– Да, ваше величие. То есть нет, ваше величие!
– Я знал, что могу рассчитывать на вашу бескорыстную помощь. Разминайтесь.
Король Томас направился в казармы.
Воины-циклопы ободрены. Предстояло поднять боевой дух людей.
Николас на высоте, или Выше влезешь – дольше падать
Коле снилось, будто идет он по родному городу Рязани.
Светит солнце, от асфальта исходит угарный зной, пыль травку укрывает в три слоя. На улице Новой опять траншею вырыли: то ли теплотрассу чинят, то ли следы Батыя ищут… Нет, матерятся. Значит, не археологи.
Самые красивые в мире девушки навстречу топают. Ноги стройные, талии осиные, личики милые-милые, а глаза пустые-пустые…
И посреди всей этой родины навстречу Коле летящей походкой – Эльза из Жмоттенхаузена.
– Привет! – радостно так говорит.
– Привет… – мямлит Коля.
А Эльза вполоборота замерла, косится лукаво и продолжает:
– Что не звонишь, не заходишь? Хоть бы пришел на ребеночка посмотреть своего…
Лавочкин, естественно, выпадает в осадок:
– Как?.. Мы же… Я же… аптека… Я – отец?!.
А она еще радостнее:
– Ага! Да и откуда ж у нас в деревне аптека-то?
– Ох… Ну, и какой он? На меня похож?
– Не-а! На меня больше смахивает.
– Ну, хоть глазки-то мои? – с надеждой вопрошает Коля.
– Нет, мои, – гордо заявляет Эльза.
– Ушки? – парень пытается сохранить хоть искорку надежды.
– Мои, мои!
– А… носик… Носик-то хоть мой?..
– Нет, мой! Мой! – вопит от счастья Эльза.
Коля в черной безысходности.
Потом спохватывается:
– Ах! Что же это я!.. Мальчик или девочка?
– Мальчишка!!! – Эльза распахивает объятья.
– Уф! Хоть что-то мое!.. – облегченно выдыхает парень и крепко обнимает Эльзу, целуя в щечку.
– Эй, Николас, полегче, – говорит Эльза голосом Тилля Всезнайгеля, с трудом отпихивая Лавочкина.
Коля проснулся.
– …Что за сантименты, барон? – возмущенно сказал Всезнайгель. – Нет, Катринель, как хотите, но в следующий раз вы сами с ним рядом спите, пожалуйста. Я не готов к таким отношениям.
Мудрец встал с походного одеяла, украдкой наблюдая за смущенным солдатом. Катринель улыбалась.
Рядовой Лавочкин поглядел на Кобылку. Ему показалось, что даже она тихо ржала над ним…
В остальном ночь прошла без эксцессов. Тилль воспользовался заклятием отвода глаз, и ведьмы, пару раз пролетавшие мимо, ничего не заметили.
– Итак, друзья мои, – Всезнайгель бодро хлопнул в ладоши. – Нынче мы перейдем границу с Наменлосом.
В дороге Лавочкин обдумывал вчерашний разговор с волшебником. Знамя давало почти неограниченные возможности. Раньше Тилль рассказывал, что у любого мага наступает усталость. Активная ворожба не бывает слишком долгой: колдун вырабатывает ресурс. Отдохнул – снова в бой. А знаменосцу Лавочкину отдых не требовался. Полковая реликвия снабжала парня необходимой энергией, качая ее из окружающего мира.
Конечно, Всезнайгель прав. Вернувшись на родину, знамя потеряет свои чудесные свойства. А вот этот мир оно вполне может разрушить.
«Откуда у флага сверхъестественная сила? – спрашивал себя Коля. – Почему именно знамя, а не автомат?»
Он пробовал загадывать желания с автоматом в руке, но исполнилось только одно: положить железку обратно в мешок, чтобы не выглядеть идиотом.
Рядовой решил, что секрет в отношении к знамени. Тысячи людей успели на нем присягнуть, круглосуточно его охраняли, пусть и без особого запала… Знаменем дорожили. Лавочкин сам хотел доставить его обратно в полк. Вот оно и отплатило. А вдруг существует что-то более высокое, чем банальная схема сделки, которую смог придумать солдат? Вдруг словосочетание «священная реликвия» не просто помпезная фраза?..
И чертовски жаль, что нельзя пожелать очутиться дома…
К полудню путники вышли к заставе и остановились на холме. Тилль спрыгнул с метлы. Коля и Катринель остались в седле Кобылки.
Застава представляла собой большие каменные ворота, встроенные в мощное здание. По обе стороны виднелись высокие заборы. Солдат узнал у мудреца, что заборы тянутся до следующих застав, и даже дальше…
«Вот странно! Столько сил угрохать на постройку вшивых оград», – подумал Коля.
Перед воротами царила давка, будто на концерте группы, играющей альтернативную музыку. Кого только не было в разноцветной толпе: цыгане с медведем, крестьяне со скотом. Один раз даже ведьма мелькнула. Сбоку стоял купеческий обоз из семи повозок. Все толкались, кричали, кое-где дрались без особого задора.
– Почему здесь так многолюдно? – спросила Катринель.
Тилль пояснил:
– Досмотр, пошлина, взятки… Все это требует времени.
– Как переходить будем? – поинтересовался Лавочкин.
– По воздуху, – ответил Всезнайгель.
– А как?..
– Николас, – волшебник сжал Колино плечо. – Хочу напомнить. Вы – маг. У вас есть все ресурсы, надо только привыкнуть воплощать свои желания.
– И Кобылку туда… фиу-фить? – солдат помог себе свистом и жестом.
– А в чем проблема? – Всезнайгель обернулся к Катринель в поисках поддержки.
Девушка спросила:
– А вдруг лошадь испугается?
Тилль закатил глаза:
– Николас ее успокоит.
– А ваша антимагическая защита? – вспомнил Коля. – Вы же поставили заслон от чар!
– Да, – скромно согласился волшебник. – Но не мог же я не оставить себе пару черных ходов, правда?
– Что я должен делать?
– Прежде всего, обрати внимание вон на то дерево, – Всезнайгель мотнул головой в сторону каштана, стоящего шагах в двадцати от путешественников.
– Нормальное дерево… – сказал солдат. – А! Под ним вход в подкоп, да?
Взгляд Тилля неожиданно напомнил о медкомиссии в военкомате. Да-да, так на Колю смотрел психиатр.
– Конечно, – с сарказмом проговорил Всезнайгель. – Я пробурил сверху вниз весь холм, а потом соорудил туннель в пятьсот шагов. Землю прятал в карманах.
Принцесса захихикала.
