муж-пьяница…
– А я как раз собирался уходить, – солдат взял выгнанного мужа за плечо и слегка встряхнул. – Засиделся я тут у вас.
Дверь дома старосты раскрылась. На пороге возникла сияющая жена:
– Слава Бо… то есть дай Бог вам доброй дороги и неизменной удачи, уважаемый Николас Могучий! – выпалила она. – Пусть ваши победы гремят во всех землях, а спасенные вами люди молятся за ваше здоровье.
Она незаметно пихнула ногой мужа.
– Да-да! – вскочил Якоб. – Именно молятся! Мы все станем молиться за вас, досточтимый рыцарь! И наши дети, и их дети, и дети детей наших детей! И даже их внуки…
Теперь Лавочкин понял, кто в действительности управляет деревней.
И, черт возьми, насколько быстро иссякает благодарность!
– Ну, раз вы так рады от меня… услышать весть об отбытии к новым полезным и славным делам, – продолжил солдат, – то знайте: я отправлюсь через час.
Он развернулся и ушел к дому Малеен.
Старуха стирала.
– А, Николас, собираешься в путь? – она оценивающе посмотрела на Колю.
– Да, бабушка.
– Знай, воин, две вещи, – проговорила Малеен, понижая голос. – Во-первых, на тебе лежит заклятие. Не знаю чье и не ведаю, какое воздействие оно на тебя оказывает. Во-вторых, цель, к которой отправляешься, очень долго тебе не дастся. Так мне сказали карты.
– Вы гадалка?
– Чуть-чуть гадалка, чуть-чуть ведунья, – бабка пожала плечами. – Роды вот могу принять…
Последнее она произнесла, недобро зыркнув на Колю и тут же скосив взгляд на свой домик.
– Как начну рожать – сразу к вам, – пообещал Лавочкин.
Малеен покачала головой.
Он зашел за вещами.
Эльза вскочила из-за стола, бросилась Коле на шею.
– Помни меня, рыцарь, – зарыдала она.
Парень стоял истуканом и не знал, что делать.
Потом были проводы.
Но вместе с благодарными селянами за уходящим солдатом следили из зарослей можжевельника большие зеленые глаза с огромными зрачками.
Наконец, за памятным холмом скрылись и деревня, и Эльза, и можжевеловая поросль.
Ать-два, левой!..
За спиной солдата висел сшитый бабкой Малеен мешок, в котором лежали автомат, а также подаренные спасенными людьми нож, ложка, немного соли, огниво и прочие дорожные мелочи. Свернутое знамя Коля нес в левой руке, а правой размахивал в такт шагам, чертя в воздухе всякие затейливые фигуры. Лавочкин задумался о цели похода.
Хотелось найти путь домой. Солдат рассудил, что на поляне с муравейником может обнаружиться путь к возвращению. Какой-нибудь секретный лаз.
«На фига я сбежал с поляны? – казнил себя парень. – Ищи ее теперь…»
Когда он выложил Эльзе историю своего магического попадания в этот мир и скитаний по лесу, она всплеснула руками: «Что взять с Зачарованного леса? В страшном и опасном месте очутился ты, Николас!»
Стало быть, путь его лежал в Зачарованный лес.
Но на первой же развилке Лавочкин свернул не туда. Через полдня он вышел к большому поселку, которого прежде не видел.
– Блин! Я заблудился! – сделал открытие солдат.
Постучавшись в первый же дом, Коля спросил старика хозяина, куда попал и где Зачарованный лес.
– Зачарованный лес-то? Да вон он, – старик широко махнул рукой. – Он же большой. Можно прямо здесь в него зайти, а можно хоть восточнее, хоть западнее… Только не советую, господин хороший, туда хаживать. Вы, я гляжу, рыцарь. Многие рыцари сгинули… Типун мне, конечно, на язык… А поселок наш не иначе как Лохенбергом[2] зовется, вот…
– Большое спасибо, хозяин, – поблагодарил Коля.
Старик церемонно поклонился.
– Если господину нужен постой, то у меня найдутся комнатка и харчи.
– Я бы с удовольствием, только денег нет… – неуверенно ответил Лавочкин. – А! Я заплачу жареными цыплятами и элем!
– Уж не Николас ли Могучий посетил мой скромный дом? – воскликнул старик.
Коля был шокирован.
– Откуда вы знаете?..
– Слава летит впереди героя, – распевно изрек хозяин. – Племянник ездил в Жмоттенхаузен торговать черными траурными лентами, да вернулся позже обычного, не продав ровным счетом ничего. Сказал, что девственницу тамошнюю оплакивать не стали, наоборот, праздничный пир был. Ну, и про Николаса Могучего, про вас то есть, все обстоятельно поведал, вот…
– Так пустите переночевать?
– Почту за честь, господин рыцарь! А зовусь я не иначе как Фридером, – старик посторонился, указывая путь Лавочкину – мол, входи.
– Очень приятно, господин Фридер, – кивнул Коля, принимая приглашение.
Дом у Фридера был крепенький, даже зажиточный. Старик портняжничал, притом очень хорошо. Ремесло отлично его кормило. Вот и сейчас хозяин убрал со стола разложенную для работы материю и усадил гостя.
– Я-то много кого обшивал, пока племяннику дело не передал. Сам теперь чуть-чуть балуюсь, по привычке, – хвастался простодушный Фридер. – Мне, бывалоча, бойцы особого королевского полка, не к ночи помянуть, заказы делали! Из дворян кое-кто… Где, говорите, ваши замечательные цыплята с элем?
Надудев обед, солдат привычно сунул флейту за пазуху. Поели. Коля кратко объяснил старику, куда шел и чего искал.
– Эвон, уважаемый юный рыцарь, как вами судьба-игрунья распорядилась… – посочувствовал Фридер. – Имею разумение, что идти вам в столицу нашего королевства надобно. Стольноштадт ей название. Там живет великий мудрец Тилль Всезнайгель. Если он ничего о вашей беде не скажет, то не знаю, кто вообще в силах помочь. Не иначе как останется только смириться…
Печальный Лавочкин допил эль и подпер голову рукой.
– Но не кручиньтесь прежде срока, уважаемый Николас! – сказал старик. – Я гляжу, у вас прекрасный рыцарский штандарт, но без чехла. Так материя быстро истреплется. Пошью-ка я вам чехол!
– Спасибо, господин Фридер, – Коля улыбнулся. – Я, пожалуй, пройдусь по вашему поселку.
Он повесил на плечо автомат и вышел на улицу. Зачем он взял бесполезное и не особо легкое оружие, Лавочкин не знал. Видимо, по привычке.
Лохенберг был приятным местечком. Расположенный на склоне, он тянулся широкой лентой, словно опоясывая гору. Крепкие каменные дома, ухоженные дворы. Гончар, вращающий свой круг и лепящий новый горшок. Кожемяка, выделывающий огромные бычьи шкуры. Мальчишки, устроившие веселую возню на песке. Коля остановился понаблюдать. Он сам с четвертого по седьмой класс ходил на дзюдо, потом, к несчастью, сломал руку и бросил тренировки. Но любовь к борьбе осталась. Болельщицкая.
Насмотревшись, побрел дальше.
Случайные прохожие с готовностью отвечали на расспросы, и солдат вскоре узнал, что поселок получил название от таинственной пещеры, которая ведет в глубь горы. Существовало предание: дескать, эта пещера вырыта древними гномами, добывавшими здесь изумруды. Давным-давно отдельные смельчаки пытали счастья, спускаясь в мрачное подземелье, но мало кто вернулся, а возвратившиеся не могли ничего
