки, а уж курилы-мученики были… Верхом, а трубка в зубах… А что, я думаю, хороши лошади-с в конной гвардии?
- Чудесные, мастерски подобраны, как смоль черные, ни одного пятнышка нет, - отвечал Петр Александрыч.
- Э-ге! - Семен Никифорыч выпустил опять дым из носу.
Прасковья Павловна, казалось, была очень довольна, что у Семена Никифорыча с сыном ее завязался разговор, и она не сводила с них глаз.
- А где же Оленька? - спросила она вполголоса у дочери бедных, но благородных родителей,
- Она, кажется, в сад пошла.
- В сад?.. - Прасковья Павловна сделала невольную гримасу. - Очень странно! кажется, ей следовало бы гостей занимать; я полагаю, что это дело хозяйки. Стало быть, душенька, мы, деревенские, лучше столичных приличие знаем.
- Она, верно, ищет уединения!.. - Дочь бедных, но благородных родителей иронически улыбнулась.
- А что, милостивый государь, - сказал Андрей Петрович, подойдя к Петру
Александрычу и подбоченившись фертом, - играете ли вы в бильярд?
