На кривоствольном тополе покоилось большое, величиной с сарай, гнездо. В нем сидело лысое серое создание с длинным клювом и широкими кожистыми крыльями.
– Елки-ковырялки, птеродактиль! – Коля ошалел.
– Птицеящер! – завизжала Катринель. – Нам конец! Бежим!
Принцесса бросилась наутек.
А солдат поставил древко знамени на землю и принялся наблюдать, как словно сбежавший со съемок «Парка юрского периода» ящер величественно расправляет крылья и взлетает над кронами деревьев.
«Ух ты, – восхитился Коля, – на вираж заходит…»
Птицеящер сделал широкий поворот и стал приближаться к парню, стоящему на лесной поляне.
Катринель уже спряталась между соснами и закричала:
– Беги, дурак! Сожрет!!!
Рядовой Лавочкин не расслышал слов, но по интонации догадался, что знакомство с «птеродактилем» заводить не стоит.
Летун выставил когтистые лапы, намереваясь сцапать глупую добычу. Коля присел, не выпуская из рук знамя. Древко наклонилось навстречу пикирующему хищнику.
Мгновением позже ящер со всей дури налетел на полковую реликвию. Древко проткнуло его насквозь. «Птеродактиль» сбил солдата с ног, всей тушей навалился на грудь. Длинный клюв воткнулся в землю, почти касаясь Колиного лица. Потом голова ящера медленно свалилась набок.
– Какая идиотская смерть, – клокочущим шепотом сказал птицеящер и испустил дух.
Стало тихо.
Девушка упала на колени и зажала рот руками. Перед ее взором предстала ужасная картина: дохлый ящер раздавил Николаса Могучего. Правда, герой дорого продал свою жизнь: его штандарт гордо торчал в сизом теле подлого хищника. Чехол, покрывавший красное полотно, порвался, и теперь знамя развернулось, величественно развеваясь на ветру.
Принцесса разрыдалась.
– Катринель!.. – услышала она сдавленный сиплый призыв. – Катринель…
Не веря своим ушам, она подбежала к птицеящеру.
Покрасневший от напряжения Коля силился выбраться, но не мог.
Девушка принялась помогать. Через минуту Николас Могучий предстал миру – живой и здоровый.
Потом парень и принцесса долго сидели, привалившись к туше поверженного врага.
– Что это за чудище? – спросил, отдышавшись, солдат.
– Птицеящер. Дальний родич дракона, – ответила Катринель. – Они живут в горах, рядом с морем, а сюда раз в год прилетают размножаться. Тут птенцов прокормить легче.
Коля встал, выдернул знамя. К счастью, полотнище почти не пострадало. Древко было залито кровью. Парень долго оттирал его о траву.
– Прощелкал ты свою добычу, – сказал солдат дохлому ящеру.
Катринель взялась за перепончатое крыло.
– Между прочим, кожа на крыльях очень ценится. Из нее шьют дорогущие плащи.
Парень достал кинжал, аккуратно срезал и скатал в рулон ценную кожу. Подняв, удивился, насколько она легка.
Дальше пошли молча.
Вечером впереди залаяли собаки. Лай приближался, послышались человеческие голоса.
Коля достал шапку-невидимку.
– Надевай, Катринель, и прижимайся к дереву.
Девушка надела чудесный головной убор и исчезла. Парень сел, прислонясь к стволу, при помощи флейты приготовил себе ужин.
– Прости, принцесса, придется тебе поголодать.
Лавочкин приступил к цыпленку.
Вскоре показались королевские солдаты и егеря. Они шли цепью, заглядывая под каждый куст, пялясь на вершины деревьев. Егерь вел борзую собаку, которая усиленно пыталась взять след.
Один из служивых заметил трапезничающего парня. Дал остальным знак. Несколько солдат сгрудилось возле едока.
– Эй, путник! Именем короля, назовись!
– Генрихом назваться, что ли? – хмыкнул Коля.
Шутку никто не понял.
– Эх… Мое имя Николас, иногда люди говорят, что я Могучий.
Солдаты недоверчиво посмотрели на парня, на его красное знамя, на рулон серой кожи.
– Это что? – старший служака показал алебардой на рулоны.
– Шкура птицеящера.
– Где взял?
– Убил да срезал. Вот, несу в столицу продавать.
– Врет, небось, – буркнул самый молоденький из солдат.
– Пойдете дальше, как шли, выйдете на поляну. Там остальное лежит. Мне врать незачем, – Коля деланно зевнул.
– Ладно, господин Николас, – сказал старший. – Скажите, вы не видели в лесу зверя в пестрой шкуре?
Парень титаническим усилием воли изобразил на лице праздное удивление.
– Нет, любезные. Что за зверь-то?..
– Да так… – замялся старший.
– Ну, ладно, Ганс, скажи господину Николасу! Весь Стольноштадт уже знает, – подал голос младший.
– И то правда… В общем, невеста короля убежала… то есть похищена. Теперь ищем…
– Ну, удачи, служивые, – задушевно пожелал Коля, поднимая кружку. – Ночью осторожнее. Места тут – о-го-го! А уже темнеть начинает…
Солдаты снова растянулись в цепь.
Ушли.
Лавочкин заглянул за дерево. Там мутным пятном виднелась Катринель.
– Ишь ты, действительно: в сумерках шапчонка не работает, – покачал головой парень. – Выходи, принцесса, я тебе курицу с пивом наиграю. А шапку оставь при себе.
Пока девушка уплетала ужин, Коля рассуждал:
– Всезнайгель утверждал, что поиски поручены ему. Но поисковая команда – вот она… Уж не случилось ли чего с мудрецом?..
С мудрецом ничего не случилось. Как раз утром, когда Николас Могучий отправился за принцессой, Тилль Всезнайгель предстал пред светлые очи короля Генриха.
– Ваше величество, – придворный колдун склонил голову. – Печальные известия принес я вам нынче. Моими чудодейственными способами отыскать принцессу Катринель не удалось. Зачарованный лес, ваше величество, таит массу загадок. Не все его части подвластны моему наблюдению.
Генрих, рыхловатый старик с остатками былой стати и некогда красивым лицом, встал с трона, театрально потрясая рукой.
– Горе, горе мне, – он взял чересчур высокий тон и пустил петуха. – Кхе… Что посоветуешь, мой верный слуга?
– Думаю, нашим доблестным солдатам следует прочесать районы, которые я подскажу, – почтительно ответил Тилль.
Распоряжение тут же было отдано, но армия – штука особенная, вот почему к прочесыванию территории солдаты приступили лишь под вечер.
Оставив их за спиной, Коля и Катринель вошли в Стольноштадт.
– Стой в тени, Пестрая Шкурка, – велел принцессе парень, когда они подошли к дому мудреца. – Иначе Хайнц с непривычки испугается.
Постучал.
